Ведьма за миллион

– И что же забрали?

– А вы не знаете? – прищурился Калан. – Те самые материалы, которые вы изволили запрашивать у нашего Оракула.

За истекший месяц Дэлан не раз делал запросы в Хранилище, чтобы пересмотреть кое-какие из давно закрытых дел. И некоторые из них находилось в секции с ограниченным допуском. В том числе и списки агентов Управления, которые он просматривал одними из последних. Его интересовали всего несколько имен. И "ОКО", конечно же, следила за ним через жетон. Вот почему несколько дней кряду его беспокоила головная боль. Система пыталась проникнуть в его сознание. Готта знал, что он ищет этих людей, и позаботился о том, чтобы их имена навсегда исчезли. Когда же он понял, что не сможет зачистить и его сознание, то решил разом избавиться от двух зайцев. Братья Пламени получили вожделенные списки, и теперь улицы Бьёрсгарда пропитаются кровью неугодных генерал-магистру, а ответит за это он, Дэланакар дэ Аншэри. Его подставили, и он сам позволил это сделать.

– Лично рылись в моих вещах? Надеюсь, этот обыск доставил вам особое удовольствие.

– Такова моя миссия – бороться со скверной коррупции среди инквизиторов. – Дэ Гаркхат развел руками и притворно вздохнул: – Вы знаете, что не в моих принципах скрывать наличие гнойников, от которых во имя излечения стоит немедленно избавляться, но генерал-магистр не желает выносить сор из избы раньше времени. Особенно сейчас, когда любая мелочь может не лучшим образом сказаться на репутации Управления. Что касается меня, то я бы не хотел торопиться с выводами. О чем и поспешил уведомить генерал-магистра, как только узнал, что вы исчезли за день до того, как должны были подать ему очередной отчет по хорошо известному делу. Но, возможно, все это глупое недоразумение, и ваша беседа с Дознавателем развеет любые сомнения относительно вашей преданности делу Инквизиции. И лишь одно смущает меня сильнее прочего. Я осмотрел ваш кабинет и не нашел ни намека на существование вышеупомянутого отчета. А ведь ваш викарий Маргрит уверила меня, что весь собранный аналитиками материал был передан лично вам. Боюсь, в свете последних событий это выглядит довольно неприглядно.

– Я не храню важных бумаг там, где любой может их найти. К тому же, отчет все еще далек от завершения.

– Отчего же? Может быть, вы переоценили собственные силы, когда взялись за дело без должных оснований?

Дэлан сцепил клыки, чтобы не рассмеяться Калану в лицо. Каждая собака в городе знала, что оснований у него предостаточно.

– Отчет поступит в канцелярию генерал-магистра Готты по всей форме и в установленные сроки. А теперь извините, но я должен принять душ. – Он развернулся, чтобы уйти.

Рука де Гаркхата попыталась его задержать, но сама убралась с его плеча под упавшим на нее взглядом.

– Мне стоило отдать приказ арестовать вас, как только "ОКО" сообщила о вашем возвращении в Бьёрсгард, – прошипел Калан. – И вряд ли бы в Управлении нашелся хоть кто-то, способный защитить вас, ибо врагам вашим несть числа. На их месте я бы не упустил шанса поквитаться.

– Так и не упускайте, – вежливо улыбнулся дэ Аншэри. – А пока отправляйтесь на свое рабочее место и займитесь служебными обязанностями. Недавно мне приходилось слышать, что Канцелярия Верховного Инквизитора заинтересовалась ведением дел в нашем Управлении. У вашего покровителя Готты достаточно врагов. И очень многие из них захотят оказаться в его кресле. Но вопрос, кажется, в том, куда метите вы, Калан.

Глаза де Гаркхата превратились в узкие злобные щелочки.

– До сих пор деятельность господина Готты не вызывала нареканий, так будет и впредь. А вы, дэ Аншэри, подумайте, как убедить следствие в своей невиновности. Предупреждаю, это будет непросто, если вообще возможно.

Начальник ОСБУ поклонился и первым направился в душевую с крайне довольным видом.

– Потрудитесь прислать мне официальное уведомление о начале следствия.

