Заматерение

До Москвы мы добрались достаточно быстро. С советских авиалиний уже сняли все АН-10 на пассажирских перевозках, и все рейсы выполняли только реактивные лайнеры. Самолёт доставил нас во Внуково всего за час и сорок пять минут, а на регистрацию мы прибыли почти перед самым рейсом, потратив на неё менее десяти минут. Так что проснувшись в пять утра и вылетев первым рейсом на Москву мы прибыли туда к девяти часам.

Там нас поджидала ведомственная машина, и хотели сразу везти всех в гостиницу, где нам были забронированы номера для проживания. Но я упёрся и просил отвезти меня на квартиру к прадедушке с прабабушкой, так как сильно по ним соскучился. А затем они смогут завезти в гостиницу дедушку и сами там устроятся.

Так и поступили. А каково же было изумление Вероники Степановны, когда она, отперев двери, увидела нас на пороге своей квартиры. Я тут ещё ни разу не гостил и представлял её только по рассказам Верочки и джуниора. Да-а-а, вот что значит старая застройка, ещё дореволюционная.

Высокие потолки, местами с лепниной, высоченные окна с арочными проёмами над ними. В углу залы изразцовая печь. Стены сплошь увешаны полотнами мастеров. Сразу понятно, что попал в дом известного искусствоведа. Прямо домашняя галерея, и это всецело заслуга самой Вероники Степановны. Что мне особенно польстило и порадовало - на видном месте находятся Танюшкины иллюстрации к книгам Надежды Всеволодовны и моей книжонке.

Вся окружающая обстановка – мебель, стол и прочая мелочёвка в основном начала века. И странно, как ещё не сгорела в печках во время войны? Стулья, так почти как в фильме «Двенадцать стульев», и, как бы, не того же самого мастера Гамбса. Сразу ощущается дыхание веков и пыль времён. Хотя уж пыли прабабушка ни за что не допустит в своём доме.

Я сразу же испросил у неё разрешения остаться и пожить у них в квартире, до поступления распоряжения свыше. Так как ни в какую гостиницу я не поеду, пусть уж дедушка там один управляется. И получив согласие от хозяйки дома, мы первым делом отчитались ей о здоровье Верочки. Она о нем и так была хорошо осведомлена из ежевечерних звонков бабули, но мы постарались добавить новые детали.

Я был отлично обустроен, и мужики заспешили в гостиницу. Но Вероника Степановна не соглашалась их отпустить, пока не угостит всех чаем. Так как мы только что с дороги, а пока они в гостинице дождутся обеда - пройдёт много времени. Чаепитие стало недолгим, поскольку гостям хотелось поскорее зарегистрироваться в гостинице, пока нас не объявили в розыск, как пропавших.

Мы им торжественно пообещали, что сегодня никуда ни ногой из дома, и они могут за нас не беспокоиться. Маловероятно, что нас смогли отследить до этой квартиры, ведь даже не планировалось сюда заезжать. Однако ребята решили, что надо проявить максимальную бдительность, а я им не начальство, чтобы отдавать приказания. Тут уж им самим решать возникшие вопросы. У подъезда остался дежурить Николай, и мы договорились с ним о взаимодействии. в то время как остальные поспешили в гостиницу, где должны остановиться.

Проводив их до двери и оставшись вдвоём, я первым делом рассказал прабабушке подробности нападения. Как опасался за жизнь Верочки, ничего кругом не замечая. Порассказал о заказчиках этого преступления и об их ближайшем будущем. Обрисовал их мотивы и планы, как меня намечали похитить и куда вывезти за рубеж.

О скандале рассказывать почти не пришлось, так как в Москве о нём известно, как бы ни больше чем мне. Ольга, а полностью Ольга Александровна, закончила МГИМО и работала в министерстве иностранных дел. Сама состояла в родстве с одним из недавно разоблачённых высокопоставленных сотрудников этого ведомства. Некоторые знакомые Вероники Степановны имели родственников в кругах дипломатов и знали этого родственника Ольги.

