Страница 108 из 111
— Я приятно удивлён, увидев такую юную и красивую женщину в столь изысканном наряде, — сделал мне комплимент посол. — Слишком часто женщины, облечённые властью, прячут свою красоту за официальными регалиями. Хотя истинная власть женщины всегда в красоте!
— Это точно, — согласился Джулиан и осмотрелся. Мы стояли в кольце придворных, которые с нетерпением вертели в руках свои драгоценные кубки. — Мизерис, как насчёт ужина? Я провёл три операции и готов съесть быка.
— Бык священное животное, его в это время года не едят, — заметил царь. — Но ужин, благодаря тебе, состоится. Надеюсь, на сей раз никто не попытается меня отравить?
Джулиан прислушался к чему-то и покачал головой.
— Сегодня, нет. К тому же самое время попробовать пирог со свининой.
— Не слишком тяжёлая пища на ночь?
— Ты ж не собираешься съесть всё один?
Мизерис рассмеялся и указал рукой в сторону расставленных на лугу столов.
— Идёмте, друзья мои, пока мои добрые подданные не устроили голодный бунт!
Придворные поспешно расступились, и мы проследовали к столам. К моему удивлению на сей раз Мизерис отодвинул от стола удобное кресло и предложил мне сесть первой.
— А как же этикет? — удивилась я.
— Этикет очень важен, — согласился он. — Но кто нам помешает установить новые правила?
Я села. Вслед за этим он усадил за стол смущённую Анору, и только после этого сел сам. Джулиан устроился между нами и с интересом окинул взглядом стол, уставленный блюдами.
Турон сел рядом со мной с другой стороны и чинно расправил складки своей накидки.
— Ваш супруг очень помог нашим врачам, — сообщил он, чуть наклонившись ко мне. — У него редчайший дар диагноста. В экстремальных условиях, когда нет времени на проведение долгих исследований, — это неоценимое достоинство.
— У него большой опыт, — объяснила я. — Он работал в миссии госпитальеров на Киоте.
— Это многое объясняет, — кивнул посол.
— Значит, ты врач, — оживился Мизерис, повернувшись к МакЛарену.
— Мог бы и раньше догадаться, ясновидец, — проворчал тот, подтянув к себе блюдо с пирогом, от которого исходил пряный запах запеченного с травами мяса. — Или ты думаешь, что на нашем звездолёте есть штатная должность… Существа Тьмы?
— Я не думал, что ты член экипажа.
— А кто ещё? Домашнее животное? Где нож?
— Этот пирог ломают и едят руками.
— Шутишь?
Мизерис посмотрел на него и рассмеялся.
— Вот уж не думал, что тебя так смутит необходимость брать пищу руками! Чистюля! Принесите ножи и ложки! Извини, вилки у нас пока не в ходу.
Получив нож и широкую ложку с витой ручкой, Джулиан, наконец, смог воздать должное искусству дворцовых поваров. Я тем временем рассматривала расположившихся за нашим столом гостей. Прямо напротив сидел Главный Жрец Храма Тьмы Танирус и вежливо улыбался. Рядом с ним его племянник весело беседовал с красивой рыжей девушкой в белом одеянии Храма Света.
— Я не вижу Главную Жрицу, — пробормотала я озадаченно.
— Видите, — Мизерис ткнул обглоданной костью в сторону рыжей девицы. — По вашему повелению и, исполняя своё давнее тайное желание, я сместил Апрэму с этой должности и назначил Главной Жрицей эту красавицу. Её зовут Битара. Я долго говорил с ней перед этим и счёл, что она достойна. Жаль, что пробудет на этой должности недолго.
— Почему? — удивилась я.
— Я имел неосторожность после бунта посадить её в подвал вместе с Улусом. И вот, смотрите, они уже не разлей вода! Боюсь, что очень скоро она предпочтёт почётное место хозяйки дома и матери семейства. А это несовместимо со жречеством.
— Но ведь Улус тоже жрец?
— Уже нет! Я велел Танирусу выгнать его из Храма. Пусть пишет свои вирши и плодит детей. Проку будет больше.
— Мудро, — кивнул Джулиан. — А где верный Кротус?
— После недавних событий он лично проверяет все посты, — усмехнулся Мизерис. — Поскольку он полон рвения, я его поощряю. А он, удостоившись моей благодарности, готов выскочить из лат, чтоб услужить.
