Страница 4 из 6
Все то, что мне сказал тренер, я выполнила с точностью до наоборот. Я выпрямилась, как солдатик, и глупо размахивая палками, покатила в сторону камней. Лыжи с каждой секундой наращивали скорость. Выпучив глаза, я не понимала, что происходит. То есть я понимала, только была похожа на кролика, который увидел на горе каменного удава.
Скорость была приличная, и на вид безобидные камушки могли оказаться в моей жизни последним препятствием. Андрей Леонидович среагировал мгновенно, рванул ко мне, и в метре от камней я налетела на тренера, как на страховочную подушку, – спускаться с горы до Кировска мне предстояло еще целый километр.
Со своей первой вершины я съезжала четыре часа. Вставала на лыжи и тут же падала и катилась по склону, как заснеженный колобок. И палки все время цеплялись за ботинки, а ботинки слетали с креплений. А лыжи наезжали друг на друга или разбегались в разные стороны, и я ныряла в снег.
Андрей Леонидович кричал, бесился, вскипал, как чайник, пыхтел. «Да, сколько же можно падать, Аня! Трехлетние дети и то понимают быстрее, как надо правильно стоять на лыжах!»
«Привет, гора! Я приехала к тебе, чтобы забраться на твою вершину. Я села на кресло подъемника и летела к тебе. Стояла на кончике твоего каменного тела и дрожала перед тобой. Великая, мудрая, непреступная гора! Спускаясь на лыжах, я падала и падала на твое тело. И ты сказала мне: «Привет! Неугомонный человек! Я принимаю тебя. Я разрешаю тебе подниматься на мою вершину и кататься по крутым и пологим трассам. Но будь осторожней. На моих склонах лежат опасные камни. Горные спуски коварны. Человек, я – гора. А ты всего лишь маленькая песчинка. Тебе не следует со мной соревноваться. Ты проиграешь спор.
Гора не отвечает на вопросы. Пустые звуки слов разбиваются о камни. Гора молчит, не желая рассыпаться по пустякам. Каменное тело хранит веками великое молчание!»
Пока я совершала с горы свой первый спуск, пока вела под крики тренера борьбу с лыжами и лыжными палками, Сашка Михайлов, как заправский горнолыжник, то и дело пролетал мимо нас, с легкостью объезжая коварные участки. В одну секунду Сашка успевал посмотреть на меня, на Андрея Леонидовича, на грозно выступающие препятствия, при этом оценить положение дел, проведенную тренером и мной работу, и достигнутый результат. Мне было нечем похвастаться. Лыжи не слушались меня. Я падала, выкарабкивалась из-под снега, бегала за палками и за лыжами, которые ускользали в самый неподходящий момент, и улетали на несколько метров вниз. Я катилась по вязкому снегу в рыжем комбинезоне. И колючие хлопья запрыгивали за ворот, лезли в уши и в нос.
Сашка вдоволь повеселился, глядя на мои цирковые полеты. Мне, наверное, тоже было бы весело посмотреть на себя со стороны.
Под конец тренировки я немного поняла, как делать повороты на лыжах. На завершающем участке я даже проехала несколько метров без падений. Тренер улыбнулся: «Ну вот, и съехала, ты, Аня, со своей первой горы!»
Я попыталась улыбнуться. Исцарапанное снегом лицо горело, как будто его натерли наждачкой.
Подъемник еще поднимал на вершину пустые кресла. По склону спускались между проталин последние туристы.
Под лучами жаркого солнца снег оседал, испарялся. Грубое, неотесанное тело горы проступало из-под снега.
Андрей Леонидович расстегнул крепления. Лыжи оставил в домике возле подъемника. Сказал мне прийти после обеда в гимнастический зал, позаниматься самостоятельно – у тренера были неотложные дела – и убежал.
Я присела на лавочку возле подъемника. Расстегнула ботинки. Весенние солнечные зайчики прыгали по лицу. Было непривычно жарко возле горы. Сняла перчатки, мокрую шапку, спиной прислонилась к деревянной стене. Закрыла глаза, и ни о чем не думала, и прислушивалась к тишине. Не заметила, как задремала. Шапка и перчатки упали в снег.
Я сидела возле горы. Гора была неразговорчива. Мы молчали друг возле друга и слушали тишину. И я слышала во сне гулкое дыхание горы, дыхание гордого сердца.
