Прощение для мажора

– Как нам без тебя? Неужели это все, и ты не вернешься?– хотелось кричать, выплеснуть всю боль наружу. Но, как всегда, топила все в себе, сходя с ума от горя. Горя, которое погасило свет, затмило солнце, и для меня будто наступила вечная ночь…

– Родной, я приду завтра,– обернулась и наткнулась на стоящего неподалеку Макса. Сердце пропустило удар, а потом с бешеной силой забарабанило по ребрам. Снова на секунду, моё подсознание, приняло его за Игната…

Пошла прочь, больше не глядя на него, не могу, это невыносимо. Но Максим догнал меня, схватив за локоть останов. Вырвала руку, не желая, чтобы он даже прикасался ко мне, его присутствие пробуждало дикую ненависть.

– Женя, может быть тебе нужна какая-нибудь помощь?– спросил Макс участливо, а меня чуть не вывернуло от его лицемерия.

– Нет, от тебя мне ничего не нужно!– отрезала я, не желая даже смотреть на брата любимого. Ведь это все из-за него…

– Родители сказали, что ты осталась одна с ребёнком…

– Это тебя не касается, оставь меня в покое!– повысила голос, не в силах сдержать ярость.

– Но я хотел бы, видеться с племянником…

Макс просто убил меня этим заявлением, честное слово еле сдержалась, чтобы не съездить ему по физиономии.

– Серьёзно? Хотел бы?– усмехнулась, но получившийся звук больше напоминал карканье вороны.– Не смей даже приближаться к нам!

– Почему?

– Ты вообще ненормальный? Не понимаешь?– воскликнула я сквозь слезы.

– В чем ты обвиняешь меня?– допытывался Макс, раздражая еще сильнее.

– А разве не в чем?– в пору бы рассмеяться, если не было бы так больно и горько.

– Да, я натворил дел по глупости, но…

– Черт подери! Даже если не брать в расчет все то, что было тогда… Все эти годы, твоя тень, стояла между нами. Игнат искал тебя. Не было и месяца покоя. Он постоянно колесил по странам. Лишь только поступала информация о том, где видели тебя, муж мчался туда, не задумываясь,– втянула с шумом воздух, сил не было говорить, но я должна высказаться. Наконец-то, сказать все ему в лицо.– Он изводил себя поисками, убежденный в том, что должен тебя вернуть домой. И в этот проклятый самолет, Игнат сел, чтобы снова отправиться на твои поиски…

Макс слушал с каменным лицом. Я не видела его чувств. Да и мне было глубоко плевать на это, меня бешеной волной захлестнули собственные эмоции.

– Скажи одно, ты ведь знал, что он ищет тебя?– сдавленно спросила, чувствуя, как последние силы покидают меня.

– Знал…

Я всегда знала это, и не раз говорила Игнату, но тот никогда не слушал…

– Тогда почему ты не вернулся раньше?– прокричала ему в лицо, отшатнувшись.

Он не ответил, и это взбесило до невозможного. Мерзавец разрушил всю нашу жизнь.

– Почему?– крикнула, схватившись за голову.– Отвечай!

– Не хотел…– и этот ответ стал краем моего терпения, выстрелом в голову, размозжившим мозги.

«Не хотел»– поганый урод.

Игнат погиб из-за него, а он просто не хотел! Издав нечеловеческий рев, кинулась молотить кулаками по его груди. Макс лишь чуть дернулся, но даже не сдвинулся с места.

– А-а-а-а-а, не ненавижу тебя! Ненавижу больше всего на свете! Это ты виноват в смерти Игната! Ты! Боже, ты разрушил всю нашу жизнь, отнял у меня самое дорогое,– слова лились потоком, да я даже не пыталась их остановить.– Если бы ты, только приехал несколько дней назад, то ничего бы не случилось. И Игнат остался жив…

Макс попытался прижать меня к себе, но я вырвалась, резко отскочив в сторону, и чуть не упала.

– Не прикасайся ко мне!

– Женя…

– Ничего не хочу слышать. Тебе нет оправдания! Держись от нас подальше!– прошипела напоследок, и почти бегом бросилась к воротам.

Меня трясло, кажется, даже волосы на голове дрожали. Просто невероятно колотило всю изнутри. Не нужно было этого говорить, слова ничего уже не изменят, и не вернут мне любимого. Я ужаснулась, когда чуть не ляпнула Максу, что лучше бы он погиб вместо Игната. Такое нельзя говорить, даже думать грешно. Однако подумала, и в тот момент желала этого больше всего на свете. Меня, наверное, можно понять, я не в себе после смерти мужа, и кажется, начинаю сходить с ума.

