Заслужить смерть

Какие бдительные стражники в этом городе!

Короткий разговор двух мужчин не порадовал. Им обоим не послышалось, а раз так, раз на улицу никто не выходил, значит, преступник в доме. Озираясь по сторонам, я поспешно искала укрытие. А мужчины приближались. Сквозь стук сошедшего с ума сердца слышала, как один обнажил меч. Этот шорох ни с чем нельзя спутать!

Подпол? Буфет? Мешки с мукой и крупами? Куда деваться?

Ужас приковал к месту. Может, обойдется? Я ведь всего лишь животное! Но я приметная лиса. Стражники наверняка знают, что лису видели перед нападениями на купеческие дома! Моя звериная ипостась обличает меня! Надежно связывает с преступлениями!

Я забилась под буфет, проползла к мешкам. Понадеявшись, что в темном углу и слишком узком для человека месте меня не заметят, затаилась.

Охранники вошли на кухню. Свет фонаря скользил по столам, шкафам. Хлопнула крышка ларя с луком и морковью. Οдин из мужчин заглянул в большой короб с капустой, открыл колбасный шкаф, а потом подошел к мешкам. Я перестала дышать, молила Εго, чтобы стук моего сердца не был слышен людям. Пошевелился один мешок, второй.

— Никого, — скупой вердикт показался мне музыкой.

Стражники ушли проверять другие комнаты, а я долго, очень долго лежала под буфетом и приходила в себя.

Прошло не меньше часа, и я второй раз решилась выйти из дома. В этот раз мне повезло с ручкой, но не повезло во дворе — оказалось, на ночь спускали собак.

Я мчалась, спасая жизнь, за мной с лаем и диким рыком гнались два крупных пса. К счастью, слишком крупных для щели между прутьями. Один из псов с разгона протиснул голову за мной, но плечи не прошли, собака застряла, все ещё оглашая окрестности жутким лаем. Из оскаленной пасти летела слюна, второй пес бесновался рядом, и это было исключительно плохо. В ночной тишине Фейольд наверняка слышал собак, значит, мог сообразить, что я уже не в доме.

Бежать, бежать, не останавливаться. Меня не должны поймать!

ГЛАВА 3

Особый квартал для особых горожан охраняли не простые стражники. Ну хотя бы о том, что у каждой пары патрульных есть собака, можно было предупредить? Или это тоже было очередной веревочкой, средством вынудить меня бежать именно к Фейольду, чтобы спрятаться в безопасной карете?

Чудом забравшись на растущую в сквере сливу, я пряталась среди пахнущих медом цветов, смотрела на двух беснующихся под деревом собак и примерялась к стоящей неподалеку липе. Один шанс на тысячу, что я зацеплюсь за вот ту надежную ветку!

Но прыгать надо! Стражники уже близко. Лису в ошейнике они точно с простой кошкой не спутают. Да и не погнались бы служебные собаки за котом.

Мужчина издалека приказал псам молчать. Мгновенно стало тише — лай сменился рычанием. Одна собака, запрокинув голову, стояла точно подо мной. Другая царапала когтями ствол, прыгала. Казалось, вот-вот залезет за мной следом!

Я собралась с духом, попросила Εго о помощи и прыгнула. Ветка липы больно хлестнула по животу. Цепляясь за воздух задними лапами, с ужасом услышала треск. «Надежная ветка» не выдерживала даже веса лисы! О превращении в человека можно забыть!

Внизу клацнула зубами собака. Промахнулась — я успела поднять хвост! Рывок, ещё один. Ветка качалась и постанывала, но выдержала. Я справилась! Перебралась поближе к стволу, оттуда на другую ветку. Снова прыжок. На сей раз на каменную часть ограды. Вниз в чей-то сад.

Забившись в развесистый куст, переводила дух. Сердце выскакивало из груди, голова кружилась, лапы дрожали. В человеческом облике я бы рыдала от облегчения.

Если бы я не удержалась и упала, собаки разорвали бы меня! И превращение в человека стало бы не спасением, а приговором. Пришлось бы общаться с подоспевшими стражниками, с командором, а ошейник меня бы убил.

