Страница 40 из 59
Я отгоняла их магией Воды, а потом Воздухом смягчала удары. Я бросилась к ребенку, который споткнулся от дождя и защитила его своей магией. Другие магией Земли поднимали щиты, некоторые Огнем сжигали град, пока он не попал по ним.
Я знала только, что нужно было помогать другим. Я встала и подняла ребенка, которого защищала, отдала его матери. Я старалась проследить, чтобы все были вне опасности. Земля гудела под нами, и я инстинктивно знала, что не от нашей магии.
Это был кристалл. Мы были посреди еще одного Падения, но маленького. И все же было плохо. Крики звенели, я повернулась к магам, упавшим на колени один за другим, они держались за волосы и кожу, пытались удержать свою силу. Я видела, как их мгновенно лишали сил — Огонь, Земля или обе стихии вылетали из их тел, словно их втягивало в пустоту.
— Проклятье! — крикнул Истон, устремился к тем, кто падал. — Вы можете держаться? Можете бороться? — спрашивал он, держась со своим народом. Я подошла к нему, пыталась помочь. Но без толку. Мы смотрели, как на наших глазах создавались дейны, и беспомощность почти переполнила меня. Их магия, часть их сущностей, улетала от них… и это казалось безнадежным.
А потом кто — то закричал за нами, и я повернулась, знала голос. Вин смотрела на нас огромными глазами, волосы развевались вокруг нее, земля гудела. А потом она побледнела.
— Нет! — завопила я и вскочила на ноги. Истон — за мной. Мы ничего не могли поделать. Тиган был там, держал Вин, пока ее лишали сил, и она становилась дейном.
Она потеряла магию Земли, часть своей души, которая делала Вин… Вин.
— Вин! — закричал Истон. Мы не двигались. Мы не могли. Другие падали вокруг нас, и мы не могли им помочь.
Вин глядела на нас, ее тело дрожало. Тиган прижимал ее к себе, а потом она оттолкнула его.
— Помогите другим. Я буду в порядке, — в ее голосе было много всего, но и было ничто. Вряд ли что — то будет в порядке.
Я пошла за Истоном к другим группам, подняла своей магией упавшее дерево. Моя спина напряглась, я толкала Воздухом и Землей, зная, что мне нужно было постараться защитить дома и то, что осталось от двора.
Народ еще кричал, звал любимых, рыдал.
Было больно. Ужасно больно.
Мы ходили от одного мага к другому, пытались понять, что видели, что осталось, что случилось. Я знала, что мы ничего не поймем.
Многие потеряли силы, некоторые лишились жизней. И все от кристалла, который ярко вспыхнул, а потом угас.
Из — за того, что сделали с кристаллами в прошлом, мы боялись, что не будет будущего.
Тело болело, ладони были в крови, и дождя больше не было, чтобы смыть это.
Я стояла рядом с Истоном, ветер трепал наши волосы, и запах горелого дуба и обожженного металла наполнил мой нос.
— Что еще можно сделать? — спросила я, кашляя.
— Не знаю. И это пугает больше всего.
Я не успела ничего сказать, не успела подумать, что сказать, Истон напрягся. Я проследила за его взглядом, застыв.
Мужчина стоял на другой стороне двора, сине — серебряная кожаная броня была как альбатрос во тьме.
Он был не из Обскурита, это было ясно. Как он прошел через чары?
Может, чар не осталось.
— Это гонец из Люмьера. Их пустили, потому что у них нет оружия, и это не маг. Так он прошел через чары.
Я посмотрела на Истона, гадая, читал ли он мои мысли.
— С ним разберутся. Похоже, король Люмьера хочет поговорить.
Истон ушел помогать кому — то, и я следовала. Потому что нужно было многим помочь, другие нуждались в нас.
Казалось, что у нас не было времени на отдых. Время принимать решения давно прошло. Теперь нужно было делать выбор и действовать.
Все уже многое потеряли. Но я боялась, что это было только начало. Мы потеряем больше. Я знала это.
Глава двадцать четвертая
Лирика
— Король хочет встречи с нами, — сказала я в пустоте, и все стояли вокруг слабеющего кристалла.
Не все. Вин была в своей комнате, спала после тоника, который дал ей Ридли. Ее тело было потрясено. Она не издала ни звука после первых воплей на поле боя.
