Конечно, это не любовь

Следующий день стал серьезным испытанием для его психики и нервной системы. Родители потрудились сделать все, чтобы он пожелал сбежать с праздника как можно раньше, подготовив и торт, и хлопушки, и отвратительную музыку. Но Гермиона выглядела совершенно счастливой и, судя по всему, не собиралась снова впадать в уныние, поэтому Шерлок решил, что его жертва была не напрасной.

Черная полоса в жизни Шерлока началась совершенно неожиданно и безо всяких предупреждений. Для начала, ему отказали от квартиры без объяснения причин, и он был вынужден срочно перевозить лабораторию и множество своих вещей в другую, значительно менее удобную.

Затем он был вынужден платить штраф за вытащенную в неположенном месте сигарету — ручные собачки его дражайшего братца все-таки протолкнули закон о запрете на курение.

И, наконец, в довершении всего, в Лондоне происходило что-то очень интересное, а Лестрейд заваливал его какой-то ерундой.

В один из дней, чувствуя, что его раздражению нет предела, Шерлок вышел прогуляться. Ему нужно было подышать воздухом, попытаться убедить свой мозг, что поступающего через приклеенный к предплечью никотинового пластыря достаточно для замены сигареты и просто развеяться. Он пошел бы к Гермионе, но она уже третью неделю торчала на каком-то конгрессе в Париже, а сидеть без нее в пустой квартире не хотелось.

Не слишком задумываясь о маршруте, он вышел к набережной Темзы, бросил взгляд на Глаз на другом берегу и взобрался на высокий парапет.

— Тебе снова скучно, братец? — раздался в голове привычный и надоевший до оскомины голос Майкрофта. Если бы Шерлок знал, как его отключить, он бы это сделал с удовольствием. У иллюзорного брата в последнее время появилась нехорошая привычка вылезать без нужды — это произошло примерно тогда, когда Шерлок видел в последний раз реального Майкрофта.

Брат пришел к нему в дом перед Рождеством, как обычно, в костюме и с зонтом-тростью.

— Весьма милое жилище, — сказал он, оглядев комнату, служившую гостиной, кабинетом, а иногда и спальней. — Или следует сказать «берлога»?

Шерлок тогда сходил с ума от скуки и пытался придумать, куда повесить мишень, чтобы немного отвлечься.

— Неужели зашел поздравить меня с Рождеством? — спросил он у Майкрофта. — Не думал, что бокал пунша так может на тебя повлиять. Или пирог с капустой привел тебя в слишком хорошее расположение духа?

Майкрофт изобразил некое подобие улыбки и освободил себе кресло.

— Жаль видеть, что ты губишь свои таланты, Шерлок, — произнес он после паузы. — Это место, возможно, и наделено определенной атмосферой, все-таки не подходит тебе.

Шерлок насторожился и сел на диване.

— Что тебе нужно? — спросил он. — Неужели есть дело, с которым ты не можешь справится?

Майкрофт поморщился, из чего можно было сделать вывод, что Шерлок угадал.

— Возможно, ты согласишься взглянуть на некие материалы, братец.

Шерлоку было скучно. Ему было невероятно скучно, но он резко ответил:

— Постарайся справиться с ними сам.

Он не желал помогать Майкрофту.

— Шерлок, — сказал тот непривычно мягко, — то, что я сказал тебе…

— Не имеет значения. Но у меня много дел, дорогой брат, — ответил Шерлок так едко, как мог. — Или тебя по-прежнему оскорбляет сам факт нашего родства?

— Шерлок, — Майкрофт вздохнул, — ты воспринимаешь все слишком болезненно. Мои слова о нашем родстве были произнесены в состоянии аффекта и услышаны в состоянии интоксикации. Одиннадцать лет назад.

— Рад, что ты хорошо считаешь, — хмыкнул Шерлок и повернулся к брату спиной. Тот посидел еще некоторое время и ушел, сказав:

— Хотел бы я знать, как долго ты будешь считать меня своим врагом.

Шерлок и сам не знал, но слов о том, что ему стыдно иметь такого брата как он, отобранного когда-то пистолета, угроз разоблачения Гермионы и много другого простить ему не мог. В тот вечер он впервые после долгого перерыва сорвался и сделал себе один укол морфина, а теперь расплачивался, выслушивая едкие замечания Майкрофта в голове.

Сидя на берегу, Шерлок разглядывал плывущий по реке мусор и пытался не слушать брата, никогда не упускавшего случая напомнить ему о его бездарности, глупости и бесполезности.

