Испорченность (ЛП)

Нет, это чувство не было новым. Притяжение началось в ночь встречи. Это было больше, чем неукротимая красота его красивого лица и секреты, которые он хранил в татуировках под одеждой. В самых неожиданных местах и обстоятельствах я вспоминала твердость его тела, когда он прижимал меня к себе в моей спальне. Как будто это было больше, чем воспоминание, мои соски затвердели, а лоно свело.

— Классный подвал, — сказала я себе.

В то время как наблюдение за ним таило в себе свое очарование, мне хотелось увидеть то, что видел он. Это обо мне? О нашей формуле? Составе? О моих друзьях?

Наконец его зеленые глаза остановились на мне, словно он услышал мои мысли, словно я произнесла их вслух.

— Если я собираюсь остаться здесь, мне нужен фен.

Это было первое, что пришло мне в голову. Фен не был необходимостью, но в моем подавленном состоянии это было лучше, чем выпалить, что я нахожу его безумно привлекательным в уникальном, опасном смысле.

— Составь мне список.

Он встал, и я проследила за его движением, оценивая его рост и габариты. Каждый шаг в моем направлении был грациозным, но мощным — хищник на охоте. Находилась ли его жертва на экране или стояла здесь в штанах для йоги, футболке и без лифчика?

Я закусила верхнюю губу.

Кадер остановился и оперся на пластиковую стену.

— Хотя насчет фена я не уверен.

Высвободив губу, я спросила:

— Почему?

— Они шумят и потребляют много электричества. Помни, мы остаемся вне поля зрения.

Я указала на его компьютерную установку.

— Уверена, что это потребляет значительное количество электричества.

— Не так много, и это важнее, чем сухие волосы.

Я не хотела спорить.

— Что ты там делаешь?

— Работаю. Исследую.

— Ты же знаешь, я ученый.

Он кивнул.

— Я в курсе.

— То, чем я занимаюсь, не только в лаборатории. Большая часть такая же, — я наклонила голову в сторону его компьютеров. — Я очень хорошо разбираюсь в исследованиях. Я могла бы воспользоваться твоими компьютерами и проверить некоторые следы, чтобы выяснить, кто хочет уничтожить наши исследования и разработки и почему.

Кадер покачал головой.

— Мне нужно уехать на несколько часов. Возьми несколько бутылок с водой. В холодильнике есть фрукты, если хочешь, отнеси их в спальню.

У меня упало сердце. Меньше всего мне не хотелось возвращаться в эту бетонную коробку. Я смотрела в его сторону, пока мы участвовали в молчаливом диалоге, мое выражение лица говорило, что я не хочу идти, в то время как его, что пойду. Глубоко вздохнув, я подошла к холодильнику и достала пакет с виноградом и бутылку воды.

— Знаешь, чего нет в этой комнате?

— Моего компьютера.

Я встала и посмотрела ему в лицо.

— Ванной.

— Тогда воспользуйся ей сначала. Я не могу обещать, когда вернусь. К тому же уже почти одиннадцать. Обычно ты спишь в это время.

Первым моим побуждением было спросить, откуда он знает, когда я сплю, но, прежде чем я успела это сделать, первая часть его заявления вернула мою панику к жизни. Положив виноград и бутылку на стол, я потянулась к нему. Мои пальцы коснулись его рукава.

Его реакцией было немедленное отстранение.

Я уставилась на огонь в его глазах.

— Мне очень жаль.

Я убрала руку.

Он не ответил.

— Я знаю, ты говорил о словах. Я стараюсь. Обычно я разговариваю прикосновениями.

Он покачал головой и сделал шаг ко мне, заставляя меня поднять подбородок, чтобы встретить его лазерный взгляд.

— Это правило не подлежит обсуждению.

Я не хотела ссориться.

— Я постараюсь.

— Нет, Лорел, серой зоны нет.

— Ты прикасаешься ко мне.

Его кадык дернулся, он продолжал смотреть мне в глаза. Огонь все еще присутствовал, хотя изменился. Там, где мои попытки прикосновения разжигали огонь и ярость, теперь горели раскаленные угли чего-то более глубокого.

