Сословные условности

– А где надо?

– Ну не знаю, наверное, в «Астории» или в «Европе». Там иностранцы любят и наши московские буржуи.

– Глупости, мне тусовка и проходной двор не нужны, это для приезжих. Я ж как-никак питерская девица, меня никаким собором не удивишь. В «Эмеральде» тихо и подземный паркинг есть. И вообще это ж наш родной район, я по нему скучала.

– Ну да. Дорого наверное?

– Да вроде нормально. – Ирка пожала плечами. – Главное удобно.

– Как же ты меня нашла?

– Аллочка Верюжская сказала. Мы с ней в Фэйсбуке дружим, и не только с ней, я со всеми нашими через Фэйсбук давно на связи. Вот только тебя там нет.

– Мне нельзя, начальство не разрешает, даже инкогнито. Узнают, уволят сразу. А Верюжская-то откуда знает, где я работаю?

– Ты забыла? Верюжская всегда всё про всех знает.

– Вот меньше всего мне бы хотелось, чтоб про меня всё знала именно Алка Верюжская. – Наташа нахмурилась. Верюжскую она буквально ненавидела с детства, с самого первого класса. Это Ведьмедь с ней дружила. Хотя Ведмедь со всеми дружила, а Наташа, чего греха таить, всех недолюбливала. Не всех, конечно, но почти всех – это точно! Такой уж у неё вредный характер.

– Не переживай, всё она про тебя не знает. Просто тебя когда-то кто-то из общих знакомых видел за стойкой ресепшен в рекламе какого-то загородного отеля на первой линии. Я вчера вечером обзвонила все, вернее самые приличные.

– У нас все приличные. – Наташа встрепенулась и вступилась за честь мундира. – А наш считается самым лучшим семейным на побережье.

– Разумеется. Вот именно в вашем, третьем по счёту, – Ирка хитро глянула на Наташу, – в самом-самом приличном мне сказали, что Китаева уже ушла, будет завтра с утра.

Фразу про Китаеву Ирка произнесла гнусавым голосом, и Наташа сразу определила, кому из дежурных этот голос принадлежит. Видимо ворковать по телефону, когда на них не орут, её сотрудниц на тренингах не научили, а она это дело, можно сказать, промухала. Нет, чтобы вот так же, позвонить вечерком и проверить, какими голосами фронт-офис постояльцев в отель заманивает. Хотя фронт-офис в постояльцах совсем не заинтересован. Им, чем меньше постояльцев, тем лучше, впрочем, как и самой Наташе. Да и вообще, как прикажете привлекать постояльцев в отель, в котором даже лобби-бара нет?

– В лобби-бар пойдём? – поинтересовалась Наташа, когда они вошли в лифт подземного паркинга гранд-отеля «Эмеральд».

– Вот уж нет, чего мы там не видели? Пойдём в номер ко мне, скинем с себя всё, наденем халаты, закажем вкусной еды и устроим пижамную вечеринку.

– Угу. – Наташа согласно кивнула головой, хотя в лобби-баре гранд-отеля «Эмеральд» она не видела ровным счётом ничего, а посмотреть ей очень хотелось бы. Можно сказать, из чисто профессиональных соображений.

Ирка явно сразу почувствовала, что чем-то огорчила подругу, она повернулась, внимательно посмотрела на Наташу и не стала нажимать на кнопку этажа.

– Говори, что не так? Ты хочешь в лобби?

Наташа радостно улыбнулась. Только Ирка всегда её понимала без слов.

В баре они уселись за столик, и Ирка заказала им обеим капучино. Даже тут угадала. Наташа озиралась по сторонам, ей всё нравилось. Кстати, публика тоже вся была без масок, а вот персонал и в масках, и в перчатках.

– Китаёза, ты хоть раз была в приличном месте? – Ирка смотрела подозрительно. – Или только у себя на работе и бываешь?

– Ну почему же, я в «Мариотте» была, – доложилась Наташа, – ещё в «Софителе» и в «Хилтоне» на конференции.

– «Хилтон» не считается.

– Не скажи!

– Тебе говорили, что ты совсем не изменилась? – Ирка придирчиво разглядывала Наташу. – Хотя, кто тебе такое мог бы сказать? Ты ж в подполье.

– Зато ты говоришь с акцентом, и просто шикарная стала, – сообщила Наташа, не скрывая восторга. – Как в кино!

