Горная петля

– Товарищ подполковник, а эти автоколонны могли чем-то помешать стрелку…

– Чем?

– Ну, например, они могли сорвать какое-то мероприятие. Куда направлялся ваш спецназ? С какой целью?

– Обыкновенная проверка документов. В одном из рапортов указано название села – я сейчас просто не вспомню, какое именно, потому что, в отличие от вас, не задавал себе такого вопроса.

– Это все, товарищ подполковник, что вы можете мне передать?

– Устно – практически все. Добавлю только рапорты непосредственных участников поиска абрека, как и обещал. Их несколько. Рапорты у нас, как, вероятно, и у вас, и в ОМОНе с СОБРом, пишутся только командирами подразделений. Но, поскольку командир отряда и начальник его штаба тяжело ранены, чтобы не беспокоить раненых в госпитале, рапорты написали только командиры трех взводов. Я вам сделаю ксерокопии, поскольку эти документы не секретные и не требуют подписи в ознакомлении. Они, конечно, зарегистрированы, но вам, я думаю, будут интересны и, возможно, необходимы.

Говоря это, подполковник Абдуллаев вытащил из стола три написанных от руки листа с рапортами и поочередно вложил их в копировальный аппарат, стоящий здесь же, на приставном компьютерном столике. Отксерокопировав документы, он вручил их Сергееву. После чего, пару секунд подумав, сделал еще и копию заключения баллистической экспертизы.

Читать рапорты сначала сотрудников спецназа ФСБ, потом сотрудников полиции Сергеев начал еще в машине. Он обратил внимание, как косится на исписанные от руки листы водитель, пытаясь понять, что он изучает.

– За дорогой лучше следи, пока в очередную яму не свалились… – сердито сказал Сергей Николаевич. Он очень не любил кого-то посвящать в свои дела, а уж водителя дежурной машины тем более.

Водитель кашлянул, но тем не менее отвернулся, стал более внимательно следить за дорогой и даже поехал быстрее. Дорога была уже основательно загружена автотранспортом, идущим в горы из Махачкалы, тем не менее ехать быстро и совершать обгоны было еще возможно, особенно на участках отремонтированной дороги. Правда, там сильно трясло и читать было сложно, но на дороге таких участков было мало, и Сергеев продолжал чтение.

Первые три рапорта были ничем не примечательны, хотя в одном из них Сергей Николаевич отметил единственное место, достойное внимания. Когда второй взвод спецназа ФСБ во главе со старшим лейтенантом Николаем Алиевичем Заварзиным, автором одного из рапортов, углубился в березовый лес, он встретил густые, можно сказать, непролазные заросли кустарника белой спиреи, которую в некоторых районах России называют таволгой. Кустарник этот, как помнил Сергеев, цветет весной, значительно раньше сирени и черемухи, и весной же покрывает кусты облаком беловато-сероватого тумана, сквозь который, впрочем, все видно. А осенью белая спирея теряет листву раньше других растений и желтеть начинает тоже раньше. Но кусты разрастаются так густо, что становятся в самом деле непролазными. То есть пробраться через них можно, но только разве что на тракторе, оборудованном косилкой для бурьяна. Косилка для бурьяна справится с тонкими стеблями… А в середине этих зарослей кустарника росло три старых и корявых дуба, словно специально созданных для гнезда пресловутого Соловья-разбойника. Не имея под рукой трактора с косилкой для бурьяна, спецназовцы продираться сквозь кусты, оставляя на них клочки своей одежды, не пожелали, и командир взвода просто приказал троим бойцам выпустить по кроне деревьев по автоматному магазину. Таким образом, девяносто патронов было истрачено, и девяносто пуль остались, видимо, в стволах и ветках трех дубов и в телах расстрелянных ворон и сорок. Но стрельба по деревьям и птицам с доброй полусотни метров мало что дала. Деревья как стояли, та и остались стоять. Только желуди с дубов полетели на землю обильнее, что было бы к радости диких кабанов, но они целыми стадами бросились бежать от выстрелов, ломая тонкие ветви кустарника. Спецназовцев ФСБ этот эпизод только позабавил, однако трех кабанов они подстрелили себе на ужин.