Я не могла не задаться вопросом, касались ли прикосновения только моих рук, потому что в этот момент, если бы он был на шесть дюймов ближе, его грудь могла бы коснуться моей, и мои алмазно-твердые соски имели бы преимущество, которое, очевидно, мои руки не могли использовать. Я глубоко вздохнула, но контакт все еще был слишком далеко.

— Кадер, а что, если что-нибудь случится с тобой, пока тебя не будет? Мне действительно небезопасно оставаться здесь одной.

— Со мной ничего не случится.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю. — Он наклонил голову к столу. — А теперь возьми это всё и отнеси в комнату… если только ты не ждешь, что я перекину тебя через плечо.

Бросив быстрый взгляд в его сторону, я взяла пакет с виноградом и пластиковую бутылку и, обойдя его, направилась в спальню. Прохлада просачивалась с пола сквозь мои носки, но тепло его тела исходило в нескольких шагов позади меня. Если я быстро остановлюсь, он тоже?

Дойдя до двери, я резко повернулась к нему и остановилась, увидев перед собой его широкую грудь. Я подняла глаза. Огонь погас, потушен или сдерживался? Я не была уверена.

— Где ты собираешься спать?

— Я не сплю.

— Все спят.

— Кресло вон там нормальное. Как уже сказал, я буду между тобой и дверью.

Я кивнула и вошла в комнату, в которую обещала не ходить.

— Я скоро вернусь.

Это последнее, что он сказал.

Это было, по меньшей мере, два часа назад. Теперь я предположила, что время приближается к часу ночи, но спать мне не хотелось. Я проспала большую часть дня. Не помогало и то, что я не могла видеть внешний мир и не имела возможности самостоятельно определить время дня или ночи.

Это означало, что у меня был только один выбор.

Довериться Кадеру.

Иногда я думала, что так и нужно поступить, а иногда он меня пугал. Честно говоря, в этот момент, когда я сидела одна в комнате, в которую обещала не входить, все меня пугало. Мои мысли были повсюду. Одна мысль о времени года. Была весна. Что, если не огонь уничтожит здание надо мной, а торнадо?

Единственная причина, по которой я добровольно вошла в запертую комнату, заключалась в том, что в глубине души я верила, что, если бы этого не сделала, Кадер выполнил бы свою угрозу — закинул меня на плечо.

Вопрос, который я продолжала задавать себе, заключался в том, насколько я ему доверяю.

Хотя он упомянул, что снимет мою толстовку и осмотрит трекер, когда высказывал свою точку зрения, с момента нашего разговора и до его ухода он, по сути, оставил меня в покое.

На двери ванной не было замка. Раздеваясь, я смотрела на ручку двери, гадая, попытается ли он войти. Все время, пока я была под вонючей водой, была готова сказать ему, чтобы он ушел.

Правда, к тому времени, как вытерлась и обернула полотенце вокруг тела, я была разочарована тем, что ручка так и не повернулась. Не то чтобы я чего-то от него хотела. Это было воспоминание о том, как напряженно он смотрел на мою грудь, когда закреплял передатчик.

У нас с Рассом было свое дело. Обычно он мог меня удовлетворить. Это не было похоже на фейерверк четвертого июля. Это больше похоже на освежающий выброс водопада. Судя по всему, это чувство было взаимным. Расс часто, казалось, сам находил облегчение. И все же ни разу мое сердце не билось хаотично, а кожа не покрылась мурашками под его взглядом.

Возможно, именно этого я и хотела. Во всем этом безумии я хотела, чтобы Кадер вошел в ванную и уставился на меня через дверь душа с той же внимательностью, что и прошлой ночью.

Вот и все.

Ничего больше.

Может, из-за всего, что происходило, я жаждала раствориться в этом чувстве, хотя бы на мгновение.

Мой чемодан лежал теперь на полу в спальне, но больше ничего не было. У Кадера был мой телефон? Моя сумочка?

Если и так, то мне он их не предлагал. Я могла бы понять почему он не вернул мне телефон, если бы оставалась вне поля зрения, как он сказал. Однако в моей сумочке не было ничего, что позволило бы мне попасть под радар.

Откинув одеяло, я встала на бетонный пол и прошлась по комнате.