Сахарские новеллы

– Ну да, как только они вылезут. Только тебе надо переодеться в мужчину, как местные одеваются. Не могу же я с женщиной идти.

– Как скажешь. Дай мне взаймы тюрбан и теплую накидку.

Вечером мы с Баширом и его друзьями отправились в двухчасовой пеший поход. Дойдя до места, где ни огонька не было видно, мы улеглись на землю. Кругом стояла кромешная тьма, звезды холодно мерцали алмазным блеском. От оплеух ветра болело лицо. Я укрыла его тюрбаном, оставив снаружи одни глаза. Когда я почти окоченела от холода, Башир вдруг стукнул меня.

– Тсс! Не шевелись! Слушай!

«У-у-у, у-у-у, у-у-у…» Это было похоже на ритмичное гудение мотора, звучащее со всех сторон сразу.

– Ничего не видно! – воскликнула я.

– Тихо, не кричи, – Башир показал пальцем на небо. Невдалеке от нас в высоком небе показался какой-то красно-оранжевый светящийся объект и стал медленно приближаться к нам. Я пристально глядела на него, от страха царапая ногтями песок. Загадочное нечто описало круг и отлетело. Я тяжело выдохнула. Объект снова медленно двинулся в нашу сторону, постепенно снижаясь.

В этот миг мне хотелось только одного: чтобы он поскорей убрался восвояси. Каких там пришельцев ловить! Скажи спасибо, если тебя не захватят. Эта штука висела в воздухе и не приземлялась. Тело мое обмякло, я не могла пошевелиться. Было страшно холодно, но с меня градом лил пот.

Когда мы вернулись, было уже светло. У двери дома я отдала Баширу тюрбан и накидку. И как раз в этот момент пришел с работы мой домовладелец-полицейский.

– Куда это вы ходили? – спросил он.

Увидев отца, Башир шмыгнул в дом, как поджавшая хвост собачонка.

– На летающую тарелку смотреть! – ответила я хозяину.

– Мальчишка наврал с три короба, а вы и рады!

Подумав немного, я сказала ему:

– Но ведь это правда. Я своими глазами видела какую-то красно-оранжевую штуковину, совсем не похожую на самолет. Она летела низко, медленно…

Хозяин задумался на мгновение.

– Многие видели, она часто прилетает по ночам, уже несколько лет! Никто не может объяснить, что это такое.

Я встрепенулась от неожиданности.

– То есть вы верите, что я ее видела?

– Сеньорита, я верю в Аллаха, но эта штука в небе над пустыней определенно существует.

Хоть я и продрогла до костей в эту бессонную ночь, мне еще долго не удавалось уснуть.

Однажды поздним вечером, поев у друзей жареной верблюжатины, я собралась домой. Было уже около часа ночи. Друзья предложили:

– Оставайся у нас до завтра.

Я подумала немного – вроде не так уж и поздно – и решила идти домой.

– Но мы не сможем тебя проводить, – с озабоченным видом сказал хозяин.

Я похлопала себя по высокому сапогу.

– Не нужно меня провожать! У меня с собой кое-что есть.

– Что же это? – спросили муж и жена в один голос.

Я театрально взмахнула руками и выхватила из голенища нож с острым сверкающим клинком. Хозяйка вскрикнула. Посмеявшись вдоволь, мы распрощались, и я отправилась домой.

До дома было минут сорок пешком. Не очень-то и далеко, но вот беда – путь лежал через два больших кладбища. В здешних местах покойников хоронят не в гробах, их заворачивают в белую ткань, закапывают в песок, а сверху придавливают каменной глыбой, чтобы в полночь мертвые не поднимались из могил.

Ночь была лунная. Я шагала, распевая во весь голос марш «пустынного легиона». Но потом спохватилась и подумала, что петь, пожалуй, не следует, ведь поющая мишень куда более заметна. Фонарей в пустыне не было; кроме завываний ветра я слышала только звук собственных шагов.

В лунном свете показалось первое кладбище. Я осторожно ступала между могил, стараясь не потревожить спящих вечным сном. На втором кладбище с этим было сложнее: оно находилось на склоне холма, где покойники так тесно жались друг к другу, что ногу было поставить негде. Неподалеку шныряли бродячие собаки. Я села на корточки и набрала камней, чтобы отпугнуть их. Собаки с воем убежали прочь.