Меня трясло, как в лихорадке, я стиснула зубы и, боясь пошевелиться, слушала, что же делают люди, придирчиво осматривающие сквер. Псы порыкивали, фыркали. Мужчины нашли оброненный мною нож и переговаривались. Кто-то обратил внимание на клок рыжего меха на коре сливы.

Свет фонаря скользнул по ограде, я поспешно зажмурилась и отвернулась, чтобы блеск глаз и белый мех у морды не привлек внимания стражников. Люди и собаки исследовали сквер и ограду приютившего меня сада нескончаемо долгие четверть часа. Я сидела, страшась шелохнуться, настороженно прислушивалась и ждала, молила Εго увести патрульных поскорей.

Рассвет застал меня на широкой набережной. Тогда же начало ныть магическое клеймо — Фейольд проверял, где я нахожусь. Истошный собачий лай и переполох в отдаленном от дома командора месте, конечно, выдали меня. У мага подозрения зародились раньше, чем я надеялась, и глухая боль в ноге стала этому подтверждением.

Я бежала на восток, вниз по течению, искала удобное, не крутое место, чтобы спуститься к воде. Из подслушанных разговоров знала, что дорогой район прилегал к королевскому лесу, в котором водились не только угодные правителю безобидные куропатки с фазанами, но и вепри с волками. Оттого на границе возвели высокую стену, частично уходящую в воду. В лисьем облике я бы не смогла перелезть через такое препятствие, человеческий мог подвести в любой момент, а сорваться и сломать себе что-нибудь я хотела меньше всего. Так что выход один — обплыть, поэтому и готовилась к купанию в холодной воде и надеялась, что боль от клейма усилится позже, когда я уже окажусь на берегу.

Обычные магические метки не болели, хотя противно зудели. Мне же достался усиленный, нарочно измененный Φейольдом вариант. Этот маг знал толк в издевательствах и пользовался умениями, чтобы отомстить мне за унизительное колдовство.

Когда шайка Старума напала на наш дом, Интри велел мне прятаться. Сунув мне в руку родовой кинжал с головой орла на рукояти, муж приказал мне убить себя, если разбойники убьют его. Последние слова Интри были: «Умри с честью». Сам он погиб именно так.

В часы отчаяния я жалела, что не выполнила его приказ и обрекла себя на плен, но тогда желание жить было сильнее старинного и бесполезного закона. Кинжал я использовала для самообороны, даже убила одного нападавшего, другого сильно ранила. Это удалось мне исключительно потому, что я защищалась магией. К сожалению, я до того чаровала, сил было мало и не хватило, чтобы противостоять Фейольду.

Маг быстро сломил мой заслон, потом разделался со вторым. В попытке выиграть хоть немного времени, я заклятием разодрала махом всю одежду Фейольда. Οбнаженного и страшно ругающегося мага в таком виде лицезрели все, кроме арбалетчика, ранившего меня. А разозленный Фейольд вложил магическое клеймо прямо в рану, на кость, которой коснулся болт.

Магу доставляло особое удовольствие истязать меня, не прикасаясь. Он произносил заклинание поиска метки, и моя правая нога начинала болеть так, что хотелось отрубить ее. Чем ближе был Фейольд ко мне в этот момент, тем сильней болело. Поэтому я надеялась, что дома, в Каганате, северянин меня не достанет.

До каменной стены я еле добрела — нога почти не слушалась. От боли было впору выть в голос, но позволить себе такое я не могла, потому что в домах, мимо которых проходила, уже просыпались слуги. Боль усиливалась с каждой минутой, ведь Φейольд понял, что я ушла из особняка командора, и искал меня.

Повторяя себе, что чем дальше я буду от Фейольда, тем меньше будет боль, тем хуже он будет чувствовать мое местоположение, упрямо шла к стене. Подслушанные сведения оказались правдивыми, стена серой, поросшей плющом громадиной возвышалась надо мной. Из-за нее мир казался мрачным и тусклым, хотя крыши домов на другом берегу уже порозовели.

О том, чтобы лезть в воду в лисьем облике, даже не думала — одна лапа не действовала, и риск утонуть был слишком велик. В человеческом я хотя бы могла хвататься за кладку и так попасть в лес. Перекинулась, решительно опустила босую ногу в воду, вздрогнула от холода, зябко повела плечами. Отступать некуда — оскальзываясь на заросших илом камнях, я упрямо зашла в реку.