Конец игры

Фантомы бесследно исчезли, и в окружающей его темноте Сухов рассмотрел припорошённый снегом еловый лес. Выйдя из режима ночного видения, он врубил мощный фонарь, встроенный в шлем экзоскелета, и осветил сектор перед собой. Затем луч пошёл в сторону, и куда бы он не попадал везде виднелась чаща леса.

Взглянув вверх он увидел кусок звёздного неба, с хорошо узнаваемым созвездием большой медведицы посередине. Не веря глазам, Сухов посмотрел на лежавших в снегу людей и наклонился к Вале.

Отстегнув бронированную перчатку, он засунул пальцы под ворот её бронежилета, и почувствовав тепло, уловил биение пульса. Облегчённо выдохнув, Сухов уставился на самого младшего из Шиловского выводка, стоявшего рядом с мерно дышащим телом, находящейся в отключке матери, и как ни в чем ни бывало ловящего кружащиеся снежинки.

– Сухой, что это было? – вопрос старшего сержанта донёсся из динамика коммуникатора, а затем капитан увидел, как он поднимается, ловко орудуя прикладом автомата и титановым костылём.

– Не знаю. Надо всех проверить и немного осмотреться – ответил Сухов, опасаясь раньше времени делать поспешные выводы.

За последний год жизни, в изолированных от внешнего мира железобетонных катакомбах, он сотни раз умирал, каждый раз возвращаясь к жизни. За этот период Сухов пережил слишком много такого, что не укладывалось в его сознании, так что теперь он попросту опасался спугнуть удачу.

Открыв забрало шлема, он окунулся в морозную свежесть, и с удовольствием принюхался, ощутив пьянящий хвойный аромат зимнего леса.

Тем временем ставшие родными люди начали приходить в себя, и подниматься на ноги. Осмотрев всех по очереди, капитан с облегчением выяснил что все живы, и даже тяжело раненый прапорщик ВДВ на пару секунд открыл глаза, и тут же потребовал, чтобы ему поменяли пустой магазин в автомате на полный.

После осмотра, Сухов первым делом отстегнулся от сбруи из спутывавшего всех серебряного кабеля и сделал широкий круг по лесной чаще, сканируя пространство дальнобойным тепловизором. Не найдя ничего подозрительного, он вернулся к группе.

– Как-то тут зябко – сказала жена Шилова, при этом пытаясь закутать сопротивляющегося младшенького в объёмный армейский бушлат.

– Ничего Наташ, главное вырвались на волю – констатировал Сухов, и указал на моргающий жёлтым браслет, обхватывающий бронированное запястье. – Алфёров сказал, – «если он перестанет светится зелёным, значит вы попали в стабильный временной континуум». Ко всем прочим плюшкам, похоже нас выкинуло на большом расстоянии от местоположения лаборатории, причём сразу на поверхность.

– Дядя Вадим, и в какой год мы попали? – спросил старший сын Шилова.

– Не знаю – честно ответил Сухов, но судя по тишине, война с альянсом демократических скорее всего ещё не началась.

Как только он высказал своё предложение, на пределе слуха послышалась канонада, заставившая всех замереть на месте. Пропустив звук через акустические усилители экзоскелета, Сухов разложил его на дорожки, выделил отдельные пики, и мигом определил, что стреляют гаубицы большого калибра.

– Товарищ капитан, я, просканировав частоты, и кажется поймал незашифрованный коротковолновый сигнал. Сейчас скину раскрытый канал в боевую чат – отчитался боец в побитом экзоскелете «Ратник».

Подключившись к каналу, Сухов услышал, как мужской голос зачитывает шифрованную тарабарщину, состоящую из цифр и отдельных букв латинского алфавита. Прошло около минуты, и радиопередача закончилась, ещё больше запутав капитана.

– Вадим, а может мы попали в момент после нападения альянса? Или это совсем другая реальность? – неуверенно проговорила Валя.

– Даже не знаю, радиационный фон в норме, летательных аппаратов в воздухе не замечено, сетей цифровой передачи данных не обнаружено. Единственное что могу утверждать точно, судя по снегу и тому что лес ещё не промёрз до конца, сейчас начало зимы. Да в принципе, чего гадать, надо идти на разведку. Доберёмся до ближайшего населенного пункта или дороги, там всё узнаем.

