Страница 7 из 15
Взгляд упал на кресло, накрытое пледом. Интересно, что там могло произойти? Измученное турецким сериалом воображение в отместку стало подкидывать мне картинки бурного секса моего мужчины со стюардессой.
Вот Дэмиан сидит расслабленно на этом самом таинственном кресле. Чёрная рубашка расстёгнута на груди, тесные джинсы не скрывают его выдающихся размеров.
Навстречу ему дефилирует на тонких шпильках Жанна, одетая далеко не так скромно, как сегодня. На ней фирменная ультракороткая юбочка, из-под которой нагло выглядывают кружевные края чулок. Из приталенного пиджачка почти вываливается немаленькая грудь. Кроваво-красные острые ноготки и помада в тон дополняют образ стюардессы-вамп.
Покачивая бёдрами, Жанна несёт любимый напиток Дэма – шестидесятилетний Macallan № 6. Кубики льда в стакане мелодично постукивают в такт её шагам.
«Сейчас он тебе сделает выволочку за то, что не виски-камни туда положила», – злорадно думаю я.
Но Дэмиан заворожённо заглядывает в её воинственное декольте и, кажется, ничего более не замечает. А нахальная стюардесса меж тем подходит вплотную, наклоняется и протягивает виски моему мужчине. Уходить она при этом не спешит. Берёт кубик льда из бокала и проводит им по губам Дэма. А две её круглые дыньки колышутся перед самым его носом.
«Да что это делается-то?» – возмущаюсь я, но позволяю воображению продолжать рисовать картины разврата.
Жаннина рука с кубиком льда опускается ниже. Она проводит по полоске обнажённой кожи в вырезе рубашки. Второй рукой девушка расстёгивает пуговицы, чтобы продвинуться дальше, пока не упирается в край джинсов. Тогда она безжалостно отбрасывает лёд, встаёт на колени и дёргает вниз молнию на его штанах.
А этот гад Дэмиан вместо того, чтобы остановить нахалку, делает глоток виски из стакана и, незаметно нажав кнопку, откидывается чуть назад и прикрывает глаза. Свободную руку он кладёт на голову девушки, заставляя её двигаться быстрее.
Спустя несколько минут Жанна вдруг вскакивает с колен и, задрав свою и без того короткую юбчонку, запрыгивает на Дэма. Стакан летит на пол. Драгоценная жидкость разливается по салону, но неистовая парочка ничего уже не замечает. Дэмиан начинает крутить девушку и так и сяк. Такие позы мне и снились.
«А Жанка, зараза, гибкая. Люди и правда так могут?» – мелькают мысли в моей голове.
И на пике страсти жанкин тонкий каблук пропарывает самолётное кресло.
Глава 9. Анастейша
– С вами всё в порядке? – доносится до меня женский голос.
Распутная Жанка стоит передо мной и удивлённо разглядывает. И тут я осознаю, что сижу разинув рот и, наклонив голову, смотрю на место предполагаемого разврата.
– Всё в порядке, – шиплю я, возвращая голову в нормальное положение и с трудом подавляя желание расцарапать физиономию стюардессы.
Жанна уходит, а я понимаю, что не успокоюсь, пока не увижу, что там под пледом.
Пока бортпроводницы не видно, подкрадываюсь и сдёргиваю покрывало. Увиденное повергает меня в шок. Здесь точно не страсти предавались. Белая кожаная обивка вся залита кровью, как будто там кого-то расчленили.
Теперь перед моим мысленным взором проносятся другие картины.
В кресле я вижу незнакомого мне мужчину. Он измождён. Его руки и ноги связаны, а ремень безопасности не даёт возможности встать. Он ёрзает. Ему явно неудобно сидеть со скованными сзади руками.
– Говори, где камни! – рычит Дэмиан, нависнув над несчастным. В его руке блестит нож.
– Ничего я вам не скажу, – выплёвывает ему в лицо пленник.
– Ах так! – грохочет Дэм. – Тогда ты уже никому ничего не скажешь.
Молниеносным движением он проводит по горлу незнакомца, и тот начинает хрипеть, захлёбываясь собственной кровью. Я с ужасом наблюдаю, как белоснежная кожа сиденья на моих глазах становится красной.
Так вот что там случилось. Дэм просто казнил кого-то на этом кресле из-за своих треклятых самоцветов.
Погрузившись в очередное страшное видение, я не заметила, как появилась Жанна. Она деловито начинает поправлять покрывало на кресле, скрывая от моих глаз зловещее пятно.
– Что здесь произошло? – требовательно спрашиваю я.
– Красное вино пролили, – невозмутимо врёт Жанка.
