Страница 1 из 11

Горная петля

Сергей Васильевич Самаров

Горная петля

Пролог

Осень в Дагестане красива по-особенному. Она необычайно щедра на естественное разноцветье горных трав и лесов. И потому гравийная черная, посыпанная поверху шлаком извилистая дорога, идущая в гору, кажется здесь чужеродной. Справа от дороги стоит березовый лес, усыпавший вокруг землю желтоватой листвой. Кое-где листья все еще держались на отдельных ветках. Желтый цвет изредка разбавляется красной листвой не опавших еще осин. А по левую сторону от дороги, по всему склону горы, будто стекая к той же дороге, лежит дубрава. Из всех деревьев дубы теряют свои листья одними из первых, и они, вперемешку с желудями, до которых охочи обитающие в дубраве сороки и вороны, лежат и под мощными корявыми стволами старых дубов, и под молодыми деревцами, еще не успевшими вытянуться к солнцу. Изредка среди дубов просвечивают красные гроздья рябин. Согласно народной примете, если в лесу богатый урожай рябины, зиму следует ждать холодную и снежную. А рябины довольно много, ее вполне хватает для того, чтобы зимующие на Северном Кавказе птицы могли в долгую и суровую зиму прокормиться.

По дороге в гору поднималась автомобильная колонна. Колонна состояла из трех грузовиков «ЗИЛ‐131» и ехавшего первым бронетранспортера с откинутым до вертикального положения люком башни. И из этого люка по пояс высунулся, любуясь красотой окружающей природы и вдыхая чистый горный воздух, подполковник полиции. Дверцы кабин грузовиков украшали красные полосы с одинаковой белой надписью «Росгвардия».

Выстрел прозвучал неестественно громко и неожиданно, вызвав громкое карканье ворон и безудержный треск сорок, смешанный с треском дубовых веток. Вороны и сороки, естественно, решили, что стреляют исключительно по ним, чтобы помешать им питаться желудями, и сорвались с места, желая подальше улететь от дороги в глубину дубравы, на лету ломая мощными крыльями, тугими шеями и корпусами сухие тонкие ветви деревьев. Но стреляли, как оказалось, не в них. Подполковник полиции, что так безрассудно высунулся из бронетранспортера, желая побаловать себя несколькими глотками свежего горного воздуха, особенно чистого осенью перед первыми заморозками, откинулся в неестественной позе на башню БТРа, продолжая руками цепляться за открытую крышку люка, и даже слегка прикрыл ее, но чьи-то руки, более, видимо, сильные и крепкие, ухватили подполковника за ноги и, опасаясь повторного выстрела, затащили в башню. Причем сделали это настолько резко и стремительно, что подполковник просто не мог не удариться обо что-то в тесной башне. И он ударился челюстью о ребро крышки люка. Удар был сильным и звучным, но подполковник даже не ойкнул. Уже был, видимо, без сознания. А то, что его руки еще цеплялись за люк, – так это просто конвульсии, решат потом врачи и следователи, когда будут осматривать мертвое тело и определят, что у него в дополнение к «огнестрелу» еще и челюсть сломана, сломана в тот момент, когда его пытались спасти.

Едва подполковник оказался внутри бронетранспортера, как башня слегка повернулась в сторону и «заговорил», стреляя явно не прицельно, крупнокалиберный пулемет «КПВТ». Спаренный с ним пулемет «ПКТ» поворачивался молча вслед за своим собратом. Видимо, сам он был попросту не заряжен. Попал в кого-то крупнокалиберный пулемет или не попал, понять было невозможно, особенно если стрелок, сумевший поразить подполковника, стрелял издалека. Если его и достала пуля, то он даже звука издать не сумел после попадания в него из оружия такого калибра. И услышать его падение было нереально. Разве что тело при падении начало бы ломать ветки, но расстояние могло бы скрыть и эти звуки.

С пассажирского сиденья грузовика выпрыгнул на дорогу капитан то ли полиции, то ли «Росгвардии». Он подправил на голове шлем, замахал руками, скрещивая их и останавливая два других грузовика. С пассажирских сидений из кабин выскочили еще по одному офицеру. Из первого грузовика покинул трехместную кабину третий офицер. Они бегом устремились к капитану. Он отдал команду, обернувшись к ним вполоборота, и заспешил, опять на ходу отдавая команды, к заднему борту грузовика, на котором ехал сам. Не прошло и минуты, как два взвода ОМОНа и взвод СОБРа, рассыпавшись веером, двинулись в лес на тщательное «прочесывание» местности. Но в этот момент прозвучал второй громкий выстрел, и у всех на глазах голова капитана оторвалась от туловища и покатилась под уклон, а потом остановилась у корней старого и мощного дуба. Пуля перебила капитану полиции шею и оторвала голову. Мощная, должно быть, была пуля…

Ситуация почти повторилась спустя две недели. Причем на той же самой дороге, только парой километров ниже, в самом начале крутого и извилистого подъема в гору. И березняк, правда, там был более молодой и, следовательно, более мелкий, и дубрава тоже начинались уже почти там, только по другую сторону дороги. Разница была в том, что вместо бронетранспортера теперь ехала боевая машина пехоты, из башни которой высунулся майор спецназа ФСБ, а в трех грузовиках располагались три взвода этого же спецназа. Громкий выстрел заставил чьи-то сильные руки ухватить тяжелораненого майора за ноги и втащить в башню, а вместо крупнокалиберного пулемета лес тотчас стала расстреливать наобум автоматическая нарезная тридцатимиллиметровая пушка «2А72», а нарезное стомиллиметровое полуавтоматическое орудие – пусковая установка «2А70» молчала, не собираясь зря портить лесные угодья, если никому не понятно было, откуда стреляли. Лязганье гусениц и шум двигателя даже при открытом люке не давали возможности определить нужное направление для стрельбы. Бойцы спецназа ФСБ точно так же, как двумя неделями ранее омоновцы с собровцами, рассыпались, как и положено при необходимости прочесывания леса, повзводно, классическим веером, и бегом двинулись в лес. Возрастной капитан, покинув БМП через заднюю распашную дверь для десанта, устремился за ними, но тут прозвучал и второй выстрел. Капитан как бежал вперед, так и упал лицом на дорогу, в дополнение к пулевому ранению в грудь чуть ниже шеи заработав кучу порезов лица шлаком, рассыпанным по дороге. Дорогой пользовались редко, и шлак укатать еще попросту не успели. Но на это, как говорит практика, требуется не один год.

Как и в первый раз, поиск ничего не дал. Не было даже определено место, откуда производились выстрелы. И не потому, что его не искали, а потому, что невозможно же забраться в лесу на каждое дерево, чтобы найти «лежку» стрелка. А стрелял он, определенно, с заранее подготовленной позиции, какие часто делают охотники на кабанов, любителей полакомиться желудями в дубровнике. Но судя по тому, что все четыре выстрела были точными и направленными, говорить о случайном выстреле одинокого охотника не приходилось…

Глава 1

Старший лейтенант спецназа военной разведки, командир отдельного взвода Сергей Николаевич Сергеев молча выслушал сведения о появлении неведомого стрелка.

– А что же сами собровцы с омоновцами и спецназ ФСБ его не ловят?.. – спросил он у начальника штаба сводного отряда в регионе Северного Кавказа майора Одуванчикова, который и поставил его в известность о появлении в горах абрека. В руке майор держал лист принтерной распечатки с данными о происшествиях. Распечатка была сделана на бланке МВД, о чем говорила эмблема полиции, хорошо видимая старшему лейтенанту, стоящему по другую сторону письменного стола. Должно быть, это было обычное письмо, потому что лист хранил сгибы, которые возникают после того, как его засовывают в конверт, а в правом верхнем углу не было заметно ни грифа секретности, ни даже грифа «для служебного пользования». – Почему опять на нас это взваливают?..

Майор Одуванчиков устало ответил:

– Беспричинное убийство, как считается, характерно только для абреков, ненавидящих всех представителей власти. Беда в том, что здесь силовики в основном все местные – редко можно встретить кого-то из глубинной России. Хотя есть старики. Но и они, кто здесь давно служит, придерживаются местных обычаев. И потому не желают связываться с абреком. Абрек на Кавказе – уважаемый человек. Чуть ли не борец за правду, любимец обездоленных. За его смерть кровная месть полагается. А она, да будет тебе известно, на всю семью распространяется. Люди детей своих берегут. И жен тоже, которые за себя постоять не смогут. А таких, я про обездоленных говорю, всегда найдется куча. Ты, Сергей Николаевич, не слышал про историю Хасухи Магомадова?