Страница 27 из 34
Глава 9
— Перестань ребячиться и встань смирно, — сказал Ричард.
Джонрок неистово заморгал.
— Не суй мне это в глаза.
— Да не собираюсь я совать тебе это в глаза.
Джонрок озабоченно вздохнул.
— Почему я первый?
— Потому что ты — мой правый нападающий.
Джонрок не сразу нашёлся, что ответить. Он высвободил подбородок из хватки Ричарда.
— Ты и впрямь думаешь, что это поможет нам выиграть?
— Поможет, — ответил Ричард, выпрямляясь, — если мы все через это пройдём. Сама по себе краска не принесёт нам победы, но добавит кое-что очень важное, чего просто победа дать нам не сможет — она поможет нам создать репутацию. И эта репутация лишит покоя тех, кто выйдет на нас следующими.
— Да давай же, Джонрок, — произнёс один из остальных, в нетерпении сложив руки на груди.
Остальная часть команды собралась вокруг, наблюдая и согласно кивая. В действительности никто из них не хотел идти первым. Большинство, хотя и не всех, как минимум убедило объяснение Ричарда той роли, которую надлежит сыграть для них раскраске.
Джонрок, оглядев собравшихся в ожидании людей, наконец, скривился.
— Ну, ладно, давай.
Поверх своего правого нападающего Ричард глянул на стражников, стоявших наготове с натянутыми тетивами. Сейчас, когда с пленников сняли цепи, стража внимательно наблюдала за малейшими признаками волнения, ожидая момента препроводить команду на их первый матч.
Коммандер Карг всегда выставлял усиленную охрану, когда Ричарда и других пленников освобождали от цепей. От внимания Ричарда, однако, не укрылось, что большая часть стрел нацелена именно на него.
Снова обратившись к Джонроку, он расставил пальцы и схватил того за макушку, удерживая его в неподвижном состоянии.
Ричарда несколько беспокоило то, что он намеревался нарисовать на лицах команды. Когда его впервые осенила эта идея, он полагал, что стоит, вероятно, просто дать каждому члену команды разрисовать собственное лицо, как каждому взбредёт в голову.
Но после недолгого раздумья он счёл, что не может спустить это на самотёк. Слишком многое было поставлено на карту.
Кроме того, они все хотели, чтобы это сделал именно Ричард. Он был ключевым. И это была его идея. Он понял, что большинство из них просто стеснялись — они полагали, что их обсмеют, потому предпочитали, чтобы это было сделано его руками, нежели их собственными.
Ричард погрузил палец в маленькое ведёрко с красной краской. Он решил не использовать кисть, которую коммандер Карг принёс вместе с краской. Ричард хотел осязать само действо раскрашивания.
За то малое время, что у него было, он успел подумать, что именно он будет вырисовывать. Он знал, что это должно быть нечто, что в первую очередь совершит задуманное им.
Чтобы это сработало так, как он описывал, он должен был нарисовать что-то, что знал хорошо. Ему предстояло нарисовать танец со смертью.
Танец со смертью, в конце концов, был сосредоточен исключительно на жизни, хотя значение танца со смертью не означало только лишь выживания.
Предназначением форм была возможность столкнувшись со злом уничтожить его, позволив сохранить жизнь, пусть даже только свою собственную. Это была тонкая грань, но важная: определение её требовало обнаружения зла ради способности сражаться за жизнь.
В то время, как необходимость распознать зло была очевидна для Ричарда, большинство прочих явно сознательно отказывались её признавать. Они предпочитали слепоту, жизнь в вымышленном мире.
Танец со смертью не допускал этих смертельных иллюзий. Выживание требовало ясного и чёткого осознания реальности; таким образом, танец со смертью требовал видения истины. Всё это было частями одного целого, и достичь успеха, отбросив части, было невозможно.
Элементы танца со смертью — его формы — в основе своей имели элементы всевозможных боевых приёмов, от размышлений к игре, к сражению со смертью. Изложенные на языке символов, эти элементы составляли концепцию танца.
