Страница 5 из 7
кто зовет меня в дом Божий,
кто ушел раньше меня
и заставил полюбить путь смерти,
тебе, чья память сладка,
как аромат рек сожаления,
тебе, которая растила детей в этом доме,
тебе, которая никогда не вернется,
но которая всегда будет иметь свое место в этом доме,
тебе, которая была музой, женой и матерью
с тремя чертами —
благодатью, любовью и добродетелью,
тебе,
кого я любил, кого люблю, кого буду любить.
К 1880-м годам пожилой писатель Арсен Уссе отошел от драмы, сатиры и художественной критики, вокруг которых он построил свою писательскую карьеру, чтобы размышлять о душе и о том, что происходит с такими людьми, как его любимая жена, когда их души покидают этот мир. Охваченный горем, он углубился в философские, научные, поэтические и оккультные концепции души и размышлял о ее бессмертии в «Судьбах души».
Он передал копию работы своему другу-библиофилу Людовику Буланду. Врач уже несколько лет держал у себя кусок кожи со спины женщины и решил, что этот материал отлично подойдет в качестве обложки для книги его любимого убитого горем друга. «Если вы посмотрите внимательно, то легко различите поры кожи», – удивлялся Буланд в рукописной записке, которой открывались «Судьбы души», где на некачественной окисленной бумаге виднелось призрачное изображение записки на лицевой странице. «Книга о человеческой душе заслуживает того, чтобы ей дали человеческую одежду».
В Хоутонской библиотеке я держала эту одежду своими голыми руками. Вопрос номер один, который обычно задают библиотекарям, которые работают с редкостями, обычно следующий: «Что, без перчаток?» Ношение перчаток для работы с редкими книгами на самом деле повышает вероятность того, что вы разорвете страницу. Если только вы не работаете со старыми фотографиями, на которых могли бы оставить постоянный отпечаток пальца, или не прикасаетесь к предмету, который может причинить вам физический вред (а в моей карьере такие случаи действительно возникают – да-да, я говорю именно о тебе, набор для лечения зубов пограничной эпохи, полный ртути и кто знает чего еще). Лучше всего просто часто мыть и сушить руки, если вы будете взаимодействовать с редкими экземплярами. Перчатки предназначены для фотографий – либо для работы с ними, либо для позирования, на котором они делают вас похожим на очень серьезного исследователя.
В 1880 году писатель Арсен Уссе попросил друга переплести его книгу «Судьбы души» кожей умершей женщины.
Экземпляр «Судеб души» в моих руках мало чем отличается от других книг в кожаных переплетах той эпохи, за исключением того, что дизайн был немного попроще. До появления ПМД изучение фолликулов было наиболее распространенным методом определения того, из кожи какого животного был сделан переплет. Продавцы редких книг до сих пор применяют его, чтобы установить происхождение материала для описания книг при продаже. Идея заключается в том, что расположения волосяных фолликулов человека, коровы и свиньи различаются. Некоторые лаборатории, где изучают предметы старины, используют мощные микроскопы. Этот метод почти всегда работает, однако паттерны фолликулов могут быть ненадежными. В процессе дубления кожа растягивается и деформируется непредсказуемым образом, поэтому отличить треугольник от ромба может быть довольно трудно. С возрастом фолликулы кожи также могут деформироваться. Последствия минимальны, если книготорговец ошибочно принимает сафьяновую кожу за телячью. Но разница в ставках и цене между книгой из кожи животного и человека существенна.
В 2014 году Гарвардская библиотека провела тестирование трех книг из трех разных учреждений, чтобы выяснить, действительно ли они сделаны из кожи человека. «Судьбы души» были переплетены в человеческую кожу, а две другие предполагаемые антроподермические книги – в овечью. Одна из них, издание Хуана Гутьерреса 1605 года «Практические вопросы о законах Испании» (Practicarum quaestionum circa leges regias Hispaniae), обычно всегда хранилась в библиотеке Гарвардской юридической школы, но когда я попыталась ее увидеть, то обнаружила, что она находилась в отделе сохранения предметов старины, когда тот был на ремонте, – подержать ее в руках не получилось. Но я отправилась в медицинскую библиотеку, чтобы посмотреть другую подделку.