Я постояла на склоне, огляделась – вокруг ни души, страшно. Впрочем, было бы еще страшней, если б кто-то внезапно появился из пустоты. А если это будет не человек? Аж волосы на голове шевелятся, хватит думать о всякой ерунде. Я уже почти прошла через кладбище, как вдруг впереди мелькнула чья-то тень. Она распласталась на земле, после чего встрепенулась, воздела руки к небу, снова рухнула на землю, снова поднялась, снова упала…

Похолодев, я закусила губу, стараясь сохранять спокойствие и не двигаться. Но что это? Тень тоже замерла. Я пригляделась и увидела замотанный в какие-то тряпки силуэт, явно выползший из могилы! Присев, я нащупала правой ладонью в сапоге рукоятку ножа. Мощным порывом какого-то небывалого ветра меня, будто во сне, отнесло на несколько шагов вперед, ближе к зловещей тени. В лунном свете она снова пыталась подняться. Я огляделась, стараясь оценить свое положение. Позади был холм, быстро на него не вскарабкаться. Лучше бежать вперед. Я нерешительно сделала несколько шагов. Приблизившись к мертвецу, я завопила истошным голосом и пустилась наутек. Внезапно с моим воплем слился еще более надсадный, чем мой, вопль мертвеца: «А-а-а! А-а-а!»

Пробежав шагов десять, я остановилась. Это кричал человек! Я оглянулась и увидела мужчину в сахравийском одеянии с перекошенным от страха лицом.

– Кто вы? Как не стыдно прятаться здесь и пугать женщин! Позор на вашу голову! – бранилась я по-испански. Страшно мне уже не было.

– Я… я…

– Грабитель? Из тех, что по ночам расхищают могилы? – Я неожиданно расхрабрилась и двинулась прямо на него.

Ой! Да ведь это мальчишка, лет двенадцати, не больше, и все лицо у него в песке.

– Я просто молился на могиле матушки. Я не хотел вас пугать.

– Рассказывай тут! – Я слегка толкнула его. Он был готов расплакаться.

– Что вы на меня наговариваете! Вы сами меня напугали!

– Я? Напугала тебя? Скажешь тоже! – Я уже не знала, плакать мне или смеяться.

– Я читал молитву, и вдруг ветер донес до меня какую-то песню. Я прислушался, но пение прекратилось. Потом вдруг завыли и забегали собаки. Я склонился к земле и продолжил молиться, и тут увидел вас на пригорке с развевающимися на ветру волосами. Я перепугался до смерти, а вы с криком бросились прямо на меня!

Я разразилась хохотом. Не в силах остановиться, я топталась вокруг, наступая покойникам прямо на грудь. Отсмеявшись, я сказала пареньку:

– Эх ты, трусишка! Нашел время молиться на кладбище! Беги скорей домой!

Он поклонился мне и убежал.

Тут я обнаружила, что одной ногой стою на правой руке его матери. Я оглянулась по сторонам; луна уже скрылась, и мне показалось, что кто-то ползет ко мне с окраины кладбища. «Прочь отсюда», – тихо воскликнула я и во весь дух помчалась домой.

Задыхаясь, я одним ударом распахнула дверь, прислонилась к ней спиной и поглядела на часы. Сорокаминутный путь я преодолела за четверть часа.

Говорили же мне друзья: «В пустыне столько удивительных вещей, поживешь здесь и увидишь сама!»

Этой ночью их и правда было предостаточно.

Китайский ресторанчик

Супруг мой – иностранец, к великому моему сожалению. Говорить так о собственном муже – чистой воды ксенофобия, но различия между языками и обычаями наших стран неизбежно приводят к недопониманиям в супружеской жизни.

Согласившись выйти замуж за Хосе, я прямо сказала ему: мало того что мы из разных стран, у нас еще и характеры несхожи. В браке мы наверняка будем ссориться, а может, даже и драться. Он ответил мне: «Я знаю, что характер у тебя скверный, зато сердце доброе. Может, мы и будем ссориться и драться, но все равно давай поженимся».

Так мы и поженились после семи лет знакомства.

Я не сторонница движения за женскую эмансипацию, но мне совершенно не хотелось потерять после замужества независимость и внутреннюю свободу, и я подчеркивала снова и снова, что после свадьбы буду продолжать поступать так, как мне вздумается, а иначе лучше и не жениться. Хосе тогда сказал мне: «Я и хочу, чтобы ты оставалась такой же сумасбродкой. Без твоего характера и замашек – к чему мне на тебе жениться?»