Применение этих концепций требовало видения происходящего в действительности — в части и в целом — чтобы противостоять ему. Исключительной целью танца со смертью было выиграть жизнь. Название игры Джа Ла д`Иин переводилось, как «Игра Жизни».
Все принадлежности боевого мага играли определённую роль в танце со смертью. В этом смысле боевой маг был предан жизни. В числе прочего, символы на амулете, который носил Ричард, были изображением, схемой основной концепции танца. Он познал эти движения, сражаясь Мечом Истины.
Несмотря на то, что меча с ним больше не было, он вобрал в себя всю сущность танца со смертью, так что знание, которое он обрёл, сражаясь мечом, оставалось с ним независимо от того, владел ли он самим мечом.
Как нередко говаривал ему в самом начале Зедд, меч — это лишь орудие; значение имеет разум — он направляет орудие.
С тех пор, как Зедд впервые вручил Ричарду Меч, он научился понимать язык символов. Он знал их значение. Они говорили с ним. Он узнал символы боевого мага и понял, что они означают.
Ричард начал пальцем наносить эти линии на лицо Джонрока. Это были линии движений танца, формы, использовавшиеся для встречи с врагом. Каждая комбинация составляющих элемент линий имела своё значение. Рази, уклоняйся, выпад, разворот, руби, догоняй, неси скорую смерть — и к следующей цели.
Линии, которые он наносил на правую щеку Джонрока, представляли собой наставление — взирай на надвигающееся в общем, не сужая излишне внимание.
Ричард обнаружил, что рисует не только элементы танца, но и части известных ему заклинаний. Поначалу он даже не понял, что делает это. Рисуя эти элементы, он не сразу смог припомнить, где их раньше встречал.
Затем на память ему пришли линии заклинаний, которые Даркен Рал чертил на магическом песке в Саду Жизни, призывая магию, необходимую для открытия шкатулок Одена.
Только тогда Ричард понял, что явление странного призрачного силуэта предыдущей ночью всё ещё тяготело над его разумом. Голос сообщил ему, что он был назван игроком. Это был первый день зимы. У него был год, чтобы открыть правильную шкатулку Одена.
Ричард был утомлён, но он едва ли мог думать о чём-то ещё после этой встречи. Ему не удалось выспаться. Беспокоящая боль от ран на ноге и спине отвлекала его от размышлений об этом.
Первый день зимы принёс обход Джеганя. Со своей новой заботой, как бы Джегань и сёстры в лагере его не узнали, Ричард не понимал, каким образом он смог стать игроком шкатулок Одена.
Он гадал, не ошибка ли это заражённой магии, вызванная шимами. Даже будь у него знания, которых в действительности не было, его Дар отняла та ведьма, Сикс, так что он не представлял, каким образом, пусть даже случайно мог ввести шкатулки в игру.
Равно, как и не мог предположить, как можно открыть верную шкатулку без своего Дара. Не вокруг ли Сикс закручивался этот сюжет, которого он ещё не понимал?
Когда Даркен Рал вычерчивал эти заклинания перед тем, как открыть одну из шкатулок, Ричард ничего не понял в их построении.
Зедд говорил, что начертание этих заклинаний невероятно опасно, что даже одна неверно положенная линия, нарисованная определённым человеком, в определённых обстоятельствах и определённым способом, могла вызвать катастрофу.
В тот момент все эти рисунки казались тайными орнаментами, составляющими некий сложный незнакомый язык.
С тех пор Ричард многое узнал о магических узорах и эмблемах, придя к пониманию значения некоторых элементов — во многом так же, как раньше он учил древний верхне-д`харианский язык по отдельным словам. По мере углубления этого понимания он смог улавливать идеи, которые эти слова выражали.
Примерно тем же путём он пришёл к мысли, что заклинания, которые рисовал Даркен Рал, чтобы открыть шкатулки, тоже были частью танца со смертью.
И это было не лишено смысла. Зедд как-то говорил ему, что сила Одена представляет собой саму силу жизни. Танец со смертью состоял, по сути, в сохранении жизни, а суть Одена сконцентрирована вокруг жизни и ограждении её от бушующей Огненной Цепи.