Раньше популярным методом определения того, из кожи какого животного был сделан переплет, было изучение фолликулов. Продавцы редких книг до сих пор его используют.
Когда я приехала в медицинскую библиотеку Кантуэй, дежурная за стойкой отдела редких книг произнесла те волшебные слова, которые хочет слышать каждый исследователь: «Джек велел мне передать вам, что приготовил для вас пару сюрпризов». Она имела в виду библиотекаря Джек Экерта, к которому я приехала. Она прошаркала обратно к полке, где лежали послания от него, и прочитала вслух письмо из конверта. «Татуировка на человеческой коже…» – Ее улыбка превратилась в гримасу.
Я нервно усмехнулась: «Вы, наверное, думаете, во что вас пытается втянуть эта дама с утра?»
«Скучно тут никогда не бывает», – вздохнула она, протягивая мне тяжелый белый конверт.
Люди склонны думать, что библиотекари целыми днями сидят и читают книги. Если бы. В некоторых обстоятельствах работа может оказаться на удивление опасной. Однажды я наткнулась на подаренную коробку редких медицинских материалов в моей собственной библиотеке. Я порылась в свертках в скомканной коричневой бумаге, в которую были упакованы таинственные предметы в коробке, и почувствовала резкий укол в палец. Когда на пальце появилась маленькая капля крови, я воспользовалась другой рукой, чтобы открыть предмет, которым я поранилась. Это была небольшая металлическая коробка на петлях, похожая на коробочку конфет Altoids, дорожный набор врача примерно 1900-х годов. Я открыла ее и, к своему ужасу, обнаружила, остатки разбитых стеклянных пузырьков со страшными веществами вроде стрихнина и морфия. В коробке также была иголка, покрытая бог знает чем. И это бог-знает-что укололо мой палец. Я сидела в своем унылом подвальном кабинете, и жизнь проносилась у меня перед моими глазами. «Неужели я так умру?» – спросила я сама себя, целеустремленно дыша, чтобы предотвратить гипервентиляцию. Я выжила и выучила урок: не суй руки туда, куда не знаешь.
Люди думают, что библиотекари целыми днями сидят и читают книги. Если бы. Иногда их работа может оказаться довольно-таки опасной.
Итак, я была в библиотеке Кантуэй и пыталась высвободить этот таинственный предмет из упаковки, чтобы не изучать его вслепую. В конце концов содержимое оказалось у меня на ладони. Образец отделился от картонной подложки, вековой темный кусок кожи теперь касался моей. На нем была татуировка, изображающая Иисуса на кресте в окружении других людей. Фолликулы были выпуклыми, и он был хрупким, как черствый крекер. Сзади на коже виднелись коричневые завитки – как будто в творчестве Винсента Ван Гога начался копрологический период – вероятно, от клея, который когда-то держал ее на картонной подложке. Теперь я упиваюсь своей привилегией видеть удивительные редкие предметы, осязать их и чувствовать одной из первых. Но не обольщайтесь: иногда эта работа жутковата. Конечно, у меня немного другие стандарты жутковатости, чем у других людей, но и я от этого не застрахована.
Я положила татуированную кожу обратно в конверт и вернула его библиотекарю. «Ну, это было отвратительно даже для меня».
«Думаете, мне тоже стоит на это взглянуть?» – спросила библиотекарь, и мы одновременно покачали головами. «И еще несколько вещей для вас… о, тоже из человеческой кожи!» Она изобразила волнение и достала папку с очередным белым конвертом. Сопроводительная бумага гласила: «Образцы дубленой человеческой кожи. Дубленая кожа белого человека и дубленая кожа цветного человека. Кожевенный завод Муллена, Северный Кембридж, 1882 год». Но я видела только один образец кожи. Он был гораздо толще предыдущего, и в нем было жутковатое отверстие. Позже я поняла, что дырка, вероятно, была раньше пупком. Когда я приехала в Кембридж, мне и в голову не приходило, что из-за своих исследований я могу забыть и думать об обеде. Желудок скрутило. Однако Экерт был прав: меня ждало здесь много сюрпризов.