Пламя и тьма (ЛП)

Туда, куда она собиралась, она хотела ехать на мотоцикле.

Ночные вечеринки «Банды» были хорошо известны. Каждый вечер пятницы. Конечно, они тусовались и в другие ночи, возможно, даже в большинство ночей, но по пятницам они открывали свои двери. Клуб был не полностью открыт, гости должны были быть приглашены, но никто не проверял список у дверей.

Пилар задом поставила свой байк в конце очереди мотоциклов на Марипоса Авеню, где располагались только байки гостей, она это знала, потому что «Банда» парковалась на боковой парковке, которая была огорожена восьмифутовым забором из железной сетки.

Контингент представлял собой, в основном, тяжеловесных и сильно бородатых мужчин и преимущественно сисястых с ослепляюще чёрными чернилами женщин… они все толпились на тротуаре перед входной дверью в клуб. От музыки Стиви Рэй Вона сильно дрожали стены (прим.: американский гитарист-виртуоз и певец. Один из самых известных и влиятельных гитаристов в мире).

Её заметили, но ничего кроме кое-каких вежливых кивков в её сторону, которые она вернула, не было, с ней никто не общался. Она открыла дверь, и музыка хлестанула в воздух. Затем она шагнула внутрь клабхауса «Банды».

Разумеется, она была здесь не в первый раз. Коннор приводил её в эту комнату, когда собирался помочь ей. Но тогда она была практически пуста. Сейчас же она была плотно набита людьми. Дым от самокруток и сигарет наполнил воздух. Ещё не было и десяти часов, но люди были уже в пути к беспробудному пьянству. Они смеялись, играли в бильярд или пинбол, или находились на разных стадиях совокупления. Неудивительно, что Коннор и дважды не подумал, прежде чем трахнуть её на парковке. Вокруг неё было слишком много обнажёнки, и никто, кроме причастных людей этого, даже не замечал. Кроме неё.

Она перестала смотреть на обнажёнку и начала искать Коннора.

Он стоял в конце барной стойки, а маленькая рыжуля, одетая в блестящие красные шорты и крошечный серебряно-кислотный топ с лямкой вокруг шеи, потиралась об него всем телом. Она расстегнула его рубашку. Он улыбнулся ей той самой расплавляющей улыбкой, а потом отвернулся и приложил сигарету к губам.

Пилар даже не знала, что он курит. Она не фанатка сигарет, но может иметь с этим дело. Однако с чем она не могла справиться, так это с маленькой рыжулей, которая уже полностью распахнула его рубашку и царапала длинными красными когтями его соски.

Когда его рука поползла к заднице Рыжули, и он наклонился, чтобы поцеловать её, Пилар... ну ладно, она потеряла самообладание. Немного. Она не имела на это права, но это вряд ли это имеет значение.

Преодолев оставшуюся дистанцию примерно за четыре шага, она схватила Рыжулю за плечо и отдернула назад.

— Прости, чика. У Коннора на сегодня есть планы.

Но Рыжуля не была одной из малолетних подружек Коннора. Она была юной, но не наивной… и у неё был холодный взгляд цыпочки, видавшей всякое дерьмо. Она набросилась на Пилар, отвела руку назад и ударила её прямо в глаз.

— Отвали, сука!

Пилар этого не ожидала. Было больно. Но она тоже может нанести удар — что она и сделала, прямо в обнажённый живот рыжули. Пилар почувствовала, как украшение пупка цыпочки врезается в её костяшки. Рыжуля сложилась пополам, закашлявшись.

Внимание комнаты было привлечено к происходящей сцене, и Пилар ощутила, что у Рыжули есть друзья — девушки, приближающиеся к дерущимся. Она может драться, но только если не окажется в меньшинстве. И некоторые парни выглядели взволнованными, как будто не могли дождаться, когда увидят сучью потасовку.

Но тут Коннор схватил Пилар, обернув руку как крюк поперёк её груди и прижав к себе спиной, и он поймал руку Рыжули, когда та снова замахнулась.

— Окей, дамы. Я польщен. Но достаточно. Тина, поговорим позже.

Тина выглядела взбешённой, но она вообще не бросала вызов Коннору. На самом деле она убрала злобное выражение лица и нацепила улыбку.

— Окей, Коннор. Когда тебе будет угодно.

