Чебурашка

— Ага. Про Зою. Ее разве не приглашали?

— А с какой стати, Матвей? — натурально удивилась Кристина, — Она, считай, и не училась с нами, ни с кем не общалась.

— В смысле? — что значит, считай, не училась?

— А, ты ж не знаешь, наверное. Чебурашка проучилась с нами месяца три, потом уехала обратно в свой колхоз. Контактов мы с ней не имели никогда. Друзей у нее здесь тоже не было. Мы и не знаем о ней ничего с тех пор, — по своему обыкновению просвещала всех Маша, которая всегда была в курсе любых событий.

— А почему она ушла? — вот это еще новости! Данилина, оказывается, не оканчивала гимназию вместе со всеми.

— Кто ж ее знает! Она всегда была дикой и нелюдимой.

— Я слышал, она в техникуме на Садовой училась. Но это не точно.

В техникуме? Зоя? Моя умная Зоя?

Да бред это все!

— А вы, Любовь Васильевна, ничего не слышали о Зое?

Не успела Адольфовна и рта раскрыть, как вмешалась Кристина.

— Да какая разница, Матвей! Что ты пристал с этой Чебурашкой! Я вот слышала, что наша Гимназия выиграла грант на поездку в Англию. Это правда, Любовь Васильевна?

Новикова ловко свернула с темы, а я в очередной раз почувствовал приступ вишневого удушья. Пойду-ка, проветрюсь.

Пребывая в крайней степени раздражения, покинул класс и направился по знакомому маршруту в сторону туалетов.

И вдруг на глаза мне попался Степа. Паренек пружинистой походкой куда-то спешил, и я решил его догнать, чтобы еще раз поговорить о перспективах спортивной карьеры.

В прошлый раз, не смотря на горящий взгляд и эйфорическую улыбку, парень так и не дал четкого ответа. «Мне надо обсудить это с близкими», сказал Свиридов, засовывая в карман визитку.

Прошло три дня, а он так и не перезвонил.

Я поднялся вслед за Степой на два этажа выше. Здесь в отличие от первых двух этажей народу не было. Практически все кабинеты закрыты. Лишь в конце коридора льется желтый свет. И мы, словно два мотылька, летим к нему.

Не знаю, почему я тогда не окликнул Степу, а просто шел след в след. Какой-то иррациональный и не логичный поступок, но в итоге он привел меня к тому, о чем я думал весь вечер.

Вернее, к той.

Глава 10

Не успел Степа подойти к приоткрытой двери кабинета, откуда доносилась невнятная человеческая речь, как из той повалили ученики, на ходу запихивая в рюкзаки тетрадки.

Едва последний учащийся вышел из класса, как Свиридов, пружинистыми шагами юркнул внутрь, а я подумал, так ли скромно он живет со своей матерью, как говорил тренер Михалыч, если, судя по всему, может себе позволить учиться в этой гимназии. Однако, возникшие в голове мысли резко оборвались, когда я увидел ее.

Зою Данилину.

В строгом прямом сером платье с белым воротничком, немного усталыми движениями стирающую формулы с доски.

Сердце взорвалось эйфорической радостью, чтобы через несколько секунд развалиться на части. Степа, возвышающийся над Зоей на полторы головы, подошел к ней впритык и нагло чмокнул в макушку!

— Привет, родной, — мяукнула Чебурашка, на носу которой золотистой тонкой оправой сверкали очки.

— Привет, Зоя Павловна, давай помогу!

Забрал из ее рук тряпку и принялся стирать с доски.

Это что, мать твою, сейчас было?!

Я был готов, забыв о церемониях, словно пробудившийся посреди зимы медведь, с ревом ввалиться в класс, круша все, что ни попади, но вовремя взял себя в руки.

Вдох-выыыдох.

Вдоооох. Выыыыыдох.

— Пойду помою тряпку, сухая совсем, собирайся пока. У меня есть время до тренировки, я тебя провожу, — бесцеремонно тыкал этот школьник-переросток своей… эээ… учительнице, а та лишь мягко улыбалась и кивала ему в ответ.

Мне она так никогда не улыбалась!

Ну, может быть раз, или два… И то очень-очень давно.

Нет, ну это ж надо!

Какого черта тут вообще происходит!

Нахальный пацан ухлестывает за взрослой женщиной, целует ее в макушку прямо посреди школы, а она не то что не пресекает его действия, а даже поощряет!

