Университет языков

Потом снова играл Сонар Ферри, но Олеум Нафта уже не слушал его. Глазами, в которых расплывались буквы, он читал несколько коротких предложений в блокноте, написанных аккуратным, но ещё детским почерком.

Здравствуйте.

Олеум Нафта.

Я видела вас по телевизору.

Где моя мама?

Вы мой отец?

Почему умерла моя мама?

Я попробую.

Последнюю композицию перед антрактом Сонар Ферри исполнил вместе с Байри. Две скрипки рассказывали историю встречи юности и зрелости, ученика и учителя, желания учиться и учить. Их звучание становилось то выше, то ниже, и казалось, словно ученик и учитель меняются местами. Будучи зрелым в одном, учитель оказывался совсем юным в другом, а ученик вдруг открывал в себе способность не только учиться, но и учить.

Старый музыкант и маленький скрипач поклонились, и опустился тяжёлый занавес. Начался антракт. Рои ушла за кулисы к Байри, Рейчел отправилась в буфет, Солуса забрали какие-то знакомые из алгольского посольства.

Ниа есть не хотелось. Она тихо сидела в кресле, разглядывая свою сумочку. Интересно, эти блёстки вручную пришивают или на машинке? Наверное, всё-таки на машинке, если бы вручную, сумочка стоила бы…

— Извините… Извините, пожалуйста! — к ней подошёл мужчина средних лет в смокинге. Его лицо показалось Ниа знакомым.

— Это вы? Та девушка-переводчица? В автобусе… Я хотел сказать вам спасибо. Если бы не вы… Здесь мои жена и дочь, — он подтолкнул вперёд невысокую женщину и девочку лет четырёх с большим розовым бантом на голове, — они тоже хотели поблагодарить вас.

— Спасибо вам большое! — проговорила женщина почти со слезами.

Девочка посмотрела на маму и повторила:

— Спасибо вам большое!

— Не за что… Я совсем не… — пробормотала Ниа, комкая золотой мешочек.

— Нет, если бы не вы… — и тут мужчина замолчал, заметив сидящего в соседнем кресле Халди. Некоторое время он поражённо смотрел на него, а потом перевёл взгляд на Ниа.

— Познакомьтесь, это мой ученик, его зовут Халди, — сказала Ниа, взяв мальчика за руку.

— Очень приятно… — растерянно произнёс мужчина.

— Очень приятно! — радостно крикнула девочка, которой, видимо, понравилось повторять за родителями слова.

— Не будем вам мешать. Ещё раз спасибо. Я так хотел увидеть вас, чтобы сказать… Извините… — мужчина взял за руку жену и дочь и пошёл на свой ряд.

— Он узнал меня! Он расскажет! — испуганно прошептал Халди.

— Не расскажет, — тихо проговорила Ниа.

Тут напротив их ряда остановился администратор концертного зала. Увидев девушку, он подошёл к ней.

— Прошу прощения, вы Ниа Вирго?

— Да, это я.

— Вас спрашивает один человек.

Халди испуганно посмотрел на Ниа.

— Не волнуйся, я скоро приду, — сказала она, вставая.

— Я провожу вас.

Администратор вышел из зала, пересёк коридор и остановился около небольшого кабинета.

— Прошу, — сказал он, открывая дверь.

— Спасибо, — вежливо ответила Ниа и шагнула внутрь.

Там за столом, опустив голову на руки, сидел человек. Услышав звук шагов, он поднял голову. Это был президент Сепер.

— Вы? — Ниа подалась вперёд, не веря своим глазам. — Это вы?

— Ниа Вирго? — усталым, вымученным голосом произнёс Абдэре Сепер.

— Да, но… как? Как… Вы здесь?

— Пожалуйста, сядьте. Мне нужно поговорить с вами.

Ниа поражённо смотрела на президента.

— Пожалуйста, сядьте, — повторил он.

Ниа села.

— Ваш бывший ученик, Вэленди Нэрэр, сказал, чтобы я обратился к вам, — с трудом начал Абдэре Сепер. — Он сказал, может быть, вы сумеете помочь. У вас был мужчина, который тяжело болел… Я спросил у работников зала. Вы приехали с мужчиной. Это он? Он не умер?