Макс опустился на колени у могилы брата, внутри все пылало, а встреча с его женой, добавила масла в огонь. Он и без того чувствовал себя виноватым, а она выплюнула все это ему в лицо. Больше всего на свете, Максим жалел о том, что не приехал раньше, Господи, как он хотел все изменить. Но это не в его власти, если бы было возможно, то, не задумываясь, поменялся местом с братом. Родители раздавлены горем, хотя они ничего не говорят, но Макс ощущал их отстраненность, те тоже считали его виновным. Да, черт возьми, так и было, и теперь ему с этим жить.

4 глава

Не знаю, которую ночь подряд, я не могла сомкнуть глаз, мучила дикая бессонница. Уложив сына и проворочавшись в кровати, я тихо вставала и кралась на кухню, чтобы не разбудить маму. Ставила чайник и в прострации не слышала его свист, тогда просыпалась мама, и выключила плиту. Она делала два бокала чая, ставила на стол и усаживалась напротив. А я на самом деле вовсе не хотела чай, и грела чайник, чтобы не сойти с ума от тупика, в который загнала меня жизнь. Я не хотела ничего, ни дышать, ни существовать, тяжесть внутри сгибала, ломая пополам. Засыпала и спала не больше часа, потому что во снах приходил муж. И от этого становилось так больно, что хотелось, проснувшись, кричать, выть, скулить… Но не могла потому, что малыш спокойно сопел рядом со мной в колыбели. Сегодня очередная бессонная ночь, и вот отстраненно вижу, как мама ставит передо мной бокал с чаем. Мама, моя дорогая, добрая мама, она понимает все, как никто другой. Знает, что ни одни слова на свете не облегчат мои страдания. Знает, и просто молча сидит рядом, а в ее глазах читается глубочайшее сострадание, и печаль, она чувствует то же, что и ее убитая горем дочь. И в этом молчании, я ощущала столько поддержки, что море слов не сравнится с нашей тишиной. Мамочка моя, замечательная мамуля, знает не понаслышке, что я чувствую, ведь она тоже рано потеряла мужа. Но как мам ты справилась с болью? И смогла посвятить себя мне? Как научилась улыбаться по-новому? Как смогла жить? Когда мне кажется, что жизнь кончена… Да, так нельзя, у меня есть сын, но пока невыносимо тяжко.

Дни идут, сменяются ночи, и признаться страшно чего я жду… Жду, что Игнат ко мне вернется… Ведь раньше, всегда, возвращался. Знаю, что его нет, и все равно неустанно жду… Он не приходит, и с каждым днем становится хуже, накрывает жуткая тоска. Хочется убежать, спрятаться от всего где-то далеко. Отключить мысли, сердце, душу, и не думать ни о чем. И я вою, как ненормальная, стоит только остаться в квартире одной. Вою, содрогаясь от рыданий, кусая губы до крови, сжимая пальцами волосы так сильно, что чувствую, как они рвутся. Однако это не приносит мне боль, ибо я сама сплошной комок непереносимой, адской боли. Мама возвращается с сыном с прогулки, и замечает мое состояние, видит кровавые ссадины на губах, царапины на руках, но ничего не спрашивает и не говорит. И я вздыхаю с облегчением, мысленно благодаря ее за понимание.

Ничего нет страшнее безысходности, когда ты не можешь сделать ничего, не можешь его вернуть. Когда так этого хочется, больше чем жить. Почему так несправедлив мир? Те, кто достойны жить – погибают, а мрази всякие живут? Да я не вправе решать, кому жить, а кому умирать, но эта несправедливость душит. Метаясь по квартире, ищу угол, в котором станет легче, и не нахожу. Обнимаю сыночка, вдыхая его сладкий запах, и чувствую, как внутри все обливается кровью от того, что он никогда не увидит отца.

Несколько дней назад было девять дней со дня смерти Игната. Я не могу сказать точно, сколько дней после этого прошло потому, что потеряла счет времени. Я запуталась в течение дней, для меня это одни тянущиеся сутки, после того как он ушел. Сплю не больше часа за ночь, днем стараюсь помогать маме, стараюсь заниматься побольше Кириллом. Стараюсь, но сникаю все больше и больше, и уже почти не вижу свет.