Хочу твою невинность

А еще Аврора не могла не согласиться с Розали по поводу директрисы: рядом с дядюшкой Эльса Аувинен краснела и глупо улыбалась, попутно пытаясь уверить его в том, что ему у них понравится, он своих денег не пожалеет и вместе они сделают общее благое дело, превратив колледж имени славного Тиудора Адафанса в престижнейший вуз страны!

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – тонко улыбнулся Гэбриел, окинув цепким взглядом ряды с ковыряющимися в носах студентами, для которых он в своем безупречном черном костюме явно был кем-то вроде инопланетянина.

На этой многообещающей ноте сцену, как, собственно, и актовый зал, он покинул, причем у него получилось это сделать совершенно беспрепятственно – толпа потных, изнывающих, что остались без большой перемены, студентов расступалась перед Гэбриелом сама собой. Директриса после его ухода разорялась еще минут десять в том ключе, что они смогут, они должны показать, должны доказать, должны стать лучшими, должны понравиться господину Франсону и тогда всем будет большое-пребольшое счастье.

На этой позитивной ноте уже начавших нехорошо волноваться по поводу затянувшегося собрания учащихся колледжа и отпустили – как раз под звонок на следующую пару.

К этому времени оставшаяся без завтрака и пирожка Рори оголодала настолько, что, бессовестно отпросившись прямо в средине занятия, спустилась в буфет. Пирожки к этому времени там, увы, кончились, и из съестного остались только чипсы с таким ядовитым составом, что хоть святых выноси. Но Аврора была такой голодной, что решила все-таки рискнуть своим здоровьем и чипсы приобрела.

Остаток учебного дня прошел на удивление спокойно во многом, наверное, благодаря тому, что Скуиллер Батч в компании ее братца и остальных своих подпевал в колледж сегодня явиться не соизволил. А Розали, которой Аврора поведала историю со скрытыми камерами в крючках, и вовсе махнула рукой:

– Пфф! Делать Батчу нечего, как к тебе цепляться! Он с Чада за камеры спросит, и правильно сделает! Этому уродцу давно пора морду набить! Как у них вообще, интересно, мозгов хватило придумать такой сложный план со спрятанными камерами? И где их взяли?

– Это Чад придумал, я уверена! А достать такие штуки сейчас не проблема – в интернете все, что угодно можно заказать. Мне сколько раз реклама выскакивала!

– Чад тупой, как пробка!

– Но при этом очень хитрый, – заметила Рори, с отвращением добавив. – И на сексе помешанный…

– Довольно парадоксально, что он помешан на том, чего у него никогда не было и не будет! – Роз захохотала так злорадно и заразительно, что Аврора присоединилась к подруге.

Последнюю пару отменили, и Аврора вернулась с занятий намного раньше, чем должна была. Мать, отец и даже Чад (который, кажется, вообще не выходил сегодня за порог), к сожалению, были дома, поэтому у нее наметился теплый долгий вечер с семьей, так как ни выступление в кабаре, ни репетиция сегодня не намечалась.

Поэтому Аврора решила посвятить большую часть вечера расчистке дорожек и, вооружившись большой лопатой, вышла в заметённый снегом сад. Это было со всех сторон верное решение – посидеть в одиночестве в своей комнате ей все равно бы не дали, а тут она и полезность для своего дорогого семейства сделает, и разомнется на свежем воздухе – красота!

Сдвинув на затылок черную вязаную шапочку, раскрасневшаяся на легком морозце Аврора споро работала лопатой, разгребая снег не только на центральных дорожках, но и на тропинках, которые вели вглубь сада. Это было совсем необязательно, зато помогало занять время. Когда она закончит, совсем стемнеет и придет время ужина. А после него уже можно укрыться в своей комнате – вряд ли ее будут дергать.

Рори так увлеклась, что аж жарко стало. Она хотела было снять бушлат, но благоразумно удержалась от этого – в одном свитере запросто можно простыть! Кстати, этот самый бушлат, в котором работала Рори, был во всех отношениях замечательной вещью. Старый-престарый, потертый-препотертый, когда-то он был частью зимнего комплекта формы приемного отца, но сейчас все нашивки и шевроны с него были бессовестно содраны. Авроре не особо хотелось надевать на себя вещь, которую когда-то носил Азриэль Франсон, но особого выбора не было. Свою собственную куртку в саду она могла испачкать или порвать. А эту хоть не жалко!