Ау, Данилина, ты часом не рехнулась?!

Это ж подсудное дело!

Охренеть, блин!

Спрятался за колонну, вовсе не желая теперь, чтобы Свиридов меня заметил и, дождавшись, пока пацан скроется за углом, борясь с безумием, обуявшим разум, вошел в класс.

Зоя, мать ее, Павловна (неплохо так для человека без отчества в паспорте!), сидя за столом с прямой спиной, не глядя на меня, спросила.

— Что-то забыл, Степа?

— Добрый вечер, Зоя. Павловна.

Лишь на мгновение ее руки дрогнули. И больше ничего. А может, мне только померещилось. Расслабленная и невозмутимая Данилина подняла на меня свой упакованный в очки взгляд, равнодушно скользнула сверху вниз и вновь вернулась к дурацким тетрадкам.

— Здравствуйте… простите не знаю вашего имени. Вы чей-то папа? Пришли поговорить об успеваемости вашего ребенка? Все консультации у нас по четвергам. Запишитесь в приемной на ближайшую дату. Это на первом этаже направо от центрального входа. Если заблудитесь, вахтер подскажет.

Взглянула на тонкий браслет часиков и добавила.

— Хотя, сегодня у вас это вряд ли получится. Возьмите на вахте номер телефона секретаря приемной. Может, она будет столь любезна и запишет вас по телефону.

Нет, она в конец охренела!

— А ты меня не узнала?

— А должна? — Данилина вскинула голову, сняла свои дурацкие очки и, прищурившись, установила контакт глаза в глаза, от которого, клянусь, у меня побежал мороз по коже.

БЕЗРАЗЛИЧИЕ.

— Неужели что-то сделалось с твоей памятью? — продолжал давить я, чувствуя себя все глупее и глупее. Может, она в аварию попала, и у нее память нахрен отшибло? Других адекватных причин не узнать меня просто нет!

Зоя нахмурилась.

— Ах, да. Вспомнила! — да неужели, блин! — Мы вроде сталкивались у Дворца спорта. Мир тесен, тесен. Если это все, не смею вас задерживать.

Встала и принялась быстро закидывать вещи в какой-то уродский портфель.

— Матвей Игоревич? Здравствуйте, — раздался за спиной голос Свиридова, — А вы что здесь делаете? Меня что ли ищете?

Данилина замерла и с некоторым ужасом переводила взгляд с меня на Степу и обратно.

— Здравствуй, Степа. Да нет, не тебя. Зашел пообщаться с одноклассницей. Сегодня же вечер встреч. Ты, кстати, почему не пришла, Зоя? Я ждал тебя. Да и тут вроде как недалеко.

В воздухе повисло невыносимое напряжение. Казалось, сам воздух напитался электричеством и готов шандарахнуть в любой момент по каждому из нас троих. Ошарашенный взгляд Степы. В противовес ему обещающий все муки ада злой взгляд Данилиной, в котором теперь, о боги, наконец-то яркой неоновой вывеской светилось узнавание.

Ах, ты ж, маленькая злопамятная вредина!

Узнала же!

С самого начала узнала!

Издевалась, значит. Неужели кто-то отрастил зубки? Ну что ж, мне даже нравится!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- А вы что же, учились в одном классе? — спросил Свиридов.

— Нет!

— Да! — одновременно ответили мы с Данилиной.

— Совсем недолго, Степа. Всего пару месяцев. Это даже не считается, — поправила саму себя Зоя, а меня взбесило, что она вообще перед этим сопляком отчитывается.

— А вы разве тоже из Дубровки, Матвей Игоревич? — не унимался любопытный школьник.

Дубровка? Что еще за Дубровка?

Он имеет в виду что ли Зоину первую школу?

— Нет, совсем нет. Зачем же? Мы с Зоей… кхм… Павловной учились здесь в этой гимназии.

— Я не знал, — наконец, на лице малолетнего ухажера заиграли желваки. Еще минуту назад приветливое лицо окрасилось всеми оттенками неприязни, и я даже услышал, как скрипнула молодая челюсть.

Воу-воу, парнишка! Полегче! Береги зубы!

Еще пригодятся.

— Глупости это все. Степа, сотри с доски и закрой кабинет. Ключ сдашь на вахту. Мне пора. Прощайте, Матвей Игоревич. Не стану врать о том, что встреча была приятной. Надеюсь, она не повторится.