— Да, он не умер, — холодно произнесла Ниа.

— Значит, вы нашли лекарство? — он подался вперёд, в покрасневших глазах зажегся тусклый огонь.

— Один доктор из Ситулии нашёл лекарство…

— Из Ситулии? Вы знаете его? Вы знаете, где он? Как найти его?

— Знаю.

— Скажите мне! — он почти лёг грудью на стол.

Ниа медленно отстранилась.

— Пожалуйста! Я прошу не для себя! Мой сын! Мой сын болен! Врачи сказали, ему осталось меньше года. Пожалуйста, моему сыну только четыре! Он ни в чём не виноват! Помогите мне спасти его! Чтобы приехать сюда, я снял барьер! Пусть народ Лабрии осуждает меня. Наверное, я плохой президент. Я отказался от политики, которую обещал проводить, я пошёл против собственных решений. Но я должен спасти своего сына!

— Ваша политика, ваши решения… — глухо произнесла Ниа. — А вы знаете, что для приготовления лекарства нужны идисы?

— Идисы?

— Да, идисы!.. Мы смогли спасти только двоих, двоих! А знаете, сколько людей умерло за этот месяц? Знаете, сколько их умирает каждый день?

— Нет… это не…

— Правда! Это правда!

— Но… но вы…

— Я дам вам адрес клиники в Порриме, это небольшой город в Ситулии. Доктора зовут Отто Залюбер. Вы договоритесь с ним о поставках идисов, и он приготовит лекарство, — Ниа достала из сумочки записную книжку, карандаш и быстро начала писать. Абдэре Сепер застывшим взглядом следил за её рукой. — Это адрес. А это отдадите доктору Залюберу, — она написала несколько предложений на другом листке.

— На каком языке говорит доктор?

— На албалийском, ситулийском… наверное, ещё на каких-то языках, я не знаю.

— Я не говорю по-албалийски, — пробормотал Абдэре Сепер, показывая старый лабрийско-албалийский разговорник.

— В клинике работают юноша и девушка из Матара, они знают лабрийский, они переведут.

— Хорошо.

Ниа закончила писать и сложила оба листка пополам.

— Я отдам вам их в любом случае, — сказала она, посмотрев на президента, — но я прошу, отпустите профессора Веспера, Тихэ Каллида, Ленни Клеменс и двоих юношей из Матара — Элафоса и Тэроса.

— Конечно! — торопливо произнёс Абдэре Сепер.

— Надеюсь, вы спасёте своего сына, — Ниа протянула ему листки.

— Спасибо… — Абдэре Сепер спрятал их в нагрудный карман, поднялся и, оглядываясь, пошёл к двери. Он так и не смог ей сказать, что месяц назад Элафос скончался в своей камере.

Ниа механически положила блокнот с карандашом обратно в сумочку. Она собиралась вернуться в зал, но, сделав несколько шагов, почувствовала, как у неё дрожат колени. Она прислонилась к стене и медленно опустилась на пол… Даже подумать страшно… А если бы президент Сепер сделал такой же выбор, как когда-то президент Нафта?

Дверь открылась, и на пороге появился Солус. Обведя взглядом комнату, он вдруг заметил сидящую на полу девушку.

— Что с тобой? — он опустился на колени рядом с ней.

— Ничего, ничего… — она обняла его за шею.

— Ниа… — Солус отстранился и посмотрел на её бледное лицо.

— Просто немного душно.

— Держись за меня, — он помог ей подняться и подвёл к окну.

— Спасибо… Теперь всё хорошо… всё хорошо…

Солус посмотрел на горящие в прозрачном зимнем воздухе огни ночного города. Сколько он видел таких городов и таких огней. Но сегодня вдруг подумал, что каждый огонёк — это чья-то жизнь, счастливая или печальная, но всегда удивительно хрупкая, связанная тонкими серебристыми нитями с другими огоньками-жизнями.

Он осторожно поправил лилию в серых волосах. Вот эта девочка, наверное, таких городов не видела, поэтому смотрит заворожённо, а в глазах дрожат разноцветные блики.

— Красиво, — она коснулась рукой стекла. — Похоже на… Я в детстве читала книжку. Там была картинка. Море, полное светлячков.