Испорченность (ЛП)

Он ушел.

Если бы меня спросили, я не смогла бы вспомнить, шла ли я обратно к грузовику или летела. Может, меня несли. Как бы то ни было, я снова лежала на неудобных задних сиденьях, как и по дороге домой. Все было как в тумане. И все это время мои мысли были поглощены ужасными образами. С каждым поворотом или остановкой, пока мы ехали по улицам Индианаполиса, жертвы в моем сознании менялись.

Мои родители.

Сестра.

Племянница.

Эрик.

Стефани.

Я плотнее закуталась в толстовку Кадера, подтянув колени к груди, пока не оказалась полностью прикрыта. Капюшон был надвинут на голову, и все же я не могла избавиться от своих мыслей или от того, что видела.

Все видят образы смерти. Не сделать ничего невозможно.

Они повсюду: в фильмах, телевизионных шоу и видеоиграх. Наш ум принял их, потому что мы знали, что это вымысел. Мы их ждали. То же самое и в книгах. Хотя образы не были визуальными, они, тем не менее, были живо созданы словами. Однако они также не были реальными.

Реальность была более ужасной: новостные программы и криминальные документальные фильмы, например. Эти образы были другими. Они не были вымышленными персонажами. Они были настоящими людьми.

Я сморщила нос при воспоминании о запахе в спальне. Я понимала физиологию. Уже не живое тело часто выбрасывало свои телесные жидкости. Мое сердце болело за Расса. Мысль о том, что кто-то еще увидит его в таком состоянии, только усилила мою боль.

Пока грузовик двигался, мое тело продолжало сотрясаться от неконтролируемых рыданий. Слезы и сопли скапливались на виниловом сиденье подо мной. Мне было все равно.

На уме у меня было только три вещи.

Рассела нет.

Наши исследования закончились.

Эрик и Стефани пропали.

Вытерев лицо длинным рукавом, я сделала вдох, потом еще один. Хотя это не остановило стук в голове, со временем это замедлило слезы.

— Кадер? — мой голос надломился от горя.

— Мы почти на месте, Лорел.

— Мне показалось, ты сказал, что это я.

— Что ты? — спросил он.

— Ты сказал, что за мою голову назначена цена. Почему Расс…? — я задохнулась, когда очередной всхлип прервал мой вопрос.

— Я ничего о нем не знал. Честно говоря, я ему не доверял. Я думал, он продает тебя, по крайней мере, Синклеру. Как я уже сказал, меня наняли ради тебя и исследований.

Я вдохнула.

— Нам нужно найти Эрика. Я не хочу… и Стефани… — Мои ноздри раздулись, я пыталась наполнить легкие. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал из-за нашего… моего исследования.

Классифицируя то, что мы создали, как исключительно мое, что — то сжалось в моей груди. Боль не была метафорической. Как и видение Расса на полу спальни, она была подлинной.

Я прижала руки к груди и надавила на грудную клетку, опасаясь, что, если я физически не удержу ее на месте, мое сердце выскочит из груди. Образовавшаяся зияющая дыра оставляла меня в том же состоянии, что и Расса.

Мои распухшие глаза закрылись.

Так же быстро они открылись. Смогу ли я когда-нибудь закрыть их, не увидев Расса?

Я не знала ответа на этот вопрос.

Глава 30

Лорел

Я лунатик.

Именно таким было мое состояние, когда я выбралась из грузовика, и Кадер повел меня через мусор и обломки. Ничего не фиксировалось. Даже запаха, который сам по себе был чудом. Я подождала, пока он снимет замок.

— Ты закрываешь его, когда я здесь одна?

— Да.

— Тогда зачем запирать дверь спальни?

— Этот замок не дает никому, кто может вломиться, спуститься вниз. Замок в спальне удерживает тебя внизу.

Я не ответила.

Я задержалась на ступеньках, пока он запирал тот же замок на внутренней стороне двери.

Когда он повернулся в мою сторону, он сказал:

— То же самое. Я не горю желанием пристрелить какого-нибудь нарушителя просто потому, что они искали теплое место для ночлега.

Из-за положения, в котором я лежала на заднем сиденье грузовика, я не могла точно знать, куда именно в районе Индианаполиса он меня привез. Но, судя по виду первого этажа, я была уверена, что не хочу, чтобы кто-то, кроме Кадера, спускался по лестнице.

