Университет языков

— Спасибо вам, Игни, — он сделал шаг, собираясь уйти.

— Профессор! — он теребил ремешок на руке. — Профессор, я тоже хотел сказать… хотел сказать… — ремешок порвался. — Простите меня!

Солус медленно посмотрел на своего ученика:

— Я прощаю вас. Увидимся завтра на занятии. Передайте Нубесу и Векси.

— Я передам. Спасибо, профессор… Я рад, что вы вернулись! — уже в спину крикнул ему Игни.

Солус подошёл к Ниа.

— Что ты хотела спросить у Доминика?

— Узнала, как дела у Халди.

— И как у него дела?

— Отлично!

Солус улыбнулся.

Поднявшись наверх, он достал ключи и открыл дверь своей комнаты.

Тёмно-синие занавески, и ветер колышет тюль.

За окном тихо падает снег.

Глава 57. Светлячок и море

— Ниа, вставай!

— Ещё немного… Сегодня же выходной, можно поспать…

— Вынужден тебя огорчить, но сегодня понедельник.

— Понедельник? — она резко села на кровати. — Сколько сейчас времени?

— Времени достаточно, если ты сейчас встанешь.

— Поняла, встаю…

Сунула ноги в тапочки, набросила халат и поплелась в ванную. Когда же, наконец, Новый год? Выспаться хочется и… Новый год… Она ведь ещё не сказала…

— Сол, нам тут недавно пришли приглашения, — начала Ниа, садясь за стол.

— Приглашения? От кого?

— От президента Нафта.

— И куда же он нас приглашает? — на губах скользнула чуть надменная улыбка.

— На концерт Сонара Ферри. Двадцать девятого декабря. Байри тоже там выступает, поэтому я подумала… Мы ведь всё равно собирались съездить к Мэту на праздники.

— Но я не планировал встречать Новый год в Албалии, — бросил Солус. — И что это он так расщедрился?

Щедрость Олеума Нафта объяснялась просто. Каждое приглашение давало право взять с собой ещё одного человека. И Ниа знала, кого она должна взять.

— Не знаю, но Сонар Ферри очень красиво играет. Я по телевизору видела. Байри тоже… Я понимаю, ты сердишься на Албалию…

— Если ты попросишь, я готов помириться с целым миром… — рассеянно произнёс Солус.

Иногда он говорит что-то с рассеянным видом, и у него появляется такой взгляд, будто он смотрит сквозь неё.

Ниа обняла его за плечи.

— Пожалуйста…

— Хорошо, но двадцать девятое — рабочий день, вряд ли Доминик нас отпустит.

Об этом она не подумала.

— Ну, я не знаю. А вдруг отпустит?

— Ладно, посмотрим… Доедай завтрак, и пошли на занятия.

Три пары с Халди, а потом Байюлу нашёл её в коридоре и сказал, что заместитель ректора срочно собирает всех преподавателей в зале заседаний. Что опять случилось?

Заняв своё место, она вопросительно посмотрела на Солуса, но тот только пожал плечами в ответ. Значит, он тоже не знает.

Вошёл заместитель ректора, опёрся руками о стол и сказал:

— Сегодня ночью умер ректор.

На большинстве лиц почти ничего не отразилось, никто не знал ректора лично, а известие о смерти незнакомого человека редко причиняет боль. Только у тех, кто был уже очень стар, в глазах промелькнул страх.

— От чего он умер? — спросил пожилой преподаватель.

— Сердце. Ректора нашли в его кабинете. Врачи пытались ему помочь, но, увы, безуспешно. Он был третьим ректором университета, и первым, кто умер в его стенах. Похороны состоятся в среду. Тогда же будет назначен новый ректор, — в свете, отбрасываемом красной мантией, казалось, что его лицо горит. — Пока все свободны, — он бросил короткий торжествующий взгляд на Ниа, и она поняла, кто станет следующим ректором.

Утром в среду бушевала страшная метель, но с восходом солнца перестала. На главной аллее собралась целая толпа. Всем было интересно посмотреть, что из себя представляет третий ректор Университета языков, пусть даже и после смерти. Ниа с Солусом стояли в стороне.

— Да, плюнь ты на них! — сказала Рейчел, глядя на побледневшую девушку. — Если люди идиоты, им уже не поможешь!

