Спаси нашего сына

Такого острого одиночества я не испытывала даже после пропажи тети. Наверное, это плохо и неправильно, наверное, мне должно быть стыдно за собственные чувства, только это сути не меняет.

Я не могу без него, Егор нужен мне как воздух, здесь и сейчас.

Наконец, впереди появляется несколько домов, огороженных общим забором, мы проезжаем внутрь, останавливаясь перед самым дальним.

— Это твой временный дом, — представляет мне Арслан жилье, а я думаю: вот так выглядит моя одиночная камера заключения.

Глава 45. Егор

Уехала съемочная группа, уехала Ева.

В доме пусто и неуютно. Я оглядываюсь по сторонам, подмечая детали. Она пробыла у меня так мало времени, но я везде вижу ее «следы». И это совсем не так, как с Викой.

Та пыталась заполнить пространство вокруг меня своим присутствием, застолбить, как собственность. Вряд ли я был нужен ей сам по себе, скорее как трофей. Богатый, упакованный трофей, что решит все вопросы и обеспечит вплоть до старости.

Я понимал это. И нет, мне не было обидно, меня это не задевало. Сколько вложено — столько получено.

От Вики я не ждал любви и чувств, я не давал их сам. Меня устраивал симбиоз, нравилось ее ненавязчивое присутствие, умение создавать комфорт. Она появилась, чтобы заткнуть дыру в груди, и с заданием справлялась мастерски.

Еву, конечно, заменить не удалось, Вика была про другое.

И здесь, вернувшись домой, я это понял. Она душила своим присутствием в моей квартире.

А Ева — нет.

Ева проникла деликатно.

Обосновалась, плотно обхватывая корнями. И привык я к ней поразительно быстро.

Потому сейчас ее отсутствие бьет по нервам. Прохожусь по дому, подбираю ее сарафан, купленный недавно — в спешке не успела взять с собой. Ощущая конченным извращанецем, но прикладываю ткань к лицу, втягивая воздух. Ее запах вперемешку с моим.

Гадство, как продержаться десять дней? Это абстрактная цифра, взятая Арсланом с потолка.

Может, меньше, может — больше. И все чувства оттеняются гнетущим переживанием, что что-то может пойти не так. Сабиров не бог, всего лишь человек, а люди не умеют прогнозировать случайности.

Он может просчитаться в своей теории, я до сих пор не знаю имен людей, которых он подозревает, по факту — я слепо отдался случаю.

И теперь, стоило Еве уехать, снова начинаю жалеть о принятом решении. Да, у него дочь, но у меня — сын! И нельзя рисковать одним ребенком во имя другого.

Головная боль начинает расползаться от шеи к вискам, сдавливая железным обручем. Если я и дальше буду вариться в собственных переживаниях, ничем хорошим дело не закончиться.

Бросаю Евин сарафан на комод, беру ключи от автомобиля. Вообще-то, Баринов, у тебя свой бизнес, на который ты беспардонно забил. А стоит только выпустить что-то из внимания, как все начинает идти кувырком.

Натягиваю на лицо солнцезащитные очки, которые должны хоть минимально замаскировать мое разбитое лицо, и еду в офис.

Раздумываю, не связаться ли с Сабировым, чтобы узнать, как прошла поездка, но мы условились свести общение к минимуму. Нелегко, но раз решено, то нужно держаться до конца и не сыпаться на мелочах.

В офисе меня не ждали явно. Захожу, не снимая очков, оглядываю людей. По суетным движениям заметно, как еще пару минут назад сидели расслаблено, а сейчас мобилизовались, вид серьезный у всех — начальство явилось, еще бы.

Прохожу в свой кабинет, Дениса по пути не вижу. Раздумываю, не стоит ли позвонить ему, чтобы узнать последние новости о работе, но передумываю.

Впервые в жизни мне не хочется вникать. Удивительно. Я, чтобы прийти к тому, что имею, пахал с детства, пацаном еще пробовал любой способ заработать. К счастью, мне повезло с мозгами. Мать отдала меня в профильный лицей-интернат, я жил и учился там шесть дней в неделю, приезжая домой лишь на выходные. Меня это устраивало полностью, да и характер закалило. Рядом ни мамки, ни папки, свои проблемы учишься решать самостоятельно, а не бежать за помощью.