— Ты ценишь верность только после того, как утратишь на неё право? — поинтересовался Карнач, сидевший рядом с юной царицей.
— Должен признать справедливость твоего упрёка, Алекс, — с серьёзным видом кивнул царь. — Я подумаю над твоими словами. А ты в свою очередь, окажи мне услугу, и не морочь голову моей дочери. Ты улетишь, а ей придётся остаться. Мне б хотелось, чтоб она выбрала себе мужа из достойных представителей нашей молодёжи, а не вздыхала по мелькнувшему случайно перед глазами прекрасному звёздному страннику.
— А как же Пирос? — поинтересовался Джулиан.
— Я его выгнал. Он заслуживал куда большего наказания, но я не желаю больше лить кровь. Это не совсем понятно моим добрым подданным, которые ждали публичных казней заговорщиков. Но я решил, что душещипательных зрелищ нам пока хватит. Я всех простил, и приказал моим шпионам внимательно следить за теми, кто избежал наказания.
— Ты помирился с Анорой.
— Я сам натворил слишком много глупостей, и был прощён. Так по какому ж праву я буду отказывать в прощении бедной обманутой девочке, лишившейся матери? Мы всё обсудили и пришли к согласию. Пока Анора не выйдет замуж, она будет исполнять при мне обязанности царицы. А у меня будет время присмотреть ей достойную замену на тот случай, если она решит зажить своим домом.
— Ты умнеешь на глазах, — заметил Джулиан.
Мизерис внимательно посмотрел на него.
— Я воспринимаю твои слова, как похвалу, а не как колкость. Я прав?
— Конечно! Я что-то слышал про яблочное вино. Твои подданные пьют, а мы?
— У вас нет кубков, — объяснил Турон. — Все, кто желают пить вино, приходят со своими кубками. Таков обычай.
— Так и надо было сказать…
Джулиан засунул руку под стол. Там что-то звякнуло, и он извлёк оттуда красивый, отделанный серебром кубок из красного стекла, который поставил рядом со мной. Потом ещё раз повторил фокус и достал копию филигранной чаши с эмалевыми накладками, которую я видела в галерее Уффици. По крайней мере, я надеюсь, что это была копия.
Тут же к нам подскочил слуга и налил в кубки золотистое, пахнущее антоновкой вино. Я вдохнула его аромат и с некоторым сожалением протянула кубок мужу. Он с готовностью провёл над ним ладонью.
Снова поднеся кубок к лицу, я ощутила сладкий аромат земляники и сливок. Мизерис тем временем взял свой кубок и поднялся. Его подданные мигом смолкли, глядя на своего повелителя. Он какое-то время о чём-то думал, а потом произнёс:
— В честь нашей победы в Битве Детей Дракона и воцарения Дитя Гармонии на Небесном Престоле, я, как вам известно, простил всех, кто вероломно замышлял против нас зло, и отпустил их с миром. Однако, милость, ниспосланная нам Небесным Драконом, так велика, что это проявление милосердия — лишь малая часть благодарности, которую мы должны выразить нашему Вечному Отцу. А потому ныне я объявляю, что мною прощён и неучтивый Ригор, в связи с чем война с ним прекращена и отныне Агорис пребывает в мире!
Со всех сторон раздались радостные крики, гости вскакивали с мест, радостно кричали, обнимались друг с другом, словно, и правда, узнали о долгожданном конце изнурительной и кровопролитной войны.
Мизерис отпил глоток и сел на место.
— Как дети, — пробормотал он, глядя по сторонам.
Я, пряча улыбку, сделала пару глотков из своего кубка, и облизала губы.
— Я обожаю молочный коктейль с земляникой, — с благодарностью шепнула я на ухо мужу.
— Я знаю, — улыбнулся он.
— А что пьёшь ты? — поинтересовалась я.
Он поднёс мне свой кубок, и я узнала аромат кальвадоса, пара бочонков которого дожидались нас дома в винном погребе.
Веселье в саду продолжалось. Гости пили вино и поглощали угощения, так что слуги едва успевали заменять кувшины и блюда. Потом из-за кустов появились музыканты, которые заиграли какую-то весёлую мелодию, а на лужайки высыпали почти неодетые юноши и девушки в цветочных венках и начали отплясывать нечто, сильно напоминавшее канкан. Захмелевшие гости радостно смеялись, хлопали по коленям ладонями и свистели.