Опрокинутое небо

– Илюша, хорошо, что вы еще не ушли, – обрадовалась голубоглазая блондинка на развернувшемся экране. – Чуть не опоздала.

– Только не говори, что нам меняют участок, – жалобно простонал Илья. – Это будет жестоко с твоей стороны!

Тина Берг работала в их диспетчерской службе, и вызов оттуда мог означать что угодно: от забитой трубы у черта на куличках до немного загрязнившегося купола центрального модуля.

– Разве я могу так с тобой поступить, – кокетливо улыбнулась Тина. – Как ты можешь так обо мне думать!

Илья тут же улыбнулся в ответ, всем видом показывая, что, конечно, такая прекрасная девушка не может быть столь жестокосердной – и как он осмелился такое предположить! Пару лет назад у них случился бурный роман, и Илья даже честно считал, что влюбился. Тина была вполне в его вкусе: маленькая, с правильными округлостями в нужных местах и замечательным покладистым характером. Да и к блондинкам Илья всегда был неравнодушен, но как-то не сложилось. Тина хотела семью, детей и все такое, а Илье и Женьки было выше крыши. Расстались друзьями.

– Тебя снимают со смены, так что переодевайся и беги в диспетчерскую.

– Почему? – напрягся Илья.

Никаких поводов отстранять его от работы у начальства не было, а пропущенная смена означала потерю денег, и вообще неприятно – за что его снимать?

– Не знаю, – пожала плечами Тина. – Тебя срочно вызывают наверх. Приказано найти, где бы ты ни был. Может, у тебя богатая тетушка померла, и ты единственный наследник?

– Это вряд ли, – пробормотал Илья, проводя пальцами по дисплею и отключая комбинезон. – Сейчас буду.

До диспетчерской добежал довольно быстро, но и там ничего не прояснилось. Начальник смены подтвердил, что Илья должен прибыть в центральный корпус на шестьдесят второй этаж, и только махнул рукой, обрывая все возражения.

***

Генная инженерия в конце двадцать первого века достигла небывалых высот. Лозунг «Совершенствуй природу» претворялся в жизнь с упорством буйно помешанных – на планете модифицировали все, что попадалось под руку и не успевало сбежать. Потом вспомнили про океан. Служить человеку должны были все ресурсы планеты, даже если природа этого совсем не планировала.

«Аква Генетикс» была богатой корпорацией, и могла себе позволить собственный гидрополис. Крупнейший научный центр, лучшее оборудование, идеальные условия для работы и жизни: все для того, чтобы ученые созидали на благо человечества и корпорации. К научному центру добавилось производство, затем фермы – Кергелен рос, расползаясь по океанскому дну.

Город начинали строить на поверхности. Сначала технические этажи, следом жилые. По мере готовности этаж опускали под воду, окружая антиграв-защитой, и начинали возводить следующий, пока наконец на дне не вырастала стоэтажная махина. Сердце Города, реактор, опускали на дно первым, и потом подключали к нему все остальные сектора: огромная разлапистая клякса между гигантскими башнями. Этерний, сто тридцать четвертый элемент периодической таблицы, был искусственно синтезирован еще в середине прошлого столетия. Он не сильно уступал в радиоактивности своим природным собратьям, зато сильно превосходил по КПД, и, главное, срокам работы. На вечность, конечно, зря замахнулись, но одна тонна этерниевого топлива могла обеспечивать город энергией на протяжении двухсот – двухсот пятидесяти лет, не требуя добычи руды и ее обогащения. Идеально для гидрополисов.

До Катастрофы отстроили пять башен. Планировали еще две, в километре от основной части, но не успели – только опустили еще один реактор и поставили рядом пару технических этажей.

Илья вышел из лифта и огляделся, пытаясь сориентироваться. Он жил и работал в третьем корпусе, а вызвали его в центральный, по большей части занятый административными службами.

Сейчас Город представлял собой десять монументальных башен-трехгранников, соединенных гибкими переходами, позволяющими быстро попасть из одного корпуса в другой. Изобретение антиграва позволило отказаться от набившей оскомину шарообразной формы, но архитекторы все же скруглили углы, уменьшив влияние придонных течений и усложнив чистильщикам работу.