И бизнес я строил, как умел, где-то родители помогли, но они лишь дали толчок на ту базу, что я накопил. Хотя моей благодарности им это не отменяет.

Думаю о том, что сын я так себе. До сих пор так и не съездил к ним, хотя родители живут в часе езды от города. Представляю лицо мамы, когда я заявлю, что у меня скоро родится ребенок, и покажу ей Еву.

Еще одна странность. Я так хотел заполучить результаты теста, а сейчас будто и не жду его.

Я еще понятия не имею, как сложится наша совместная жизнь с Евой. Но я вижу свою квартиру с детской комнатой, с разбросанными игрушками, ванночкой, коляской, огромным автомобилем, на котором будет по дому кататься сын. Вижу, и эта картина вызывает душевное тепло.

Лишь бы только все задуманное Арсланом исполнилось.

До конца дня я предпринимаю несколько попыток поработать: дел скопилось немало, партнеры ждут от меня обратной связи, но я начинаю путаться в элементарных вещах и понимаю, что могу сделать только хуже. Смотрю на часы, торопя время. Первый сюжет выйдет в четыре часа вечера, процесс будет запущен. Осталось еще немного.

Без пяти я закрываю дверь кабинета на ключ, ищу в поисковике онлайн-трансляцию новостей и вставляю в уши наушники, чтобы не пропустить ни единого слова.

В новостях столько ненужной лабуды, я тороплю ведущую, разговаривая, как чокнутый, с экраном, но когда показывают Еву, я все равно оказываюсь не готов.

Темно-русые волосы кажутся еще темнее. У нее такие большие испуганные глаза, а голос дрожит.

— Меня с моей тетей обманом выгоняют из нашей квартиры, — камера скользит вниз, показывая как руки Евы без маникюра обхватывают выпирающий живот, дальше кадры сменяются на вид ее дома, подъезд, дверь с номером квартиры. Слушаю закадровый голос, жду, когда в кадре снова появится моя девочка, но ее окончательно сменяет ведущая.

— Так сможет ли Ева Киреева и ее тетя вернуть себе квартиру, отнятую «черными» риелторами? — бодро говорит утренняя блондинка в кадр, — мы будем следить за историей и держать вас в курсе дела. Специально для третьего канала…

Останавливаю эфир, снимаю наушники. Ну что, бомба разорвалась, осталось только понять, кого задело…

Глава 46. Ева

Время не идет, а тянется бесконечно долго, и ничего не происходит.

Ровным счетом. Ни-че-го.

Холодильник набит едой. На полке книги, полно фильмов и сериалов, только по телевизору не показывают местные новости. Проходит день, другой, а ничего не меняется. Соглашаясь на предложение Арслана, я была уверена, что это произведет хоть какой-то эффект, и все вокруг закрутится и завертится.

Но я этого не вижу, я словно живу в стоп-кадре, где все остается неизменно.

Все чувства внутри перемешаны: надежда и беспокойство, радость и отчаяние. Я слоняюсь по большому дому, не зная, чем себя занять, и разговариваю без конца с сыном.

Рассказываю ему о том, какой у него замечательный и красивый отец. Как любит его, как будет учить ездить на велосипеде, играть в футбол и носить на шее. С папиной шеи так легко смотреть на этот мир, он кажется добрым и открытым, он такой и есть. И если попадаются в нем плохие люди, то это не значит, что их много, хороших все равно больше, просто плохие поступки сильней бросаются в глаза.

И сын откликается на мои слова, ворочается под ладонью мягко, как большой котенок, то подставляя спину, то выпячивая ножку.

Подхожу к окну, оглядывая большой, ухоженный двор. При въезде в сторожке сидит охрана, их не видно, но я знаю, что они здесь. По территории возле дома гулять мне не запрещено, в доме я уже начинаю задыхаться от однотонности своего маршрута. Обуваюсь, спускаюсь по ступенькам. На улице тепло, до конца лета еще почти месяц, солнце уже не жарит, но греет приятно.

Я оглядываюсь по сторонам. Дворик ухоженный и чистый, никаких огородов и теплиц, как были в моем детстве. Только цветы повсюду, а между ними тропинки, выложенные из камня. По ним я и отправляюсь гулять. Дохожу до сторожки, заглядывая внутрь осторожно, чтобы не нарушить покой человека, сидящего внутри. Там кто-то смотрит телевизор, и я вижу мельком свое лицо на небольшом экране.