Нет, это было не поле боя. Это был двор. Тут народ ходил и говорил. Тут играли дети. Они пытались найти жизнь во тьме. Они пытались жить дальше, искать счастье. Но война все равно пришла к ним.
— Нужно скоро идти, — бурчал Истон для себя, а не нам. Я лишь отчасти слушала их разговор. Я думала обо всем, что мы потеряли за короткий период.
Меня убивало то, что я боялась, что мы не могли ничего сделать для тех, кого оставили позади. Вин не могла идти. Я не знала, когда она сможет встать с кровати. Казалось, воительница найдет способ. Она будет биться мечом, делать что — нибудь. Но будет не так, как раньше. И я должна была сделать все, чтобы убедиться, что мы разберемся, что нужно сделать, чтобы вернуть силу Вин. Чтобы вернуть стихии многим.
— Мы не можем идти к нему сегодня, — Розамонд нахмурилась. — Не все мы. С нами маг Духа. Мы можем использовать кристалл, чтобы перенестись через чары на другой двор.
Я посмотрела на Розамонд, хмурясь. Двор Люмьера был единственной крупной зоной, где я никогда не была, и хоть мурашки проступили на коже, я знала, что мне нужно было идти. Только одно меня беспокоило.
— Маг Духа может использовать кристалл? — спросила я.
Она потерла виски, и Эмори снова принесла стакан воды. Может, она так отплачивала? Я не знала. Эмори ничего не говорила, она просто помогала водой. Розамонд доверяла ей и не Видела, чтобы ее кто — то отравил, и я считала это хорошим. Наверное.
— Могут. Я не знаю, почему.
— Ты это Видела? — Истон подчеркнул тоном слово «видела».
— Да, видение. Они приходят вспышками, словно должны иметь смысл. Но в них нет смысла. Конечно, так всегда было. Я делала это больше четырехсот лет, и порой кажется, что я только начинаю.
— Это дает нам, к чему стремиться, — я попыталась развеселить ее. Но в этом не было ничего светлого.
— Так мы отправимся к нему?
— Вряд ли есть выбор, — сказал Истон.
— Выбора нет, — добавил Родес. — Нужно встретиться с моим дядей. Если мы не сможем упросить его помочь нам соединить как — то кристаллы и выступить против Серого, можно хотя бы понять, что он хочет делать с территорией Воды.
— Ты — лорд Воды? — прямо спросила я.
Родес только пожал плечами.
— Я не знаю. Может, территория перейдет Розамонд. Или даже Эйтри.
— Вряд ли Пророчица может стать лордом или леди, — Розамонд смотрела вдаль.
— Почему нет? — спросила Эмори.
— Потому что веками многие считали Пророков нестабильными и немного безумными, — сухо сказал Джастис, и все посмотрели на него, а Розамонд улыбнулась.
Розамонд кивнула.
— Он говорит правду, не злитесь на него. Я не злюсь. Порой кажется, что было бы лучше, если бы я злилась.
— Так это может быть ваш кузен. Принц Люмьера?
Родес кивнул.
— Да. Хотя он — наследник трона. Хотя дядя вряд ли его уступит.
— Ваш дядя любит власть, похоже.
— Твоя мама была похожей в этом.
Родес скривился, открыл рот, чтобы что — то сказать, но Истон вмешался.
— Нет, ты прав. И это было из — за того, что она никому не доверяла. И потому что Лор на фоне делал то, что ему было нужно, и все страдали из — за этого. Если бы моя мама доверяла тем, кто ей подчинялся, может, мы остановили бы это заранее. Но все вышло не так. И теперь я король, и я должен встретиться с королем Люмьера. И я должен представить Жрицу Духа.
— Я не могу идти как гонец от Обскурита, — я старалась говорить правильно.
— Мы и не считали тебя нашей, — сказал Истон, я подавила обиду. Я знала, что он имел в виду во многих смыслах. Как и все.
Я подняла голову.
— Хорошо. Потому что народ Люмьера не может думать, что Жрица Духа работает на Обскурит. Если будет так, они не придут, когда будут нужны нам.
— А они нужны нам, — тихо сказала Розамонд. — Если хотите одолеть Серого, нужно больше тех, кто в этой комнате, и кто следует за вами. Пророчество — только начало. Нужно сделать больше.