– Я хочу знать правду! – пытаюсь докопаться до истины.
– Не знаю, о чём вы, – пожимает плечами стюардесса.
Я понимаю, что так ничего от неё не добьюсь. Девчонка предана Дэмиану, а меня она так же недолюбливает, как и я её.
– Может, принести что-нибудь? – прерывает мои размышления Жанна.
– Да. Неси лучшее шампанское. И себе бокал захвати, – у меня неожиданно созрел план. Надо напоить её и втереться в доверие.
Стюардесса покорно приносит мне шампанское и сама пристраивается с бокалом на подлокотник соседнего кресла.
– За что пьём? – спрашивает она.
Тут я впадаю в ступор. Действительно, за что мы с ней можем выпить? Не за Дэмиана же, который только что самозабвенно изменял мне с ней же на моих глазах. И не важно, что это было лишь в моём воображении. Всё равно обидно.
«За любовь» тоже прозвучит двусмысленно.
Жанна вопросительно смотрит на меня.
– За здоровье, – выдаю я бодро фразочку, как в американских фильмах.
Жанка еле заметно усмехается, но тянется мне навстречу. Наши бокалы встречаются с хрустальным звоном, и мы делаем первый глоток.
– Ну, как? – интересуется Жанна.
– Неплохо, – пожимаю я плечами. Из меня тот ещё дегустатор. – Наверное, дорогое?
– Дэмиан любит окружать себя дорогими вещами, – многозначительно выдаёт стюардесса.
Это она про меня? И как мне реагировать? С одной стороны, с вещью сравнили, с другой – оценили дорого. Я решаю пропустить это мимо ушей. Мне ещё надо информацию из девчонки выудить.
– И сколько оно стоит? – возвращаюсь я к теме шампанского.
– Шесть тысяч.
– Ого! Это ж почти сто долларов.
– Шесть тысяч долларов, – раздельно произносит Жанна и смотрит на меня с жалостью.
– Что?! Как одна бутылка может стоить так дорого? Ты уверена?
– Да, – кивает стюардесса. – Недавно я случайно пролила водку, и Дэмиан рассказал, что она была одной из самых дорогостоящих. Заодно и про другие элитные сорта просветил. Потом я на всякий случай погуглила всё, что есть в самолётном баре. Так вот, это «Perrier-Jouet». Славится тем, что в его изготовлении участвуют только женщины.
– И почему вдруг такая половая дискриминация?
– Наверное, потому, что лишь мы, «слабый» пол, можем выполнять эту кропотливую работу. Кстати, ты заметила особый вкус и необычный шлейф?
Я сделала ещё глоток, честно пытаясь уловить вкусовые нюансы шампанского за шесть тысяч долларов, но мне это не удалось, в чём пришлось честно сознаться.
– Жаль, что не почувствовала. В него добавляют капельку ликёра для придания оригинального тона. Специальная технология изготовления делает это шампанское лакомым кусочком для коллекционеров со всего мира.
– Так оно не только стоит баснословных денег, его ещё и не достать, поди? Дэмиан нам голову оторвёт. Зачем ты покусилась на самое дорогое шампанское в мире?
Глава 10. Анастейша
– Ты сказала налить лучшее. Но, чтоб ты знала, оно далеко не самое дорогое. Есть, например, «Krug 1928», стоит не меньше двадцати одной тысячи долларов.
– Ничего себе! Тысяча девятьсот двадцать восьмой – это год урожая? – решила я блеснуть познаниями.
– Нет. Это урожай двадцать шестого года. Тогда был самый удачный период для создания игристых вин. А по бутылкам напиток разлили в тридцать восьмом году. Не ищи логики в названии, – пожала плечами Жанка.
– Хорошо, не буду, – улыбнулась я, делая очередной глоток. – Так это тоже не самое дорогое?
– Не самое. Есть ещё знаменитое «Heidsieck» – шампанское, специально изготовленное для императора Николая Второго. Бутылки, в которое его разлили, были не стеклянными, а хрустальными. Но корабль, что перевозил такой ценный груз, потерпел крушение. И почти сотню лет две тысячи хрустальных бутылок провели на дне Финского залива. В конце прошлого века их случайно обнаружили и подняли на поверхность. Правда, далеко не все, а только около двухсот штук. Поэтому сейчас это императорское шампанское, имеющее крайне непрезентабельный вид после сотни лет под водой, ценится на вес золота. А если точнее, то стоимость бутылки на аукционах стартует от двухсот семидесяти тысяч долларов. И на данный момент все раритетные лоты уже осели в частных коллекциях российских олигархов. Жаль, нам с тобой такое шампанское не попробовать. Говорят, у него ни с чем не сравнимый вкус.