Страница 8 из 17
Миссис Дэвис, которая и без того смотрела на меня очень доброжелательно, после этих слов и вовсе прониклась ко мне симпатией и предложила немедленно осмотреть библиотеку. Джеймс протянул мне ключи от машины и квартиры и, поцеловав в щёку, направился искать своего странного профессора Мидланда. А я вслед за миссис Дэвис пошла по огромному старинному залу, заполненному книжными полками, и разделённому по горизонтали широкой деревянной галереей, украшенной резными перилами.
Джеймс, выйдя из библиотеки, прошёл в большой двор и, миновав газон, вступил под своды галереи.
– Доброе утро, сэр! – чирикнул сбоку юный голосок и, обернувшись, он увидел восторженный взгляд голубых глаз.
– Доброе утро, мисс…
– Майлз! – с готовностью сообщила она. – Ли Майлз! Я ваша студентка и очень много слышала о вас. Мне хотелось бы заниматься Бронзовым веком, и я ждала, когда начнётся ваш курс!
– Тогда до завтра, мисс Майлз! – очаровательно улыбнулся он.
– О, прошу вас, зовите меня Ли! – воскликнула она.
Он усмехнулся и, открыв низкую дверь, вошёл. Пройдя по коридору, он свернул на площадку, миновав ведущую наверх узкую лестницу, и уже подходя к двери в кабинет профессора Мидланда, подумал, что пора бы завязать с этими улыбками. Глупые девочки так и липнут к этому огоньку, но, как бы они ни были хороши, теперь он женатый мужчина. И хоть он полагал, что его супруга не страдает от болезненной ревности, вряд ли ей понравится то внимание студенток, которое он неизменно привлекает к себе. Решив так, он толкнул дверь и вошёл в небольшую комнату, где у стен стояли заставленные книгами шкафы, а два огромных письменных стола были завалены бумагами, книгами, блокнотами и студенческими эссе. Среди этого бумажного хлама затерялись выкопанные из земли черепки и осколки костей самых разных эпох.
Профессор Мидланд жил не в колледже. На окраине города у него был вполне приличный и аккуратный коттедж, который строго в его отсутствие убирала приходящая уборщица. Там было тихо и не было студентов, потому что студентов он не любил. Ему нравилось читать лекции, но он ненавидел семинары, предполагавшие общение с молодыми людьми обеих полов, которых он за редким исключением считал непроходимо тупыми. Поэтому семинары за него проводили его ассистенты, в коей роли несколько лет после получения почётной первой степени по истории подвизался Джеймс Оруэлл, а после того, как он получил степень бакалавра, должность младшего преподавателя и право самостоятельно читать лекции, – новая жертва, аспирант Натан Бриггс, изнывающий от несобранности профессора и его вечного нытья о том, как легко ему жилось и работалось с Джеймсом Оруэллом. Профессор тоже воспринимал Натана с позиции приемлемости меньшего зла, считая его заносчивым, тщеславным и ненадёжным.
Поэтому возвращение Джеймса в колледж профессор воспринял с некоторым облегчением, надеясь снова загрузить его посильной помощью в той части, в которой допустимо нагружать коллегу, а не штатного помощника.
Джеймс вошёл и, с недовольством окинув взглядом царивший в кабинете бардак, холодно взглянул на профессора:
– Какого чёрта, Грегори? Я не ожидал, что ты будешь рассыпать моей жене комплименты, но изобразить элементарную вежливость было вполне в твоих силах.
– На кой чёрт ты притащил её сюда? – хмуро спросил тот.
– Мне казалось, что люди женятся, чтоб жить вместе. И я хочу, чтоб моя жена была со мной. И вообще, не суйся не в свои дела. С тебя хватит того, что ты найдёшь в себе силы соблюдать правила приличия в общении с дамой.
Его резкий тон значил, что Джеймс не намерен допускать подобное поведение с его женой. Он слишком хорошо знал своего профессора, чтоб понимать, стоит дать хоть каплю послабления, и он продолжит упорствовать в своей грубости. И Мидланд решил уступить. Непримиримый блеск холодных глаз Джейми был слишком хорошо ему знаком. Этот парень умел заморозить антифриз, не выходя из роли денди.
