Хочу твою невинность

– Я провожу вас в дом! – резко перебила Аврора и отвернулась, избегая смотреть на этого странного человека с его странным разговором.

В то же мгновение все смолкло, так же, как без следа схлынуло отвратительное чувство обреченности, несколькими секундами раньше заполнившее Аврору – целиком, без остатка.

Что это было?! И было ли вообще?

– Буду бесконечно тебе благодарен, – донеслось из-за спины.

Нужно было видеть вытянувшиеся лица приемных отца и матери, когда вслед за Рори в прихожую ступил Гэбриел, улыбающийся так обаятельно и просто, что Аврора засомневалась – был ли в действительности этот короткий и мутный разговор на расчищенной ею от снега дорожке, ведущей от ворот к крыльцу?

Но надо отдать Франсонам должное – они справились с собой довольно быстро и их лица засверкали радостными, искренними улыбками. Азриэль кинулся к брату обниматься, а Бригита принялась причитать, что он не сообщил заранее о своем визите, и у нее не убрано, и ужин приготовлен самый простенький, а она хотела угостить его чем-нибудь эдаким, изысканным!

На это Гэбриел заявил, что изысканное его, наоборот, утомило, и он будет рад самой простой пище, а, главное, тихому и уютному вечеру в теплом кругу семьи брата. В этих словах прозвучала такая откровенная издевка, что Аврора тихонько покачала головой, видя, что Франсоны приняли все за чистую монету.

А после ее приёмная мать развила такую бурную деятельность, что Аврора только диву далась. Под ее чутким руководством Рори быстренько прошлась с влажной тряпкой по гостиной, затем сбегала в магазин за сыром и миндалем, а затем была на подхвате, когда Бригита на скорую руку готовила свое коронное блюдо – миндальный пирог с черникой.

Рори и оглянуться не успела, как оказалась за накрытым к ужину столом напротив самого дядюшки Гэбриела, который не уставал нахваливать кулинарные способности ее приемной матери. И похвала эта, надо сказать, была Бригитой заслужена на сто процентов: из совершенно обычных продуктов она за какие-то двадцать минут соорудила самые что ни на есть аппетитные закуски, не хуже, чем из кухни самого изысканного ресторана – не только по виду, но и на вкус.

Приемные родители лисами крутились вокруг Гэбриела, подкладывая ему лучшие куски и окружая гостя трогательной заботой, что на его месте Аврора бы прослезилась от такого проявления семейственности. Отец (который не далее как вчера называл брата уродом и сволочью) с умилительной ностальгией вспоминал моменты из их детства и юности, а мать не уставала интересоваться нынешней жизнью деверя. Проняло даже Чада – он выступал на подпевках у матери с уточняющими вопросами и простодушными восхищениями.

Но несмотря на четкую и слаженную работу по окучиванию столичного родственника ансамблем Франсонов, дядя Гэбриел каким-то образом поворачивал разговор так, что не сообщал о своей жизни практически ничего, в то время, как приемные родители рассказывали о себе все. Дядя обмолвился только, что у него свой продюсерский центр, но это не единственный его бизнес. Рори испугалась, что, почуяв тут выгоду, мать станет намекать, что «а вот Авророчка у нас поет, она такая талантливая, такая талантливая», но Бригита молчала. Очевидно, пение Авроры в «Звездном ветре» ее полностью устраивало.

Как оказалось, дядя Гэбриел принес с собой бутылку вина (хотя, когда Рори увидела его у калитки, никаких свертков у него не было, и в руках он ничего не держал), которое Бригита решила подать к десерту.

Приборы – то есть пузатые бокалы на тонких ножках, она поставила перед всеми, включая Чада, но Аврору обошла стороной.

– Мне кажется, ничего плохого не случится, если девочка выпьет бокал хорошего вина, – обратил на это внимание Гэбриел. – Элуа Ланри, 1964 года, лимитированная серия. Из-за плохих урожаев и нашествия филлоксеры в тот год было выпущено всего четыреста бутылок. Эксперты оценивают его вкус как божественный… Сорок тысяч крон за бутылку.

– Сорок тысяч крон? Да ты рехнулся! – воскликнул Азриэль с благоговением.

– Спасибо… дядя Гэбриел, но я не хочу, – перебила Рори, искоса взглянув на приемную мать, которая как ни в чем не бывало, раскладывала по тарелкам черничный пирог.

Промолчи, пожалуйста! Ведь тебе нет необходимости комментировать, действительно нет! Аврора отказалась, добрый дядюшка не стал настаивать – инцидент исчерпан, ведь так?

– Ах, Гэб, дорогой, если бы ты знал, то, конечно же, согласился, что этой девушке нельзя давать в рот и капли спиртного, – проговорила приемная мать, скорбно поджав губы.

Закусив губу, Аврора до боли стиснула пальцы под столом, на коленях, застывшим взглядом уставившись в свою тарелку. Из аппетитного, исходящего ароматным черничным соком куска полезли жирные черные жуки.

– У девочки дурная наследственность, ведь ее родители были алкоголиками! – обращаясь только к дяде, проговорила Бригита, но за столом было четко слышно каждое ее слово. – Известная в Гарвен-Гроув семейка – там такой притон был, вся округа к Азриэлю жаловаться бегала! Пили беспробудно, да и ходили к ним всякие… Я даже не удивлюсь, если мамаша ее не от муженька своего непросыхающего родила, а от кого-нибудь из собутыльничков! Поговаривают, она со всеми путалась, кто пузырёк ей ставил! А потом и сбежала с очередным своим хахалем! Я еще удивляюсь, как при такой-то мамочке Аврора родилась не дауном. Если честно, мы долго боялись отклонений в развитии, да и сейчас регулярно проверяем ее у врачей. При таких-то генах!

В ушах шумела кровь, и она никак не могла сделать вдох.

С прилипшим к горлу дыханием Аврора хотела подняться из-за стола, но все было, как в тумане. Не рассчитав движение, Рори случайно зацепила скатерть и та резко дернулась за ней. Открытая бутылка Элуа Ланри, лимитированная серия урожая 1964 года, опрокинулась на белоснежное полотно и разбилась, обагрив его рубиновой жидкостью, источающей терпкий запах чернослива и ванили.

В свете этого трагического события о принадлежавшей Авроре тарелке с пирогом, которая шлепнулась на паркет, разлетевшись вдребезги, можно было даже и не упоминать.

– Что ты наделала, дрянь? – закричала Бригита Франсон в ужасе. – Ты разбила бутылку за сорок тысяч крон! Сорок тысяч крон, ты хоть это понимаешь, идиотка безрукая? Я тебе говорила, Гэб, говорила, что у нее плохие гены? Полюбуйся, полюбуйся на нее! Вся в своих папочку с мамочкой! Мы же теперь не расплатимся с твоим дядей, слышишь, гадина?

Шум в ушах становился громче, и Рори слышала причитания приемной матери отдаленно, как сквозь вату.

– Извините, – сказала она невпопад и повторила. – Извините!

И, больно ударившись локтем о ручку двери, бросилась из гостиной прочь.

Практически не соображая, что делает, Аврора в одной тонкой майке и джинсах выбежала на крыльцо и, обняв себя руками, невидящими глазами уставилась в сплетение голых ветвей тонущего в ранних сумерках сада. Эти ветки казались ей колючими, крючковатыми, похожими на заросли дремучего леса, какую-то фантастическую изгородь, непроходимый забор, окружающий мрачный заколдованный замок, из которого нет выхода.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «