Спаси нашего сына

— То есть ты примешь Еву, даже если родит тебе какого-нибудь негритенка?

Я закатываю глаза, Денис в этот момент являет собой астрального близнеца моей матери, по крайней мере, вопросы задает аналогичные.

— Тебе-то что?

— Да я просто в шоке от того, что ты со своей жизнью делаешь! — рявкает Денис горячо, — она тебя околдовала что ли, эта Ева? Что в ней такого особенного, я не пойму?

— И не поймешь. Все, выметайся, Денис. Она моя женщина и это не обсуждается.

Он уходит, хлопая громко дверью. А хотел бы — пресс-папье мне по башке. Я поднимаюсь, переставляя его с глаз долой.

Сказанное мною Денису — это то, в чем самому себе было сложно признаться. Но теперь я отчетливо понимаю, что не хочу отпускать из жизни Еву.

Один раз я уже ступил. Если случится второй — рехнусь.

Никогда бы не подумал, что способен на подобные чувства. В нашу первую встречу, в снежный дурацкий март, я был словно пьян. Все вокруг казалось нереальным, даже сама Ева. Ту ночь любви легко можно было бы списать на химию, встреча, не требующая продолжение.

Только последние пару дней перевернули все с ног на голову окончательно. Не было и вряд ли будет у меня такое снова. Не сберегу — буду жалеть оставшуюся жизнь.

Вечером я выхожу из офиса с головной болью.

В телефоне наберется с десяток пропущенных звонков, на которые просто нет сил и желания отвечать, среди них — и полиция, даже журналисты. Но я, как условлено, храню молчание, дожидаясь, когда со мной свяжется Арслан.

Тяжело надеяться на человека, которому не особо-то и доверяешь. Проще было заплатить ему денег и ждать, как это решится, но сейчас Сабиров действует в своих собственных интересах. И его клятва беречь Еву однажды может превратиться в пшик. Приступ паранойи, все вокруг кажутся лжецами и обманщиками.

Когда в очередной раз раздается звонок, я вижу на дисплее имя Вики. Смотрю на него тупо секунду другую, пытаясь вспомнить, а потом даже стыдно становится. Я совсем о ней забыл, точно и не было этих месяцев, что она провела в моей жизни.

— Привет, Вика.

Отвечаю ей исключительно из-за давящего чувства вины. Не хочу быть мерзавцем, с мыслью о том, что скоро родится ребенок, хочется очищать карму. Не пойму, откуда в голове эта ересь.

— Здравствуй, — она пытается говорить спокойно, но голос вибрирует, я понимаю, она делает над собой усилие, — извини, что побеспокоила.

— Все нормально, говори, — я готов ко всему, даже если она скажет сейчас, что у нее есть тест на беременность с двумя полосками.

— Ты помнишь, что мы покупали билеты в Москву? Вылет завтра. Хотела уточнить у тебя, летишь ты или нет.

Черт, а вот про эту поездку я совсем забыл. И она так некстати… Гадство! И ладно бы одна беда это провести с Викой на соседних местах два часа, я просто уезжать не хочу никуда из города. Да, я не рядом с Евой, но одно дело быть в часе езды от нее и совсем другое — в тысяче километров.

— Забыл, да? — усмехается она, — так и подумала. Я в любом случае полечу, Егор. Лучше предупрежу тебя заранее, чтобы не было неожиданностью, что мы сидим рядом.

— Спасибо за напоминание, — сухо отвечаю ей, не позволяя переходить личные барьеры, — возможно, я и не буду сидеть рядом.

— Егор, — в голосе сомнение, — там же встреча, которую ты так добивался. Ты… ты ее пропустишь?

Галстук как удавка, сдавливает шею, не продохнуть. Я сижу в автомобиле, даже не пытаясь его завести, одной рукой освобождаю узел.

— Все нормально, Вика, спасибо за беспокойство.

Разрываю разговор, откидываюсь назад и глаза закрываю. Господи, почему все в кучу-то свалилось? И Сабиров молчит, как назло, что там с этими уродами, близко мы к тому, чтобы взять их за хвост или нет?

Наплевав на все рекомендации, нахожу его номер в телефонной книге и нажимаю на вызов. Мне нужна ясность.

Арслан отвечает в ту же секунду, точно ждет моего звонка. Я ожидаю услышать его недовольство, но он отвечает коротко и по делу.

— Тетка нашлась, Баринов. Живая.

Глава 48. Ева

Приезды Арслана и Карины вносят хоть какое-то разнообразие в мои унылые будни. И хоть я понимаю, что Карине вовсе не до меня, она держится, как может.

Удивительно сильная девушка.

— Можно? — спрашивает она, кивая на живот, и я разрешаю. Она кладет аккуратно руку, а сын чувствует даже такое трепетное прикосновение, понимает будто, что это не моя ладонь, чужая, — и прячет выступающую бугром точку: ножку или ручку, я еще не научилась до конца различать.

Карина улыбается, а потом отворачивается резко, и я понимаю, что она пытается не заплакать.

— Извини, Ева, нервы ни к черту.

Я не спрашиваю ее о дочери, держусь нейтральных тем. Мы садимся с ней вдвоем пить чай на веранде. Изнуряющая жара, что стояла все лето, постепенно уходит и температура становится комфортной, хотя я все еще мерзну изнутри в отсутствие Егора.

Арслан не садится с нами, и я в душе рада, что мы обходимся без его компании, но все же, удивляюсь. У них странные отношения с Кариной, оба раза они приезжали вместе, я знаю, что у них есть дочь, но ведут они себя как чужие.

Иногда я ловлю странный взгляд Арслана, которым он смотрит на Карину, пока та не видит. Его сложно описать, но мне кажется, что муж и жена не смотрят так друг на друга.

Впрочем, это не мое дело.

На третий день, когда мы снова с Кариной долго молчим, исчерпав все темы общения среди малознакомых людей, Арслан садится с нами. Я тушуюсь как всегда в его присутствии, Карина делает вид, что его нет. Мне хочется спросить его, когда мы сможем увидеться с Егором, но я робею, поэтому просто таращусь на дно чашки, будто там есть что-то интересное кроме заварки.

— Тетку твою нашли.

— Что?

Я уверена, что ослышалась, сама переспрашиваю, а сама пытаюсь понять, то ли Арслан сказал? Или я просто выдаю желаемое за действительность?

Мужчина смотрит на меня равнодушно, я вижу, что он устал и ему, в принципе, плевать на меня и мою тетю, но я сейчас готова вцепиться в него и висеть на локте, пытаясь выбить еще хотя бы пару слов.

— Она… живая?

Он ведь не сказал ничего, а вдруг — нет? Может, поэтому Арслан так хмур и суров, потому что новости принес плохие?

— Жива, — кивает коротко, а я плюхаюсь обратно на кресло, забывая, что в руках чашка. Остатки чая разливаются по моим коленям, но я не испытываю даже неудобства, все, о чем я могу думать — тетя Мила жива!

Господи, неужели? Все закончилось, мы сможем вернуться домой, зажить, как жили раньше, без преследователей, черных риелторов, репортеров, своей нормальной обычной жизнью?

— Когда я смогу с ней увидеться? Мне теперь можно домой? А когда Егор приедет? — вопросы сыпятся из меня с автоматной очередью, я захлебываюсь от новости и уже мысленно вспоминаю, где лежат мои вещи в доме Арслана. Я готова собраться сию секунду и ехать к тете.

— Не суетись, — морщится Арслан, я застываю, — к тете пока нельзя. Их еще не поймали, до тех пор ты сидишь здесь.

Мне хочется спорить, но я послушно замолкаю, понимая, что все равно ничего не изменится от моих просьб. Если эти люди все еще на свободе, значит, мне грозит опасность. А может, и тете до сих пор.

— А… ваша дочь? — я не могу не спросить. Мельком вижу, как застывает Карина, впиваясь взглядом в профиль Арслана, но он не поворачивается к ней, говорит только мне:

— Она все еще у них.

И все на этом. Его слова омрачают радость, но я держусь за то, что тетя жива. И у Арслана обязательно получится вызволить их с Кариной дочку. Все будет хорошо.

— Сейчас приедет Егор, — уже поднимаясь, обращается ко мне, — ненадолго.

Я давно не получала столько радостных известий в один момент. Стою, пряча улыбку, собираю посуду со стола. Карина ушла в комнату, и теперь мне не стыдно за свои эмоции.

— Папа приедет, — шепчу, проводя ладонью по животу, — наконец-то, мы с ним увидимся.

Я только сейчас понимаю, как непросто дались мне последние дни и какое же облегчение — избавиться от тяжкого груза переживаний. Все будет хорошо. Осталось только поймать этих негодяев и вернуть Лею домой.