– Ерунда, мы тебя ещё шикарней сделаем. Если даже к самой страшненькой девушке приложить определённое количество денежных средств, то она станет красавицей, а ты от рождения красивая. И не спорь! Таких натуральных блондинов в мире единицы. Правда, один из ваших про себя такое поёт. Врёт, павлин крашеный. Пей свой капучино.

Позже в Иркином номере они переоделись в гостиничные халаты, заказали себе шампанского и столько еды, что, наверное, хватило бы накормить двух Максиков, потом всё это слопали, заказали ещё шампанского и даже немного попрыгали на кровати. Потом, конечно, слегка всплакнули, улеглись спать и не спали всю ночь, жалуясь друг другу, как им плохо жилось: одной в далёкой Америке, другой в скрепоносной, суровой, но такой любимой России.

– Вот купим мне квартиру, а потом будем ездить по гостям, – мечтательно сказала Ирка под утро.

– По каким гостям? – не поняла Наташа.

– А по всем! – Ирка хихикнула. – Всех наших объедем, по списку. Я вот там всё время мечтала, приеду и пойду по гостям. Никаких там ресторанов и китайской кухни навынос, а как положено, чтоб обязательно стол накрытый, селёдка под шубой и оливье. Господи, как же я хочу оливье! Только представь, соберёмся мы все, водки выпьем и споём. Помнишь, как в детстве родители собирались? В Америке так не умеют.

– Боюсь, у нас уже тоже разучились, – скептически заметила Наташа. – А оливье ты могла и в номер заказать, я в меню видела.

– Да, знаю я их оливье, напихают раковых шеек и радуются, – Ирка пренебрежительно фыркнула. – Настоящий оливье должен быть с колбаской, с докторской.

– Я тебя умоляю! – Наташа аж застонала, она терпеть не могла оливье, особенно с колбасой.

– Нет, лучше сначала по гостям поедем, а потом купим квартиру и устроим новоселье. Всех-всех соберём. Всё! Решено. Бери отпуск.

– С ума сошла!

– А что? Приведём тебя в порядок. Нам с тобой ещё мужей себе подходящих подыскать надо. Не понимаю, как ты столько времени без мужа живёшь. Я вот быть не замужем не могу, как-то мне неуютно сразу.

Утром после завтрака, также заказанного в номер, Ирка осталась досыпать на широченной кровати, а Наташу, нарядив в одну из своих шикарных блузок и хорошенько обрызгав духами, отправила на работу на такси. По дороге Наташа вспоминала их ночёвку и думала, что с самого отъезда Ирки в Америку никому, ни единой душе, она никогда не жаловалась на свою судьбу-злодейку. Так и жила, сцепив зубы, по маршруту дом-работа-дом и так далее. А кому было жаловаться-то? Даже мать, когда Наташа разводилась с мужем, пожала плечами и сказала, что этого и следовало ожидать. Мол, в их семье никто семейной жизнью не наслаждался, все женщины растили детей в одиночестве. Да у Наташи, собственно говоря, никогда и не было с матерью никаких задушевных отношений, может быть, потому что мать тоже жила, стиснув зубы, по маршруту дом-работа-дом и так далее. Во время расселения их коммуналки мать выторговала себе отдельную от Наташи и Максика квартиру в том же доме с видом на залив, который со временем превратился в вид на стадион, сдала её в аренду и усвистела в Таиланд. С тех пор обязанности по сдаче и содержанию материнской жилплощади лежали на Наташе. Мать сказала, раз Наташа практически отельер, то ей и карты в руки. Общались они редко, в основном по поводу ремонта материнской квартиры и роста коммунальных платежей. Мать снимала какую-то халабуду на острове Панган и, как Наташа понимала, пенсии и денег с аренды квартиры ей на жизнь вполне хватало, правда, в гости к себе мать её не приглашала. Даже внука не звала, сказала, Максик в Тае может расслабиться навсегда, а это удел исключительно пенсионеров.

Наташа подумала, что рассказала Ирке всё-всё, а вот о самой Ирке выяснила только то, что в Америке очень сложно развестись, однако Ирке это вот-вот удастся, так как для развода супругам некоторое время необходимо пожить отдельно. Ирка решила, что лучше всего пожить отдельно в разных странах, чтобы уже потом никому ничего не доказывать. А пока она будет проживать отдельно, ей не возбраняется подыскать себе нового мужа. Но вот Иркина дочка ни в какую не захотела жить с матерью и тем более уезжать с ней в Россию.