– Такое рвение к труду достойно похвалы, – услышала Рори вдруг и от неожиданности зачерпнула лопатой неприподъемную кучу снега. – Не боишься застудить связки?

Около калитки стоял новоявленный дядюшка собственной персоной. Держа руки в карманах расстегнутого черного пальто, Гэбриел Франсон улыбался так, будто не было для него счастья в этой жизни большего, чем лицезреть запыхавшуюся Аврору в старом потертом бушлате и с лопатой наперевес.

Странно, вроде приемная мать не говорила, что сегодня у них будут гости. Иначе бы она уже давно весь дом с ног на голову перевернула – Бригита отчаянно хотела не ударить в грязь лицом перед богатеньким родственником и оказать ему по-настоящему душевный прием.

– Вряд ли они в опасности – не так уж сегодня и холодно, – ответила Рори, выпрямившись и отводя со лба прилипшие к нему волосы.

– И все же я на твоем месте был более осторожен, – отозвался дядя, и Рори почудилось, что он вкладывает в эти слова какой-то свой, только ему понятный смысл. – Твои приемные родители дома?

Он так и сказал: «приемные» и Рори обратила на это внимание. Слово было бесцеремонным, никому из окружения девушки в голову бы не пришло сделать это уточнение, но именно так Рори всегда называла Франсонов про себя.

– По-моему, к вашему визиту они не готовы, – проговорила Аврора.

– Я имею одну отвратительную черту – появляться нежданно-негаданно, – доверительно сказал дядя Гэбриел, подходя к ней ближе. – Но, по-моему, в этом случае радость от встречи более живая и неподдельная…

– Или вам просто нравится заставать людей врасплох… – Рори пожала плечами и почему-то отвела взгляд.

Розали, разумеется, сморозила ерунду, когда сказала кое– что совершенно неприличное про глаза ее новоиспеченного дядюшки, но в одном она была права – что-то в них было. Что-то такое… Слишком чистые, яркие и пронзительные. Ему хотелось верить. Хотелось довериться и выложить всю свою подноготную. И это внушало неприятное чувство уязвимости.

– Почему бы и нет? – Гэбриел усмехнулся уголком рта. – Как ты там пела в своей балладе? Чьи помыслы чисты, а сердце светло, навадник с пути не собьёт, а остальным туда и дорога, не так ли? Забавное, кстати, слово «навадник», старинное. Знаешь, что оно означает?

– Подстрекатель, искуситель… Конкретно в этой балладе это синоним дьявола, – проговорила Аврора, не в силах оторвать от него взгляда. – Не думала, что вы знаете эту балладу…

– Мне нравится ее гармония, – заметил дядя. – Для баллады она довольно сложна, но в этом вся прелесть. Люблю все необычное, есть за мной такой грешок. Жаль, что исполнила ты ее не так хорошо, как могла бы со своими данными.

– Даже не знаю, принять это как комплимент, или наоборот, нарекание? – Рори замечание разозлило, но она изо всех сил постаралась этого не показать.

Ну, разумеется, как она могла забыть, что Гэбриел Франсон, мало того, вероятный спонсор колледжа, где она учится, так еще и крутой столичный продюсер, который, побывав вчера в кабаре, будет оценивать ее выступление с профессиональной точки зрения! Может быть, он вообще подумал, что Рори теперь будет перед ним заискивать и просить, чтоб он занялся ее продвижением?

– Как комплимент, разумеется… – он приблизился к ней еще на несколько шагов, не отрывая темно синих глаз, и ей вмиг сделалось не по себе. – Зато мне понравилось твое платье с самодельными крыльями. Так по-провинциальному трогательно. Ты действительно была похожа в нем на ангела… Рыжеволосого ангела. Хотя я всегда полагал, что они все поголовно блондины, как считаешь?

Его взгляд… И эти слова про ангела…

Она ощутила приступ дурноты. Где-то в глубине сознания, глубоко-глубоко внутри Аврора различила едва слышное пение, действительно напоминающее хрустальные голоса ангелов. Испуганных ангелов, которые заблудились в кромешной тьме…