– Ладно, ладно, – проворчал профессор. – Извини, если я оскорбил твою жену…
– Ей плевать, – резко перебил Джеймс. – Она не страдает от комплексов при столкновении с чужим хамством. Но я, действительно, чувствую себя задетым. Думаю, что я заслужил, чтоб ты с уважением относился к моим чувствам и моей жене.
– Я ещё раз приношу извинения, – покаянно произнёс профессор. – Я просто подумал, что она будет мешать твоей работе…
– Это жена, а не любовница, – резко ответил Джеймс. – У нас общая жизнь. И до этого момента она помогала мне, а не мешала.
– Она ведь умна? – неожиданно спросил Мидланд. – Не думай, что я не заметил. Она очень умна. Другая девушка не привлекла бы твоё внимание, какой бы красавицей не была. И уж тем более ты не привёз бы её сюда. Тогда последний совет. Не позволяй ей заниматься наукой самостоятельно. Пусть просто помогает. А я обещаю, что впредь буду предельно учтив.
Джеймс какое-то время молча смотрел на него, а потом слегка расслабился.
– Я принимаю твои извинения, приму к сведению твой совет и надеюсь, что ты не забудешь о своих обещаниях. Где твой негр? – он кивнул в сторону небольшого стола, стоявшего у окна. Он был чист, если не считать бювара, письменного прибора и ровной стопки папок разного цвета и степени потёртости.
– Натан? – Грегори мрачно усмехнулся. – Ты не забыл, что сегодня воскресенье? Или думаешь, что все мои ассистенты, как и ты, кладут жизнь на алтарь науки, невзирая на календарь? Те славные дни для меня миновали. Парень чётко отслеживает часы труда и часы отдыха.
– Это не значит, что он лентяй, – пожал плечами Джеймс. – Просто тебе когда-то повезло со мной.
– Что верно, то верно, – согласился Мидланд. – Я бы никогда не отказался от такого помощника, если б совесть не сказала мне, что пора отпустить тебя на волю. Ты вырос из плаща оруженосца, и над твоей головой уже соткались из эфира золотые рыцарские шпоры.
– Красиво сказано, – усмехнулся Джеймс. – Честно говоря, я тоже рад тебя видеть, и заглянул бы в любом случае, но ты сказал, что есть дело.
– Даже несколько. Поднакопились, знаешь ли… Я бы растянул их на несколько встреч, но размеренное общение за пинтой эля не в моём стиле. Потому вывалю на тебя всё сразу.
– Я внимательно слушаю, – кивнул Джеймс.
Профессор порылся в бумагах на своём столе и достал оттуда какой-то предмет.
– Как думаешь, что это такое? – спросил он, протянув Джеймсу кинжал с потемневшим зазубренным клинком.
– Ты что, устраиваешь мне экзамен? – нахмурился тот.
– Я буду устраивать тебе экзамены, пока ты не станешь, по меньшей мере, доктором. Итак?
– Это элементарно, – пожал плечами Джеймс, осматривая кинжал. – Типичный образец раннего Гальштата: железное лезвие с расширением в центре и бронзовая рукоять с навершием в виде усечённого конуса. Перекрестье полумесячное рогами к клинку.
– Я тоже так подумал, – кивнул профессор, – но, к счастью, решил подстраховаться и отдал его в лабораторию на анализ.
– И что?
– Подделка.
Джеймс изумлённо взглянул на него и снова начал осматривать кинжал. Потом подошёл к столу и, взяв лупу, включил лампу. Какое-то время он тщательно разглядывал клинок под ярким светом, потом снова обернулся к Мидланду.
– Ошибки быть не может? Ничто не указывает на подделку. Металл явно выкованный из тестообразной массы, полученной в кричной печи. Окислы выглядят натурально, металл значительно разрушен, и вид дефектов свидетельствует о длительном пребывании во влажной среде.
– Анализ проводили дважды, – заявил Мидланд. – Второй раз в моём присутствии. Никакой ошибки. Это новодел, изготовленный с соблюдением технологий раннего Гальштата. Думаешь, это невозможно?
– Теоретически… – Джеймс задумчиво посмотрел на кинжал. – Если это могли делать наши предки, у которых под рукой были только камни, глина, дрова и руда, то почему это нельзя повторить сейчас? Сыродувный горн можно устроить у себя во дворе. Технологии многократно описаны в научных трудах по археологии и истории металлургии. А для имитации разрушения металла достаточно знать химию в пределах курса средней школы. А где ты это взял?