«Но хорошо, – подумал Сергей Николаевич, – что Заварзин догадался написать об этом эпизоде в рапорте». Впрочем, старшему лейтенанту Заварзину, видимо, было просто лень писать отдельный рапорт о том, куда были использованы три магазина патронов его подчиненными бойцами, и он, возможно, отразил это в одном рапорте. В ФСБ патроны должны списываться так же, как в спецназе военной разведки. – Хотя спецназ военной разведки даже имеет в этом вопросе некоторое преимущество. Невозможно подсчитать, кто сколько стрелял в недавнем бою. А таких боев на долю военных разведчиков выпадает множество. И патроны легко списать на прошедший бой. Не все же стреляют отсеченными очередями по два патрона. Процентов тридцать бойцов предпочитают бить с градации автоматического огня. А если требуется просто прижать противника к земле и не давать ему возможности поднять голову, не то что перебежать на новое место – тогда вообще требуется вести только автоматический огонь». Таким образом, всегда у каждого командира взвода имеется в запасе и трофейное по большей части оружие, и запас патронов, который официально постоянно пополняется. Но, если возникает необходимость, командир взвода всегда может выделить бойцу патроны из взводных запасов. И даже припасти патроны для своего пистолета, списав их на боевой расход. По нынешним неспокойным временам пистолет всегда может пригодиться офицеру и в гражданской жизни, и большинство из них такое оружие имеют. Имел собственный запас патронов и старший лейтенант Сергеев. И даже имел трофейный пистолет. Но применять оружие ему не доводилось. Обычно при возникновении каких-то эксцессов ему хватало тренированных мышц тела, чтобы разрешить назревшую проблему.

Рапорты омоновцев и собровцев Сергей Николаевич читал с большим интересом. Дело в том, что выстрелы по ним были произведены с точки на пару километров выше по склону, и в преследовании омоновцы ушли намного дальше бойцов спецназа ФСБ, которые, по сути дела, дошли только до того места, где на омоновцев и была произведена атака. То есть всего пару километров. А три омоновских взвода, скорее всего, устраивая по традиции соревнование между ОМОНом и СОБРом, преодолели дистанцию вдвое большую. Таким образом, все три взвода шли в гору и вместе сошлись в месте перевала. На самом перевале справа и слева от дороги стояли высокие скалы, с которых удобно было стрелять из положения лежа. Один из командиров взвода ОМОНа забрался с биноклем сначала на скалы слева от дороги, потом на скалы справа, откуда подозвал к себе своих бойцов. Они поднялись. Он показал им в бинокль так и стоящие на месте, оставленные спецназом БТР и грузовики. Они были видны как на ладони – стреляй, как говорится, в свое удовольствие. Дистанция около километра. И место для стрельбы идеальное. Омоновцы бросились искать место лежки стрелка и стреляные гильзы. Но гильзы они так и не нашли, как, впрочем, и место лежки. Перевал был покрыт осенней подвядшей травой, и оказалось невозможным определить, где трава сама по себе залегла в соответствии с временем года, а где она осталась прижатой под весом человеческого тела.

«Эх, – подумал старший лейтенант Сергеев. – Меня там не было. Я бы точно что-нибудь интересное нашел. Уж наблюдательностью меня Бог не обидел…»

Омоновцы были на перевале, когда в стороне от дороги раздался сильный взрыв. Место взрыва определили сразу – каменная гряда уходила в дубраву, разламывая ее, как клином. Взрыв проводился на склоне каменной гряды. Бинокли были у многих. Стали наблюдать. И, как только осели пыль и дым, к месту взрыва устремилась толпа людей в сине-красной униформе, издали заметной даже для невооруженного глаза. Туда же ехал и трактор с широченными болотными гусеницами и с крановой стрелой. На склоне лежало нечто похожее на мачту высоковольтной линии. Бульдозер полз в ее направлении.

– А место-то здесь, похоже, людное, популярное… – заметил командир взвода СОБРа майор Илаев.