После сообщений в передаче телевидения и выдвинутых ему обвинений по столице начали расползаться слухи, что она могла помогать ему в сборе шпионской информации, и такой же непримиримый враг. Но все недоумевали, как она могла стакнуться с явным уголовником, чтобы по заказу вражеской разведки выкрасть из страны уникального ребёнка. Вот об этом теперь гадают и судачат московские кумушки.

А прабабушку замучили вопросами обо мне и моих достижениях, и о самом нападении, о его деталях. Фильм «Девочка из будущего» смотрели многие, а книгу сейчас и днём с огнём не сыскать. Хотя она вышла немалым тиражом в 50 тысяч экземпляров в издательстве «Детская литература», но её смели с прилавков, а спрос не ослабевает.

Вероника Степановна на работе всем желающим демонстрировала эту книгу с дарственной надписью автора, а также отличные иллюстрации к ней, подаренные мною. Детально рассказала о нашей совместной работе над костюмами и оформлением декораций музыкального спектакля. Показывала фотографии с премьеры в Германии, которые ей подарили немецкие товарищи. Разворачивала немецкую афишу с указанием фамилии ее правнука - автора музыки и либретто. Дамы охали и ахали, а также коллективно осуждали попытку похищения такого талантливого ребёнка из семьи их сотрудницы.

Эти рассказы тоже стали гулять по столице, и сплетаясь с предыдущими слухами породили новый жанр городского фэнтези. Так как от рассказчика к рассказчику претерпевали трансформацию и в результате превращались в полную ахинею, имеющую мало общего с исходным видом.

Вот так и рождаются нездоровые сенсации, и мне сразу припомнился необъятный кумачовый лозунг из «Сказки о тройке» братьев Стругацких: «Народу не нужны нездоровые сенсации. Народу нужны здоровые сенсации». Впрочем, услышав от прабабушки один из подобных вариантов, я, как и Эдик Амперян, был полностью сражён, а моё лицо исказилось от накатившей волны гомерического хохота[2].

Конечно её рассказы разошлись по определенным кругам творческой интеллигенции, работников культуры и искусства, вызвав неизбежное удивление, отчего мальчик не поспешил сбежать из страны при первом же предложении, как это сделали Барышников, Нуреев, Годунов и прочие. Скорее всего, списали на юный возраст и глупость. А затем, не откладывая в долгий ящик, принялись творчески плести небылицы, про неразумного отрока. В их рассказках я и стал тем самым Иванушкой-дураком.

Именно такие рассказки и способны были дойти до более высоких сфер московского общества. Значит теперь меня заочно знают и там, чему я вовсе не рад. Оттого настоятельно требуется заручиться поддержкой заслуженного бровеносца, от нападок всей этой чиновной швали. Ведь известно издревле: - «Жалует царь, да не жалует псарь…»[3]

Жаль, что прадедушка с самого утра ушёл в школу, и вернётся только после обеда. Так что прабабушка сама осталась со мной дома и только позвонила предупредить на работе, что сегодня остаётся дома. Причину сообщать не стала, чтобы не привлекать ненужного внимания к квартире.

Я ей торжественно пообещал, что мы с ней обязательно побываем у неё на работе, ведь мне страшно любопытно посмотреть, чем она там занимается и освоиться в специфике её труда. К тому же просто побродить по залам музеев и послушать рассказы о произведениях искусства от ведущего специалиста столицы - тоже немалого стоит.

Но это станет возможным только после того, как мы освободимся. А сам на ушко ей шепнул - куда, кем и зачем мы приглашены. Просил об этом молчать, так как нас самих оповестят лишь в должное время. А пока нам дан день для обустройства в столице, и отдых после дороги.

Поэтому мы культурную программу перенесём на более позднее время, так как мне не хотелось бы в спешке знакомиться с её коллегами. А, наоборот, хотелось бы обстоятельно пообщаться с ними в неформальной обстановке и за хорошим угощением. Мы тут понавезли конфет, шоколадок и пару бутылочек отличного коньячка специально для таких встреч, и они у меня сейчас с собой среди вещей в чемодане.