Говорят, когда человек о чем-то сильно мечтает, вселенная исполняет его мечту.
Я никогда не мечтала о вершинах. За тысячу километров от родного дома сидела почему-то у подножия древней горы, и не понимала, что со мной происходит.
«Я мечтала о морях и кораллах.
Я хотела суп поесть черепаший.
Я ступила на корабль, а кораблик,
Оказался из газеты вчерашней».
В детстве перед сном мама пела мне песни. Я лежала под одеялом в кроватке и тихонько повторяла за ней. На волнах памяти, как легкие кораблики, плавали мамины песни.
«У порога стали горы – громады.
Я к подножию щекой припадаю.
Но не выросла еще та ромашка,
На которой я себе погадаю.
А весною я в несчастья не верю,
И капели не боюсь моросящей.
А весной линяют разные звери.
Не линяет только солнечный зайчик».
Еще не выросли мои ромашки у подножия горы. И правда. Открыла глаза. На шершавых проталинах из-под камней желтели только мелкие головки мать-и-мачехи. Улыбнулась. Я к подножию щекой припадаю… Потрогала лицо. От колючего снега щеки горели. Хорошо же я сегодня припадала к заснеженному склону.
Ну, хватит уже сидеть. Некогда расслабляться. Вспомнила наставления тренера. Торопливо собрала вещи, закинула лыжи на плечо, уже как заправский горнолыжник, и лунной походкой космонавта-акробата зашагала по улице города.
Глава 7. Лина Черязова
В Лейк-Плэсиде на акробатическом трамплине разбилась Лина Черязова. Страшная новость облетела земной шар. Российские акробаты передавали друг другу шепотом: Лина разбилась, Лина Черязова ударилась о трамплин. Олимпийская чемпионка по лыжной акробатике Лина Черязова, прыгая тройное сальто в воду, ударилась головой о трамплин и повредила основание черепа. Спортсменка лежит в больнице, третий день находится в коме.
Спортсмены, тренеры, люди, далекие от спорта, были подавлены, будто оказались лицом к лицу с непонятной, непознанной материей, чувствовали кожей глубинные, смертельные для человека вибрации вселенной. Некто, непознанный, невидимый, появился внезапно, случайно, непреднамеренно, и все же именно в ту минуту, именно тогда, когда расслабленные земные люди совершали изо дня в день привычные домашние дела.
Некто появлялся на земле внезапно, оставляя после себя смертельные следы, сожженные, разрушенные дома, разбитые, исковерканные судьбы.
В начале девяностых Лина Черязова была единственной в мире девушкой, которая прыгала тройные сальто наравне с ребятами. Она победила на Играх в Лиллехаммере в 1994 году, и стала первой олимпийской чемпионкой по фристайлу в акробатике.
Лина выступала за Узбекистан. Но считалась нашей, советской, русской спортсменкой. Ее мама была родом из Новосибирска. И девочка начинала в спорте тогда, когда народы социалистических республик жили одной страной.
Мечтая о полетах, Лина забиралась на самые высокие трамплины, крутила в небе тройные сальто с винтами и, казалось, ничего не боялась.
Подобно первому космонавту она открыла перед российскими акробатами дорожку к заветной олимпийской мечте.
Лина Черязова разбилась…
К Сашке в номер заглянул Серега, могулист. Кировчанин. Друга решил угостить северной рыбкой. Достал из пакета уже приготовленную, зажаренную, кусочками разложил по тарелкам. Говорит, рыбачил с отцом на Иманде.
Ребята сидят на кухне. Сашка подавлен:
– Слышал, про Линку Черязову? (В новостях говорили… на трешку шла)… – Сашка запнулся, замолчал вдруг, отвернулся к окну, прищурился. – Эх, Линка! Линка! Отчаянная девчонка. Никто так не прыгал, как она. Линка, Линка, только выживи, прошу тебя, только выживи!
Сашка молчит и смотрит на гору. Странные тени мелькают на склоне. Бесформенные, каменные глыбы как будто стонут под порывами ветра. Неожиданно треск, и с грохотом обваливается каменный поток на голую беззащитную землю. Сашка всматривается куда-то, словно пытается найти ответ на какой-то свой, личный, очень серьезный вопрос.