Пилар фыркнула и косо зыркнула на сучку. Что за шлюха. Под ядовитым взглядом Пилар Тина вздрогнула, и пара девушек бросилась проверять, в порядке ли она.

Коннор наклонился и приблизил рот к её уху.

— Не знаю, какого хера ты здесь делаешь или в чём твоя проблема, но ты идёшь со мной прямо сейчас, или я позволю Тине и девочкам проделать с тобой все, что они захотят.

Его голос звучал иначе, чем тот, который она знала… тяжелее, наполненный угрозой. Но она заявилась сюда как ходячее клише любой ревнивой женщины и сама всё начала. Кроме того, она хотела остаться с ним наедине — именно поэтому она здесь и оказалась.

Она кивнула.

— Окей.

Он передвинул руку, развернув её и обхватив огромной рукой за затылок. Затем провел через комнату вниз по коридору. В конце зала он остановился перед одной из дверей, расположенных в ряд по обе стороны коридора, и открыл её.

— Заходи.

Она вошла, и он закрыл и запер за ними дверь. Затем ударил по выключателю, включая верхний свет, который был частью потолочного вентилятора.

Они находились в спальне. Пилар предположила, что в его спальне. Это явно была комната не для общественного использования: везде находились личные вещи, и кровать застелена таким бельём, которое у людей обычно было только для себя — рыжеватое с коричневыми и синими полосками. Не базовое белье любого мотеля. Это была небольшая комната, не особенно грязная, но, очевидно, жилая.

— Ты здесь живешь?

— Я здесь задаю вопросы. Сядь. — Он указал на старое кресло в углу комнаты. Она села на него, а он на кровать. — Какого хрена, Кордеро?

Когда она вышла из дома, она следовала инстинктам, желаниям и одиночеству. У неё не было никакого плана и никаких других намерений, кроме как быть с ним. Возможно, это была фантазия: войти, найти его одного, просто подойти прямо к нему и поцеловать, а он бы обнял её и поцеловал в ответ.

Ага, так было бы лучше.

И пока она не хотела никого другого… что, как она была уверена, не помогало ей на фронте её одиночества… у него же, очевидно, не было проблем с полировкой его шишки. Смотреть на то, как он лапает другую и наслаждается этим, заставило её слететь с катушек.

Обезуметь достаточно для того, чтобы разбить чьё-то лицо. То же самое, что Коннор сделал с Муром.

Конечно, у неё были причины ревновать. А у него нет.

За исключением того, что у них обоих была одна и та же причина для ревности. Между ними что-то было. Что-то настоящее.

Но проблема состоит в том, что Пилар единственная из них, кто согласился признать это.

Итак, это и был её план. Заставить его признать это или заставить себя принять то, что он просто не может. Либо начать что-то с ним или же двигаться дальше. Таков был план.

Она слишком долго тянула, чтобы ответить на его злой вопрос. Он фыркнул и задал другой.

— У тебя проблемы?

О, да. Определенно. Но он не это имеет в виду.

— Нет, я хотела тебя увидеть.

Он саркастически хмыкнул и отвернулся.

— Ну, ты увидела. Выкинув такую грёбаную хрень при входе. Почему?

— По той же причине, по которой ты выбил дерьмо из Мура.

Его голова повернулась обратно, и он посмотрел на неё прищуренными глазами.

— Ты дралась с Тиной раньше? Понадобился матч-реванш?

— Бл*дь, Коннор. Пожалуйста, давай будем откровенны друг с другом. Мы с тобой уже не дети. Разве мы не можем быть честными?

Он скрестил руки на груди, его рубашка по-прежнему была распахнута после соблазнения Тины, и на секунду Пилар отвлеклась на это зрелище. Боже, он великолепен. Но также зол — его грудь тяжело поднималась и опускалась.

— Я только так и делал. Я сказал тебе, чего хочу. Я думал, ты хочешь того же. Я не тот, кто проеб*л хорошее.

— Ты делаешь это прямо сейчас. — Пилар была слишком утомлена. Она одновременно чувствовала себя настороженной и выставленной напоказ, отвергнутой и неуклюжей. Она чуть не устроила драку из-за этого парня, а он даже не был достаточно силен, чтобы признать, что чувствует что-то к ней. Было глупо приходить сюда.