— Шерлок Холмс! — услышал он и резко обернулся.

К нему мелкими шагами шла улыбчивая женщина лет пятидесяти. Вдова, недавно вернулась из Штатов, обеспеченная…

— Шерлок, дорогой, неужели вы меня не узнали? — укоризненно воскликнула она, подходя ближе. Если омолодить ее лет на десять, добавить броский и достаточно вульгарный макияж, поставить на каблуки и вручить ключи от какой-нибудь спортивной машины, получится…

— Не ожидал увидеть вас в Лондоне, миссис Хадсон, — произнес он, спрыгивая с парапета и оказываясь вынужденным терпеть ее объятия.

— Меня слишком утомили эти американцы, дорогой. Тихая жизнь домохозяйки — вот о чем я сейчас мечтаю. К счастью, мистер Хадсон имел совесть оставить мне некоторые сбережения.

— Те, которые не конфисковали власти, я полагаю, — хмыкнул Шерлок. Миссис Хадсон посмотрела на него с укоризной, но потом улыбнулась и сообщила, что ей удалось вовремя переписать часть средств мужа на себя.

— Кстати, Шерлок, у вас нет случайно друзей, которые хотели бы снять квартиру? Я совершенно не доверяю риелторам, говорят, они берут страшные проценты!

— Квартира в центре? — уточнил Шерлок.

— Да, первая зона. Отличный район, и парк рядом.

Шерлок поскреб подбородок и сказал:

— Я как раз сам ищу квартиру. Возможно, ваша мне подойдет. Адрес?

— Бейкер-стрит, двести двадцать один «бэ» или «цэ» — у меня их две, — ответила миссис Хадсон.

* — это дело позаимствовано у Конан Дойла, рассказ «Загадка Торского моста».

Конечно, это не любовь. Глава 19.2

Квартира па адресу Бейкер-стрит, двести двадцать один «бэ» Шерлока покорила настолько, что на «цэ» он взглянул одним глазом, после чего вернулся обратно. Гермиона, пожалуй, назвала бы эту квартиру кошмаром, но на то она и Гермиона, любящая аккуратность и порядок во всем. Шерлок же пришел в полный восторг от гостиной, каждая из стен которой была оклеена разными обоями, от камина, от узких деревянных лестниц и от широких окон, из которых отлично просматривалась вся Бейкер-стрит.

Миссис Хадсон не мешала ему осматриваться, только охала изредка. Наконец, когда Шерлок обежал квартиру сверху до низу в шестой раз и вернулся в гостиную, она спросила:

— Что скажете, Шерлок?

Он хотел было ответить, что переселяется, немедленно, но сдержался и уточнил:

— Сколько вы за нее хотите?

Миссис Хадсон задумалась, что выглядело достаточно комично, и ответила:

— Раньше за нее платили восемьсот фунтов в неделю, но с вас я не могу брать таких денег. Только не после того, что вы сделали для мистера Хадсона.

Шерлок нахмурился и рискнул уточнить:

— Миссис Хадсон, должен напомнить, что мое вмешательство привело к тому, что вашего мужа казнили.

— О чем я и говорю! Неоценимая услуга, юноша! — улыбнулась миссис Хадсон, а Шерлок подумал, что она только что установила безусловный рекорд — завоевала его однозначное расположение за два часа. — Три тысячи в месяц, вас устроит? И, разумеется, никакого залога я от вас не потребую — кто знает, что было бы, если бы не вы!

Эта сумма была в полтора выше, чем он платил сейчас, и явно больше, чем он мог себе позволить. Шерлок потер подбородок, обвел глазами гостиную, взглянул на камин и ответил:

— По рукам. Завтра же перевезу вещи.

На то, чтобы переехать на Бейкер-стрит, у него ушло несколько часов — трое бездомных за сто фунтов на всех с удовольствием помогли ему носить коробки, а заодно запомнили его новый адрес.

Расставив оборудование на столе в гостиной, повесив истыканную булавками и кнопками карту на стену и разместив Билли поудобней на каминной полке, Шерлок довольно устроился в кресле у камина и потянулся было за телефоном, но его внимание привлекла газета. «Самоубийство сэра Паттерсона: кто виноват?», — гласил заголовок, под которым размещалась крупная фотография заурядного мужчины, по всей видимости, бизнесмена, слишком много времени проводившего в офисе. Шерлок пробежал глазами материал и отложил газету обратно — заурядное самоубийство не требовало его внимания.