Здравствуй, 1984-й

Глава 3

Тем временем класс начал заполняться детьми, зашла и Верка, а следом за ней с мордой побитой собаки вчерашний вуайерист Петя, значит, заловили сластолюбца. На меня мало обращали внимание, так, привет-привет. Даже за руку не все здоровались. Отличники и хорошисты сразу закучковались вместе, причем парни отдельно, девочки отдельно. Двоечники, как правило, были и похуже одеты, да и второгодниц у нас две было, одна года на четыре зависла в школе, и сразу после восьмого, как я помню, выйдет замуж. Я ей очень нравился, помню, но от неё шарахался. Дурак. Фигурка ничё была, а вот одевалась плохо, мне это и не нравилось. Мог бы девственность потерять года на два раньше. Со мной за партой сидел долговязый Кондрат, такой же двоечник как я — мой первый кореш в школе. Он и пришёл последним и сел рядом, небрежно бросил портфель на пол.

Прозвенел звонок, вызвав у меня очередные воспоминания, и учительница начала урок.

— Как вы знаете, сегодня у нас годовая контрольная, скоро конец учебного года, это — ваша последняя возможность исправить оценку в аттестате, — нудно бубнила математичка, да так нудно, что часть её бормотаний я пропустил.

— А перемена будет? — вырвал меня из размышлений чей-то девичий голосок.

— Нет, перемены не будет, урок сдвоенный, хотя выйти, конечно, можно, — разъяснила Вера Николаевна.

Раздали варианты контрольной, шесть штук по числу рядов школьников, в классе было три ряда парт. Списать можно было у тех, кто сзади сидит и спереди, но у меня сзади стенка. Я с удовольствием глядел на молодых одноклассников, вспоминая. К моменту переноса многих в живых не было уже, а первым летом вместе с родителями разобьётся Жуков Игорь, я к нему неплохо относился, он был не таким снобом, как остальные. Второй от рака умрёт та самая Фаранова, по которой якобы я сейчас сохну, но её нет сейчас в классе, она «бэшка». Не помню точно, когда умрёт, дочку успеет родить, лет в двадцать, наверное. Интересно, повлиять я смогу на эти события? Смотрю по сторонам, все заняты делом, корпят над листками. Забавно выглядит Петр. Он поминутно оглядывается на сидящую сзади Верку. Та думает, что он пытается списать у неё и возмущённо шипит. А Петька пытается задобрить щенячьим взором соседку сзади. Надо будет спросить у него, как там вчера прошёл осмотр женского юного тела.

— Штыба, хватит на девочек смотреть, решай контрольную, — хлопнула листком с задачами передо мной учительница, вызвав гогот остальных присутствующих.

«Вот кони!» — ругнулся я на них про себя и углубился в задачи. Ничего особенного. Единственным удивлением для меня было, что это контрольная по алгебре. Оказывается, нет такого предмета сейчас как математика. Вместо неё есть геометрия и алгебра! Два отдельных предмета. Четыре задачки, одна легче другой. Что вы хотите — восьмой класс! Решаю минут за десять на черновике, потом столько же ещё переношу решение на отдельный выданный лист со штампом школы. Поднимаю глаза и вижу округлённые глаза Кондрата. Он видел мою жесткую расправу с задачками.

— Откуда задания? Знал? И кто решал их тебе? — шепнул он, истолковав мои успехи по-своему.

Я ещё вчера решил не париться с конспирацией, ведь после восьмого класса уже через пару недель многих своих одноклассников долго не увижу.

— Сам решил! — ответил я и слегка подвинул задачи Кондрата к себе.

Быстро решаю парочку и поворачиваю листок к нему. Он, явно офигевая, переписывает себе обе решённых мною задачи, а я тем временем иду сдавать решение.

— Толя! Что ты вскочил? Решай. Времени ещё много, — возмущённо сказала Вера Николаевна.

— Да я решил всё уже, — отвечаю ей, вызвав опять гогот окружающих.

Иду на выход, видя, как учительница недовольно хмурит брови. Она решила, что я надеюсь на тройку, ведь сама пообещала мне плюс один балл. Уже закрывая дверь, вижу, что она решила почтить своим вниманием мои каракули. Да, каракули, с письмом у меня не очень, оказывается. Иду в столовую, так как болтаться по коридору чревато лишней нагрузкой. Директор школы, чей шестидесятилетний юбилей мы недавно праздновали — фронтовик. Увидит кого без дела, работу найдёт, вот, хотя бы двор мести. В столовой, несмотря на раннее утро, уже есть чем закусить, привезли откуда-то сорокалитровую кастрюлю с беляшами! Жирные, мягкие, горячие, истекающие внутренним соком. Вот и пригодился рублик, выданный отцом. Два беляша, стакан свежесваренного компота. Жизнь хороша! «А хорошо жить ещё лучше», — добавило цитату подсознание. Шутки шутками, а два урока делать нечего. Ну, хорошо, не два, а полтора. Пойти в спортзал посмотреть на девочек из десятого? У них как раз физ-ра. Заглядываю в щель, но всё видимое пространство занимает фигура толстенькой Марины, моей, кстати, соседки по улице. Никакого удовольствия смотреть на её толстую жопу нет. Чертыхнувшись, решаю сходить в библиотеку. Поднимаюсь наверх на второй этаж, удачно разминувшись с директором, чей басок громыхал где-то неподалёку, захожу в обитель знаний. Толик тут бывал два раза в год, когда брал учебники и когда сдавал. Я, в своё время, бывал чаще, особенно любил фантастику и военные мемуары. Не брезговал и приключениями. Библиотекарша — сушёная вобла лет сорока пяти, удивленно подняла на меня глаза.

— Заблудился?

Епть, она ещё и юморит! Не помнил я такого за ней.

— Дверь с той стороны закрой, — неприкрыто хамит вобла.

«А ведь она меня не любит, и за дело», — вспоминаю я.

Учебники, что я возвращал, обычно были в ушатаном состоянии. Но информационный голод толкает меня на примирение с женщиной явно не моей мечты.

— Есть справочник для поступающих в техникум? — не замечая наезда, спросил я.

— Может сразу в вуз? — морщится её и так сморщенная физиономия. — Ладно, вон там в шкафу лежат, полистай, если буквы ещё не забыл.

— А что старый такой? — возмущённо оборачиваюсь к ней держа в руках справочник для поступающих в средние специальные учебные заведения СССР в тысяча девятьсот восьмидесятом году.

— Где? — изумляется дама. — Новый он! Всего четыре года! Что там могло измениться?