Илья сверился со схемой в комме и двинулся в сторону траволатора, решив не ждать электробус: на нем быстрее, но Илье почему-то не хотелось торопиться.

Нижние этажи исторически были предназначены для обслуживающего персонала и рабочих, верхние – для ученых и инженеров. Там же располагались зоны отдыха и шлюзы для пассажирских субмарин. На последних этажах жили топ-менеджеры корпорации. Когда-то там были отели для богатых туристов, желающих полюбоваться красотами океана, но сейчас никаких туристов не осталось, и гостиницы давно использовали для нужд Города.

Раньше разница между верхними и нижними этажами была не такой заметной, но с каждым годом условная граница становилась все четче. Кергелен в основном производил пищу, и мог накормить своих жителей, но все остальное надо было купить у соседей. Без того же Отивола не было бы компьютеров, а без Фримы – лекарств. Изначально рассчитывали, что гидрополисы будут совершенно автономны, но это оказалось иллюзией. Увлекшись генной модификацией, люди научились получать из водорослей почти все, что нужно, от суперпрочных пластиков до лекарств; даже компьютерные платы делали из био-материалов. Но все то, что раньше легко закупалось наверху, теперь стало роскошью. Металл, оборудование для ферм и заводов, а главное – материалы для постройки новых корпусов и ремонта старых.

Ресурсы городов истощались, и благ цивилизации на всех уже не хватало. И в первую очередь всем необходимым обеспечивались верхние этажи. Людям внизу доставался социальный минимум «хлеба и зрелищ», ровно столько, чтобы не получить голодный бунт, не более того. Наверху еще поддерживалась иллюзия процветающего гидрополиса – города, у которого есть будущее. Надолго ли… Город словно застыл в безвременьи, затерявшись в темных водах, еще не умирая, но уже шагнув в тень угасания.

За полупрозрачными стенами перехода океан жил своей жизнью, не сильно интересуясь непрошеными соседями. Илья посмотрел на вертлявого плосконоса, зачем-то подплывшего слишком близко и теперь ошарашенно дергающегося в зоне пониженного давления, и отвернулся. Океан сейчас ему был не слишком интересен, он его и так почти каждый день видел. А вот в верхней части Города, особенно в центральном корпусе, давно не был. Пожалуй, последний раз два года назад, когда водил Женьку в музей Земли.

Ему повезло больше, чем сестре, у него было благополучное, сытое детство в Верхнем Городе со всеми причитающимися атрибутами. Родители его баловали, таская по выходным в парк развлечений, бабушка водила в театр, а дед – в оранжерею, смотреть цветущую сакуру, и в океанариум с экзотическими рыбками. Илья помнил, какой восторг у него вызывали сказочные, ни на что не похожие обитатели экваториальных морей и рассказы деда про них. Он пытался быть хорошим братом, и тоже таскал Женьку наверх, когда была такая возможность. И в оранжерею, и в театр, но чаще – в небольшой, частично голографический, океанариум. Его они излазили вдоль и поперек, но аквариум с теми сказочными рыбами так и не нашли. Возможно, нежные создания теплых морей передохли, а за новыми плыть было некому, а может, воспоминания сплелись с детскими фантазиями, и Илья помнил то, чего не было.

Илья проводил взглядом робота-уборщика, деловито шуршащего рядом с бегущим тротуаром, и понял, что отвык. От чистого пола под ногами, мягко пружинящих траволаторов и узкой клумбы, пусть с коротко постриженной, но самой настоящей травой. Жизнь внизу расставляла приоритеты по-своему. Там никто не стал бы поливать клумбы пресной водой или тратить дефицитное место на смотровые площадки с иллюминаторами, чтобы любоваться океаном в свете прожекторов.

Девушка на встречном траволаторе окинула Илью изучающим взглядом и улыбнулась, демонстрируя безупречные зубы. Илья механически растянул губы в ответ, чувствуя, что начинает злиться. Внизу люди по утрам спешили на работу, в хмурой толпе никто не улыбался. Да и чему улыбаться, когда впереди десять монотонных часов у конвейера на разделке рыбы или обработке водорослей. А здесь – искусственные улыбки и показная беспечность. И идеальный до зубовного скрежета газон.