Страница 5 из 7
Пока мы болтали с Махмудом и рассматривали меха, утренняя мгла рассеялась, и долину ярко осветило солнце. Громада гор придавала пейзажу какое-то вселенское величие. Тонкий лед растаял на глазах. Тепло от горячих углей создавало микроклимат под нашими фиранами. Шикара почти бесшумно скользила по глади огромного озера. Мы пребывали в полной эйфории. Это действительно напоминало рай, обещанный Баширом. «Поплывем смотреть могольские сады, Шалимар-Багх, – сообщил нам Махмуд. – Император Джахангир приказал разбить сады для своей любимой жены Нур-Джахан». Озеро перегораживала дамба, по которой была проложена дорога. Мы проплыли под мостом.
Похоже, наша лодка направлялась к противоположному берегу озера. Мы были примерно на половине пути от моста до садов, когда увидели шикару, движущуюся нам навстречу. Два гребца энергично работали веслами. Когда лодки поравнялись, мужчины обратились к Махмуду. Они были очень возбуждены и активно жестикулировали. И без того мрачный Махмуд нахмурился и отдал какое-то распоряжение нашему гребцу. Тот немедленно стал разворачивать суденышко.
– Что случилось? Почему мы разворачиваемся? – спросил я старика.
– Там военные сегодня убили двух человек, – ответил Махмуд.
Гребцы из встречной шикары закивали головами. «Кил ту пипл», – сказал один из них. В этот момент, как бы в подтверждение этих слов, со стороны могольских садов донеслись звуки выстрелов. Стреляли из автоматического оружия короткими очередями. Было видно, как над деревьями на том берегу взлетели птицы, напуганные стрельбой.
Вскоре мы опять оказались в своем плавучем доме. Старик сказал, что пойдет отдать распоряжение насчет обеда. Он жил на соседней барже, куда можно было попасть по деревянным мосткам. Еду готовила невестка Махмуда, муж которой был в Дели на заработках. Как выяснилось, она не только хорошо готовила, но и великолепно пела. Однажды по просьбе старика она исполнила для нас народную песню, и мы были по-настоящему потрясены.
Мы с Лизой, в общем, уже получили немало впечатлений и обменивались мыслями по поводу увиденного. Мы вовсе не жалели, что оказались в Кашмире, нам было очень интересно. Пожалуй, в компании Махмуда Гунны мы чувствовали себя в безопасности. Даже к Баширу, отправившему нас в мятежный Кашмир, претензий мы не имели. Мы хотели приключений и получили их. Я подумал, что меня второй раз за год занесло в холодные горы и я опять слышу выстрелы, как совсем недавно на Кавказе.
Как и планировалось, мы провели в Шринагаре неделю. Каждый день к нам приезжали разные торговцы и демонстрировали на террасе свои товары. Отдельных продавцов дед жаловал и встречал вполне добродушно. На некоторых почему-то ругался и гнал прочь. Мы накупили шалей и ювелирных изделий. В нашем понимании цены были вполне умеренными, даже низкими. Я потратил несколько сот долларов на старое серебро. Афганские кольца с бирюзой и лазуритом, подвески, которыми кашмирские женщины когда-то украшали волосы, странные этнические ожерелья и браслеты. Дед возил нас на шикаре. Мы больше не пытались посетить могольские сады. Вместо этого осматривали Шринагар с воды. Иногда причаливали и изучали старую архитектуру. Некоторые здания были совершенно очаровательны. Стрельчатые окна закрывали деревянные решетки, каменные постройки были дополнены резными деревянными галереями, эркерами и балконами.
Кое-где в городе были оборудованы огневые точки, сложенные из мешков с песком. Там дежурили индийские солдаты. Однажды нам приказали причалить и проверили наши документы. Махмуд Гунна был очень недоволен и кричал: «Вы что, не видите, что это просто молодые туристы? Зачем вам их документы?»
Махмуд понял, что я падок до старины, и показал нам пару антикварных магазинов. Там можно было увидеть самовары, которые в Кашмире назывались ровно так же, как в России, и медную посуду, покрытую чеканным орнаментом. Предлагали нам и очень древние предметы, имеющие отношение к временам Маурьев[16] и Кушанского царства[17], монеты с профилями забытых правителей, керамические светильники и бусины. Посетили мы и несколько лавок, где торговали коврами. Из любопытства я поинтересовался стоимостью нескольких изделий. Цены оказались весьма низкими. Я не собирался покупать никаких ковров, но поделился с продавцом пониманием того, что в Москве такие вещи стоят намного дороже.