На том и порешили. Девушки и тяжелораненый прапорщик остались с детьми, в надувном армейском боксе со встроенным обогревателем. Одноногий сержант вызвался патрулировать, а Сухов с бойцом в ратнике, отправились на разведку, ориентируясь на звук канонады.

Через пол часа начало светать, и вышедшие к опушке леса разведчики оказались на обочине грунтовой дороги, с видневшимся вдалеке медленно продвигающийся грузовичком.

– Товарищ капитан, это же полуторка. Откуда она сделал? – удивлённо спросил боец.

– Сейчас узнаем – ответил Сухов, уже понимая, что ответ на этот вопрос ему может совсем не понравиться.

Углубившись в лес, они заняли позиции у входящей в него дороги, и принялись ждать рычащий грузовичок. Через несколько минут он их догнал, и замер перед бойцом в ратнике, замершим посреди дороги.

Сухов тут же подскочил сбоку, и едва взглянув на лежавших в кузове раненых красноармейцев, распахнул дверцу, и вырвал из рук шофёра длинную трёхлинейку. Взглянув в его немного раскосые глаза, он откинул бронированное забрало шлема.

– Какой сейчас год и месяц? – стараясь говорить медленно, спросил он.

Молодой шофёр, явно удивился, и вместо ответа, расстегнул ворот фуфайки. Стащив с лысой головы шапку ушанку, он вытер пот, и что-то сказал на казахском.

– Это Абай, он казах из степных, и на русском почти не говорит. – Женский голос раздался сбоку, и повернув голову, Сухов увидел в кузове молоденькую симпатичную девчушку в фуфайке.

– А ты кто?

– Я Маша, медсестра.

– Ну тогда ты ответь – грозно потребовал Сухов.

Девушка нахмурилась, и уставилась на побитую пулями красную звезду, нанесённую на кирасу бронекостюма ратник.

– А вы вообще кто такие? – вместо ответа спросила она.

– «ОСНАЗ НКВД» – ответил Сухов, вспомнив аббревиатуру, увиденную в книгах про войну, обозначающую подразделения диверсантов.

– Ну тогда ясно, а то я уж подумала, что вы фашисты – проговорила девушка, но как показалось Сухову не совсем искренне.

– Так какой сейчас год? – настойчиво переспросил он.

– Сорок первый, шестнадцатое ноября – ответила девушка.

– Где мы сейчас находимся?

Услышав вопрос, медсестра ненадолго задумалась.

– В лесу – наконец заговорив, уклончиво ответила она.

– Да ё-моё, знаю я что в лесу. Что за область? Район? Какой населённый пункт находится рядом?

Вместо ответа, девушка посмотрела на застонавшего раненого, и прикусила губу.

– Я не скажу – неожиданно буркнула она и насупилась.

Да мля – буркнул про себя Сухов, и в слушающий миг сенсорный комплекс экзоскелета сообщил о подозрительных звуках за спиной. Резко развернувшись, капитан захлопнул забрало, и активировал устройство дополненной реальности, показывающее все доступные ему ориентиры.

Мгновенно оценив обстановку, он опустил ствол пулемёта и снова открыл забрало.

– Хромоногий, да какого лешего ты то припёрся! – выпалил Сухов, и в следующий миг увидел одноногого сержанта, ловко кондыбающего при помощи костыля в их сторону.

– Сухой, так ты же меня с собой не взял – спокойно ответил сержант.

Подойдя ближе, он с любопытством заглянул за низенький борт и осмотрел прикрытых брезентом тяжелораненых. Затем сержант распахнул камуфлированных бушлат и достал из подсумка пачку одноразовых инъекторов.

– Эй красавица, пользоваться умеешь? – спросил он, и показал медсестре, один из цилиндриков с пластиковым колпачком прикрывающем иглу и кнопкой на другом конце.

– Смогу. А что там? – опасливо поинтересовалась она.

– Это реаниматор. Коктейль из обезболивающего, обеззараживающего, и целого комплекса восстанавливающих здоровье препаратов. Да ты подруга не бойся. Если вколешь каждому по одной дозе, то все бойцы сто процентов доживут до операционного стола – в подтверждении своих слов, сержант растянул ворот тельняшки, и вколол себе содержимое инъектора в татуированное плечо.

Медсестра на несколько секунд призадумалась, а затем достав один из цилиндриков, ввела препарат в огрызок ампутированной руки сильно стонущего бойца. Как только реаниматор попал в мышцу, парень закатил глаза, затем обмяк и мерно засопел.