Страница 34 из 39
— Вадим! Ты приехал?! Как хорошо, что я тебя встретила! Кристина ушла из дома, позвонила, сказала, что после школы — сразу к Оксане Михайловне, предупредила, что уходит навсегда. А как ещё? Семь лет… Конечно, навсегда. Я сначала решила: ничего страшного, вернусь вечером, зайду к твоим, поговорим. Даже если поживёт у другой бабушки, пока Викуся в больнице, тоже ничего. А соскучится — вернётся, благо идти не далеко. Но десяти минут не прошло, эта беглянка снова звонит мне. Я толком ничего не поняла, у девочки тихая истерика. Шепчет мне в трубку, чтобы я скорее приехала и забрала её. Вадим… Отвезёшь?
Вадим считал, что Кристинка растёт разумной, самостоятельной и себе на уме. Происходящее только подтверждало его мнение о старшей дочери. Мама вышла замуж не за папу — девочка подумала и ушла из дома в семью родного отца. И это хорошо, что ей было куда идти. Предварительно дочка позвонила, предупредила бабушку. Молодец! Понимает, что за неё будут волноваться и ведёт себя ответственно, не каждый взрослый в подобной ситуации будет так же разумен. Гордиться бы, жаль, что момент для гордости был неподходящим. Елизавета Павловна смотрела на него выжидающе тревожно:
— К Вике с такими новостями я не пойду… Так мы едем, или я такси вызываю?
Вадиму очень хотелось спросить, почему Елизавета Павловна не обратилась со своими вопросами к новому зятю, и прокомментировать, что чудику этому некогда вникать в семейные проблемы, которые к тому же возникли по его вине, у него удаль молодецкая взыграла, он на сосну полез. Но вести себя как базарная баба Вадим не стал: дочка там где-то рыдала, надо было ехать… И тут на горизонте снова показался этот, в камуфляже. Викин новый муж подошёл к ним с твердокаменным выражением на лице. Твердокаменность явно напрашивалась на то, чтобы получить в челюсть. Вадим мысленно примерился: да, хорошо бы…
— Елизавета Павловна, пойдёмте, поднимемся к Вике в палату, — обратился к тёще тот, кто только что слез с дерева.
«Тоже мамой не зовёт, исключительно уважительно на Вы и по имени отчеству», — сделал выводы Вадим, а вслух сказал:
— Шёл бы ты, древолаз, мимо, а то я не сдержусь…
Вадим угрожал, но злоба у него в сердце перекипела, остались душевная усталость и язвительность.
— Много чести, морду тебе бить, — пробормотал в ответ Алексей, как-то так поведя плечом и перехватив свой рюкзак за лямку, что стало понятно: драться он умеет. Елизавета Павловна поджала губы, перевела взгляд с одного мужчины на другого и обратно, пресекая не то что возможность, саму мысль о рукоприкладстве при входе в перинатальный центр на глазах у беременных женщин и медперсонала.
— Вы знакомы? — сухо удивилась она, а потом отбросила этот факт как несущественный в сложившихся обстоятельствах и ещё раз для вновь прибывшего обрисовала ситуацию с Кристиной. Выяснилось, что приехала в больницу она вместе с Алексеем, но, переговорив с внучкой по телефону, вернуться в родной город планирует с Вадимом:
— В общем, Алексей, иди, успокой Викусю. Про Кристину не рассказывай пока, мы с Вадимом всё уладим, — и разрывающаяся между дочерью в больнице и внучкой в бегах женщина вручила Алексею в свободную руку пакет с едой и вещами, по-свойски схватила Вадима под локоть и потянула к выходу. Вадим слегка опешил: вот уж этого Елизавета Павловна никогда ранее себе не позволяла.
Доехали они быстро. Дверь в квартиру к родителям Вадим не стал открывать своим ключом, позвонил. Открыл им Тимофеев-старший. По выражению лица и крепкому запаху табака Вадим понял, что тот на нервах, потому что смолить на балконе его отец позволял себе лишь в самом крайнем случае.
— Приехал! — отец обнял сына и похлопал по спине, — проходи, тут у нас…. — он раздосадованно махнул рукой. — И Вам здравствуйте, Елизавета Павловна, — посторонился мужчина, пропуская родственницу.
— Оксана, сын приехал! — сообщил он вглубь квартиры.