— Я видел! А он даже не старый! — к ним подбежал Игни.

— Ну, а я что тебе говорила? — Рейчел выразительно посмотрела на подругу.

— Я в порядке. Просто неприятно, — пробормотала Ниа.

— А что такое? — удивился Игни.

— Слушай, иди уже отсюда! — шикнула на него Рейчел. — И вообще, здесь преподаватели стоят!

— Подумаешь! — обиженно буркнул юноша.

По дороге на кладбище толпа значительно поредела, а около могилы осталось стоять всего несколько человек.

Доминик подошёл к гробу и начал свою речь.

— Он был третьим ректором Университета языков. Во многих религиях мира «три» — великое число. Время, в которое он жил, было сложным. Государства, медленно оправлявшиеся от ужасных последствий Четвёртой войны, начинали новую борьбу за власть. Сначала Алголия, — короткий взгляд на Солуса, — потом Албалия. Университет выдержал всё и сумел сохранить независимость — во многом благодаря своему руководителю. Мы нечасто видели его в стенах университета, но он заботился о благе каждого ученика и преподавателя. Доказательством этого является то, что умер он здесь, где находилось его сердце.

— Доминик сегодня в ударе, — прошептала Рейчел на ухо Ниа. — Наверное, всю ночь сочинял!

— Он был строгим, но справедливым. Основой его политики было чёткое соблюдение Правил университета, созданных более ста лет назад. И мы, те, кто будут жить и работать здесь после него, должны свято чтить эту традицию.

— Он про свою политику нам рассказывает, — снова прокомментировала девушка.

— Другие могут делать с правилами, что хотят. Но мы учим соблюдать законы всех языков, на которых говорит мир! Нельзя допускать ошибок, ошибки должны наказываться.

— А это про нас, подружка. Солуса-то оставят, а вот нам, похоже, придётся искать другую работу.

— Посмотрим, — тихо произнёс Солус.

— Поэтому сегодня, над телом этого человека, я хочу призвать всех: и наших преподавателей, и наших студентов — никогда не забывать того, чему мы учим и чему учимся!

Он отступил назад, наклонив голову.

Солус отошёл в сторону, чтобы не мешать рабочим, несущим крышку гроба.

— Странно… — пробормотал он.

— Что странно? — спросила Ниа.

— Ректор… Он напомнил мне… У нас на факультете висел портрет Макса Людера.

Ниа выглянула из-за его плеча и вдруг дёрнулась вперёд. С возвышения, где они стояли, было хорошо видно бледное худое лицо, нос с горбинкой, тёмные с проседью волосы аккуратно уложены на белой подушке. Этого не может быть!

— Вы живёте уже сто пятьдесят лет?

— Примерно, признаться, я давно перестал отмечать свой день рождения.

— Этого же не может быть!

— Разве у каждого народа не хранятся предания о том, кто живёт дольше других?

— Бог? Вы считаете себя Богом?

— А что, я не похож на него?

— Не может быть… — прошептала Ниа.

— Конечно, не может, — сказал Солус. — Макс Людер был деканом физико-математического факультета ещё до Четвёртой войны. Просто лицо очень похоже.

Ниа медленно подошла к гробу. Даже смерть не стёрла эту улыбку, полную торжества и отчаяния. Она наклонилась и поправила выбившуюся седую прядь.

Подошли рабочие и закрыли крышку, раздался стук молотков. Гроб опустили в яму, рядом с могилой профессора Сатабиша, засыпали мёрзлой землёй, и люди медленно потянулись с холма.

— Рейчел, забери Рои и Халди, — сказал Солус, заметив, что Ниа продолжает потерянно стоять около могилы ректора.

— А вы?

— Мы скоро придём.

Солус подошёл к Ниа и положил руки ей на плечи.

— Он напомнил мне одного человека… — тихо проговорила Ниа.

Она смотрела на две могилы перед собой, потом сказала:

— Давай сходим к Эридану?

Небольшую плиту почти замело. Солус наклонился и смахнул снег с высеченных букв, Ниа сняла варежку и коснулась рукой камня. Некоторое время оба о чём-то молча разговаривали с умершим, потом медленно спустились с холма.