Дэ Гаркхат обернулся и прежде чем уйти, растянул губы в какой-то совершенно гадостной ухмылке:

– Вы обязательно его получите, дэ Аншэри. Даже раньше, чем можете себе представить.

Дэлан пнул ногой какой-то черепок и направился в душ, благо оных здесь было достаточно, чтобы он мог остаться наедине со своими мыслями. Ледяная вода не принесла облегчения, зато причины беспокойства, терзавшего Дэлана все это время, стали отчасти понятны. Его почти обвинили в измене Убежищу, а он не знал, как и где провел последние две недели. Словно память отказывалась признавать столь сомнительный факт и раз за разом подсовывала ему одни и те же кадры. Все, что было позже, скрывалось за непроницаемой пеленой серого тумана. От попыток вспомнить хоть что-то нещадно ломило виски. Пока все было очень странно.

Вампир выключил воду, растерся полотенцем и облачился в привычный черный мундир. Застегнул воротник-стойку, который тут же сдавил горло, будто собачий ошейник, пристегнул к бедру кобуру со служебным диглом. Жетон, от которого нельзя было избавиться, он сунул в карман.

Глава 3. Страхи и Ненависть в городе Б.

По случаю раннего часа никто из коллег и подчиненных Дэлану не встретился. Пустовала и его приемная. Маргрит еще не пришла, а значит, можно было спокойно обо всем подумать.

Он вошел в кабинет. Зажег маленькую настольную лампу. Огляделся.

В помещении ничего не изменилось. Те же серые стены, два портрета в тяжелых золоченых рамах – Верховного Инквизитора всея Убежища и генерал-магистра Готты, стеллаж для папок, диван, телевизор, стол в компании двух жестких даже на вид кресел и монитор компа. Разве что слегка сдвинута лампа да поцарапан замок-обманка одного из ящиков стола. Не слишком похоже на дэ Гаркхата. Обычно он оставлял после себя устрашающий погром. И все же вампир не мог отделаться от омерзительного ощущения чужого присутствия. Словно задница Калана только что побывала в его кресле.

Дэлан достал из ящика стола нож для бумаг и отправил его в изображение генерал-магистра. Таким способом глава КВМБ упражнялся уже давно. Застать его за этим неуважительным занятием могли в любой момент и тогда… Но этого не могло случиться, потому что связь между портретом и потайной тарелочкой с наливным яблочком, которую Готта так любил использовать для слежки за подчиненными, была оборвана давным-давно. Так что Дэлан позволял себе эту маленькую шалость, чтобы расслабиться и унять раздражение.

Он щелкнул пальцами и вернул нож, затем потянулся до хруста костей и подошел к окну.

С высоты башни Управления Бьёрсгард напоминал заснеженную шахматную доску, в центре которой застряли старшие фигуры небоскребов. Остальное поле, когда-то пестревшее бурливой смесью кварталов, где каждый, независимо от вида и расы, мог найти для себя уголок по душе, теперь покрылось разноцветными клетками раздора. Времена утопической идеи равенства и единства жителей Убежища давно остались позади. Нынче все предпочитали жить с себе подобными, не стесняясь отгородиться от соседа, если оный отличался длиной ушей, ростом или волосатостью, бетонной стеной с протянутой поверху колючей проволокой.

Дальше всех пошли эльфы. За последние два столетия они свихнулись на чистоте крови и собственной исключительности среди прочих рас. Защитой их владениям служили стены из живого плотоядного плюща. Его плети с острейшими и крайне ядовитыми иглами пронзали и утаскивали любого, кто оказывался к ним ближе, чем того желали хозяева. Впрочем, это не спасало эльфов от регулярных погромов. Уж больно велико было желание прочего магического люда отыграться на тех, кому не приходилось платить звонкой монетой за возможность колдовать. Но был бы повод.

За эльфами наставал черед тех, в чьих карманах оседало честно заработанное золото и магические кредиты. Разжиревшая на владении внешними силовыми жилами знать начинала искать пятый угол, стоило небу над городом окраситься первыми зарницами пожаров, ибо даже полиция не решалась оказаться поперек горла разъяренной толпе. Когда уже нечего было жечь и разрушать, наставал черед единственного и настоящего виновника всех бед и несчастий. Внимание народа обращалось к Инквизиции.