– Заплати мне за один ковер сейчас, а два я тебе дам без денег. Когда продашь в Москве, пришлешь деньги, я думаю, ты меня не обманешь, – заявил торговец.
– А что мне делать, если я не сумею продать ваши ковры?
– У нас есть свои люди в Москве, если не сумеешь продать, они приедут к тебе и заберут ковры.
Я не стал покупать ковры, но задумался. Похоже, я мог быть полезен индийским торговцам. Это требовало осмысления.
В один из дней, когда мы опять плыли поперек озера, за нами увязалась шикара с детьми. Им, наверное, было лет по семь-восемь. Дети пытались продать цветок водяной лилии. Цветок был замерзший и поникший. «Бакшиш! – весело кричали дети и спрашивали нас: – Джапаниз? А ю джапаниз?» Они, по всей видимости, слышали, что где-то в долине болтается японец, и никогда раньше не видели европейцев, а может быть, просто шутили. Мы купили у детей цветок, чем вызвали недовольство Махмуда. Позже, когда мы сидели с ним на террасе и пили кашмирский чай с кардамоном и корицей, он заявил:
– Никогда не давайте деньги детям-попрошайкам, вы разрушаете их будущее, когда даете им деньги просто так. Они привыкнут к мысли, что деньги даются даром, и у них будет плохая жизнь.
– А кому еще нельзя давать деньги, мистер Махмуд? – спросил я старика.
– Никогда не давай деньги людям, которые могут работать. Даже если у человека одна рука, он еще может работать. Деньги можно давать очень старым людям и больным. Голодным детям можно дать еду, но не деньги. Вы можете дать деньги их матери, если хотите оказать помощь.
Должен сказать, что в течение всей последующий жизни я стараюсь следовать совету мудрого старика и не даю денег юным попрошайкам.
В этой поездке самой теплой вещью в моем гардеробе был немецкий военный свитер цвета хаки, купленный однажды в магазине секонд-хенд. Как выяснилось, свитер страшно раздражал Махмуда Гунну.
– Зачем ты носишь этот свитер? Не носи этот свитер в Кашмире.
– Почему, мистер Махмуд? В чем проблема?
– Такие носят полиция и военные. Это многим может не понравиться в Кашмире.
Только спустя несколько лет я понял, почему Махмуд Гунна так заботился о нашей безопасности. В 1995 году исламские террористы взяли в заложники шестерых иностранцев в Кашмире. Они требовали освободить из индийской тюрьмы своего товарища. Одному из заложников, норвежцу, отрубили голову, четверо пропали без вести, один сбежал. Как выяснилось позже, заложники были расстреляны в декабре 1995 года, ровно за год до нашего приезда. Их тела так и не были найдены. Именно из-за этого печального происшествия никакие иностранные туристы не посещали Кашмир в то время.
Путь из Шринагара обратно в Дели оказался ничуть не легче. Мы опять отчаянно мерзли. Автобус по-прежнему надолго останавливался, чтобы пропустить машины с военными. Дважды всех пассажиров выводили из автобуса и тщательно досматривали. Сиденье за нами занимал почтенного вида старец с длинной белой бородой. Где-то на перевале он почувствовал себя плохо. Его рвало. Он глотал таблетки, стонал и охал. Потом его рвало снова и снова. Когда-то много лет назад на этой дороге почувствовал себя плохо и умер император Джахангир, возвращавшийся из поездки в Кашмир. Через двадцать часов мы наконец достигли Джамму, и наше терпение кончилось. Мы покинули автобус и остановились на ночлег в первой попавшейся гостинице. Рано утром я сходил на вокзал и купил билеты на ближайший поезд, следующий в Дели. Вагон в народном «секонд-слипер-классе» был переполнен пассажирами, но для нас нашлось место у замызганного окна. Ехать в поезде оказалось значительно удобнее, чем в автобусе.
16
Империя Маурьев – обширное государство в Древней Индии периода железного века (322–187 годы до н. э.).
17
Кушанское царство – древнее государство на территории современной Средней Азии, Афганистана, Пакистана, Северной Индии; период расцвета приходится приблизительно на 105–250 годы н. э.