Страница 147 из 177
Первой мыслью, появившейся у Гермионы при просмотре записи, было: «Майкрофт!». Он ведь обещал разработать более удачный план спасения Шерлока, и у него были возможности для того, чтобы распространить видео по всей стране. Однако он решительно заверил ее, что не имеет к этому никакого отношения.
— Я думал над подобным планом, — признался он, когда Гермиона уже собралась аппарировать обратно в Министерство, — но счел его слишком безумным.
Гермиона остановилась на половине поворота и потянулась себя за прядь волос — слова Майкрофта натолкнули ее на любопытную мысль. Она попыталась сформулировать ее, но Майкрофт сделал это быстрее:
— Мы подозревали, что это — ход Мориарти, но теперь, видя, что ты заподозрила меня, я начинаю думать, что это мог быть не враг Шерлока, а… доброжелатель.
— Майкрофт, — произнесла Гермиона в глубокой задумчивости, — чтобы устроить подобное, нужно обладать очень большими ресурсами. Я не знаток маггловских технологий, но едва ли парень с улицы может получить контроль над всем телевиденьем страны.
Майкрофт побарабанил пальцами по столу.
— Это мог бы сделать я. Но я этого не делал. Мой план был более… изящным.
— Я бы тоже, пожалуй, могла бы это сделать. Видео простое, больше похоже на живую фотографию. Несколько заклятий позволили бы мне получить контроль над нужными людьми и запустить картинку в эфир. Но я, — она хмыкнула, — тоже этого не делала.
— Значит, Мориарти?
Гермиона не знала, но, откровенно говоря, возможный влиятельный сторонник Шерлока пугал ее едва ли не больше влиятельного врага. Мотивы действия врагов были понятны, а вот чего хочет сторонник — никто не мог знать.
До конца февраля шло расследование — Лестрейндж в свое время натворил немало, его возвращение из мира мертвых было крайне нежелательным, и Кингсли отдельно распорядился собрать доказательства его смерти. параллельно Гермиона пыталась, всеми силами избегая внимания полиции, узнать, каким образом видео попало на экраны. Кто бы за этим ни стоял, он должен был передать видео и дать команду.
Но с наступлением весны времени на поиски почти не осталось — через год должны были начаться очередные выборы Министра Магии, и Кингсли напомнил Гермионе о ее обещании. То немногое свободное время, которое у Гермионы еще оставалось, теперь уходило на официальные встречи. У нее появилась еще одна должность — заместитель министра, — а к обязанностям добавилось произнесение речей, выступление на заседаниях Визенгамота и продвижение законопроектов.
Кингсли был действительно настроен решительно — не реже двух раз в неделю он вызывал ее к себе в кабинет и знакомил с текущим положением дел. Разумеется, Гермиона многое знала — в конце концов, она была одной из тех, кто перестраивал и корректировал законодательную систему после войны. Но были сферы, в которые она никогда не вникала — экономика, особенно внешняя, тюрьмы, взаимодействие с независимыми разумными расами.
— Мда, — как-то заметила Гермиона, отодвигая от себя очередные документы и потягиваясь, — вот и получу долгожданную возможность дать свободу эльфам-домовикам.
Кингсли хмыкнул:
— Я бы на это посмотрел.
Разумеется, она сильно поумнела с пятнадцати лет и уже не стремилась принудительно нести счастье и свободу всем, кто ее окружает. Но оставался вопрос, который она действительно собиралась решить как можно раньше — в первые полгода после вступления в должность (учитывая безоговорочную поддержку умеренно-либеральной партии, возглавляемой бывшими членами Ордена Феникса и Отряда Дамблдора, и молчаливое одобрение консерваторов, до сих пор не восстановивших силы и влияние после террора Волдеморта, сомневаться в победе было сложно). Шеринфорд.
Она так до сих пор и не получила возможности попасть туда, но сильно сомневалась в том, что он действительно необходим миру. Было бы лучше, если бы маги сами занимались теми, кто боится своей силы, а магглы не имели лишней возможности изучать людей с особыми способностями.
— О чем задумалась? — отвлек ее от размышлений Кингсли.
Гермиона бросила взгляд на бесконечные бумаги и ответила:
— О ланче. Видеть больше эти документы не могу.