Когда я толкнула дверь в большую комнату, странное чувство безопасности охватило меня.

Я сомневалась, что это было больше, чем непреодолимая потребность моего разума найти передышку в опустошении, которое теперь было моей жизнью. Я оглядела комнату. Мы оказались в эпицентре бури. Вот что это было. Мир за пределами этого бетонного набора комнат разваливался на части под разрушительными ветрами пятой категории, и мы были в безопасности за нашими ставнями.

Все еще одетая в толстовку Кадера, я рухнула на потрепанный диван. Мои глаза закрылись, а подбородок упал на грудь. Слабый стук шагов Кадера по бетону создавал успокаивающий ритм, позволяя мне сосредоточиться на нем, а не на том, что я видела.

Шаги остановились передо мной.

— Лорел.

Когда я подняла глаза, его рука была передо мной, ладонью вверх.

— Пойдем.

— Куда? — спросила я, когда начала вставать.

— Мы не можем оставить Картрайта в твоем доме.

Я отдернула руку и откинулась на диван.

— Нет, Кадер. Я не могу вернуться. Я… Я… — Образ вернулся, мои глаза наполнились слезами. — …Я.

И снова его рука оказалась передо мной.

— Пойдем со мной в спальню. Ты никуда не пойдешь. Я. Я могу привести все в порядок за несколько часов и вернусь.

Моя голова тряслась.

— Что? Как ты это сделаешь? Кровь… на полу.

— Лорел, чем скорее я уйду, тем скорее вернусь.

— Я не хочу оставаться здесь одна. Пожалуйста, только не в спальне.

Мой взгляд скользнул по большой комнате за пластиковой стеной.

— Я не буду трогать твои компьютеры. Я… я знаю, что дверь наверху заперта, и я не хочу, чтобы кто-нибудь нашел меня. Я обещаю.

Отчаяние наполнило мою мольбу.

Кадер повернулся к столу, взял бутылку с водой и маленькую зеленую таблетку.

— Прими это. Это поможет тебе уснуть. Когда ты проснешься, я вернусь.

— Пожалуйста, Кадер, не оставляй меня одну.

— Прими таблетку. Я останусь с тобой, пока ты не уснешь. Уборка должна состояться сегодня.

Я устало потянулась за таблеткой.

— Что это?

— То, что поможет тебе уснуть.

— Ты останешься, пока я не усну, и обещаешь вернуться, когда я проснусь?

— Док, ты же знаешь, как действует снотворное. У тебя в аптечке был пузырек.

Я внимательно осмотрела маленькую круглую таблетку, которую держала в руке. Лекарство, которое мне выписали, было овальным и белым.

— Оно не из моего дома.

— Пойдем со мной, — повторил он.

— Сначала мне нужно в туалет, особенно если ты собираешься уйти.

— Прими таблетку.

— Приму, когда доберусь до комнаты. — Миллион мыслей пронеслись в моей голове, пока я шла в ванную. Неужели он прав? Будет ли отдых полезен для меня или будет пронизан снами — кошмарами? Разве не этим я сейчас живу — кошмаром?

Когда я вошла в спальню, покрывало было откинуто, а бутылка с водой и таблетки лежали на перевернутом боком ящике. Очевидно, росло количество мебели в комнате, а не качество, учитывая, что перевернутая коробка была моей новой прикроватной тумбочкой. Усевшись, я сбросила туфли и потянулась за бутылкой. Я закрыла глаза, и новая слеза скатилась по моей щеке.

— Лорел.

Подушечкой большого пальца он вытер влагу, его ладонь обхватила мой подбородок, привлекая мой взгляд к своему.

— Я тоже не хочу покидать тебя.

— Тогда не уходи.

— Если полиция найдет его в твоем доме, а потом тебя найдут в безопасности, ты можешь стать подозреваемой.

Я покачала головой.

— Никто из тех, кто нас знает… знал нас, — поправила я, — не сказал бы так. Мы с Расселом были…

Я не закончила фразу. Я не была готова использовать прошедшее время.

— Большая картина. Именно это я и велел тебе увидеть. А ты не увидела. Ты видишь это со своей точки зрения. Мы не знаем, кто был тот человек, который вошел в твой дом вместе с Картрайтом. Мы не знаем, какая у них была договоренность и почему Картрайт отвел его к жесткому диску. Может, ты поймешь, что он отдал диск, и его застрелили.