Но раньше хозяйки в прихожую вихрем вылетела кареглазая девочка с косичками и бросилась к Вадиму.
— Папа!
Вадим подхватил девочку на руки:
— Алина, ты откуда?
Можно было не спрашивать, и так понятно: Дина с дочерью приехали незваными гостями. Вадим встретился взглядом с усталыми и испуганными глазами своей матери, спешным шагом вышедшей в прихожую. Оксана Михайловна обняла сына поверх внучки, громко и тяжело вздохнув:
— Вадим! Что же ты! Даже не позвонил… И телефон не берёшь. Я считала, что ты ещё в море. И тут Дина приезжает, говорит, уже должен был вернуться. Я чего только не передумала…
Дина тоже вышла его встретить, и встала тихо в уголочке, не решаясь подойти.
Вадим их знакомил, свою Динь-Динь и маму. Оксана Михайловна однажды решила встретить его из рейса у трапа, сюрпризом. Виктория тогда нянчилась с новорожденной Кристиной и ехать со свекровью отказалась. Зато к причалу пришла Дина. Без сомнения, сюрприз получился на славу. Мать, увидев вторую невестку, счастливую и беременную на последних сроках, ничего не сказала, только головой покачала: сынок взрослый уже, сам в своих пассиях разберётся.
Вика при всём своём уме была слишком холодна и прямолинейна, приспосабливаться не умела, задушевных отношений с придирчивой свекровью не выстроила. Может быть, она и не стремилась к этому, предпочитая держать дистанцию. Дина же сразу стала называть Оксану Михайловну мамой, улыбалась, смущалась, терпеливо выслушивала советы. Вадим поражался, как Динь-Динь ласковой лисичкой вьётся вокруг едва знакомой женщины. И потом, в течение всех этих семи с лишним лет, мать нередко спрашивала его о второй семье, передавала гостинцы для младшей внучки. Но одно дело — знать, что где-то на морском берегу сына ждёт некая Кончита* двадцать первого века, и совсем другое — принимать её у себя. Всё-таки внезапное явление Дины стало для родителей авралом, Вадим понял это по неловкости, которая повисла в прихожей. Когда же Елизавета Павловна резко спросила:
— А где Кристина?! — стало совсем неуютно.
Ответила, как ни странно, Алина:
— Там, на диване сидит, в шашки со мной играть не захотела…
— В другой раз поиграете, — пообещала девочке Елизавета Павловна и прошла в комнату. Все остальные потянулись за ней.
Кристина, обняв колени, сидела в уголке дивана. Вокруг были разбросаны чёрно-белые шашки, перевёрнутая деревянная доска валялась на полу.
— Бабулечка Лизочка… Как хорошо, что ты пришла. Мы домой? — прошептала Кристина.
— Конечно. Убери всё, что разбросала, одевайся и пойдём, — поторопила внучку Елизавета Павловна.
Никто не стал их останавливать, предлагать остаться на чай. Только Алина, золотой ребёнок, с опаской поглядывая на сестру, помогла аккуратно сложить шашки в коробочку. И Вадим уже у самой двери задержал Кристинку, притянул к себе, тихо спросил:
— Завтра в кино или в парк?
В ответ на такое заманчивое предложение дочка сначала мелко утвердительно закивала, потом шмыгнула носом, качнула головой: нет, нет. Уходила Кристинка, пряча глаза, словно чувствовала себя виноватой.
_______________
*Кончита — имя героини поэмы А. Вознесенского и рок-оперы "Юнона и Авось". Символ женской любви, верности и умения ждать.
Об умножении и прочей математике
Бабушка с внучкой молча прошагали из одного подъезда в другой. Обе никак не могли отойти от шока — новости придавили.
Дома у бабушки Кристина достала альбом, села на ковёр по-турецки. Когда Елизавета Павловна заглянула ей через плечо, то увидела кошачью морду и узнала кошку Алексея — больше всего Кристина любила рисовать кукол и кошек.
— Очень похожа, — похвалила бабушка.
— А у папы давно есть тётя Дина и другая дочка? — поинтересовалась Кристина, не отрываясь от рисунка.
Такого рода математика первоклашке была незнакома, она ещё не умела сопоставлять сроки и года, вычислять встречи и измены.
— Давно, — подтвердила бабушка, всё сосчитавшая в тот момент, когда незнакомая девочка назвала Вадима папой.