— Что скажешь о вылазке в маггловский мир?
Гермиона кивнула, они почти синхронно трансфигурировали мантии в маггловские костюмы и порталами вышли в город. Кингсли кивнул в сторону кафе «Ее Величество» на другой стороне улицы, и они неспешно зашагали к нему. После освещенного белым искусственным светом кабинета на солнце болели глаза, но немного пройтись и глотнуть свежего воздуха было очень приятно.
Они расположились за столиком возле окна и, пока им приносили заказ, болтали о пустяках — Кингсли рассказывал о своей племяннице, которой недавно исполнилось шесть, Гермиона с улыбкой слушала, иногда добавляя к его историям рассказы о выходках младшего поколения Поттеров.
Случайно Гермиона перевела взгляд в сторону, на экран телевизора, по которому без звука показывали новости, и замерла, не донеся вилку до рта.
— Гермиона? — переспросил Кингсли.
Она осторожно опустила вилку на тарелку, промокнула губы салфеткой и медленно сказала:
— Я поняла, что упустила…
Кингсли прищурился и предположил:
— Все не выкинешь из головы Лестрейнджа?
— Мда… — согласилась Гермиона, — не могу. Я сейчас подумала — а ведь дело не в том, что никто не знает, каким образом видео попало в эфир, а в том, что никто этого не помнит.
Кингсли, не утративший аппетита, дожевал и заметил:
— Это логично. Мы уже предполагали, что автор — кто-то из наших.
— А вот и не логично, — возразила Гермиона, — подумай сам. На крупный телеканал (а выйти в эфир без аппаратуры не получится, я узнавала) приходит волшебник, изменяет память всем, кто его видит, или прикрывается магглоотводом, потом сует кому-то носитель с видео, убеждается в том, что все прошло успешно, подчищает память и уходит. Что будет в итоге?
— Сбои. И крупные.
— Именно.
— А если иначе? — Кинглси отодвинул тарелку с недоеденным стейком и побарабанил пальцами по деревянному столу. — Выбрал человека, наложил «Империус», дал задание, потом подтер память. И никакого колдовства возле аппаратуры.
— Уже думала. Не выйдет, если только наш автор — не мы с тобой, не Гарри Поттер и не один из шести авроров с лицензией на Непростительные. Остальные палочки отслеживаются, а сводку по Непростительным за семь дней до происшествия я уже запрашивала.
Гермиона, неосознанно копируя кого-то из Холмсов, сложила перед собой руки домиком.
— Тогда ты права. Ерунда какая-то, — произнес Кингсли.
— О чем я и говорю. Я знаю, дело уже в архиве и следствие не ведется, но… Мне это не нравится. Это видео не дает мне покоя. В нем нет смысла, разве что напугать…
— Или, наоборот, спасти. Ты же проверила Майкрофта Холмса?
— Первым делом. И эту версию тоже отрабатывала. По факту, спасать Шерлока Холмса стали бы только двое людей с большим влиянием и возможностями — это мы с Майкрофтом. Мы этого не делали, — Гермиона скрипнула зубами — сейчас она очень хорошо понимала Шерлока, который, когда у него что-то не складывалось, начинал палить в стену из пистолета или швыряться предметами.
Кингсли снова пододвинул к себе тарелку — на самом деле, за то время, что Гермиона его знала, она выяснила: даже возрождение Волдеморта не могло лишить его аппетита. К тому же, после того, как он убедился, что Лестрейндж мертв, он перестал волноваться его из-за его появления на маггловском телевидении. Вероятнее всего, потому что это не его лучшего друга Лестрейндж пытался убить.
— Тебе не кажется, что ты зацикливаешься на несущественном? — спросил он.
— Нет. Я чувствую, что это существенно. Понимаешь, это было бесполезно. Нет никакого продолжения.
— Уверена?
— Я слежу за делами Шерлока. И Майкрофт следит. Больше полугода прошло — а новых ходов в игре не сделано. Если это был вызов, как считает Шерлок, то его враги давно бы сделали хоть что-то. Но не делают. Поэтому я прихожу к выводу о том, что карту с Лестрейнджем просто выбросили. Показали и избавились от нее. И это был не маггл, потому что тогда остались бы воспоминания, следы, что угодно.