Страница 7 из 11
- Маша, - тихо представилась девушка и усмехнулась, - видел бы нас Николай…
- Ой, да пошёл он к чёрту!, - Ира махнула рукой, сморщив изящый тонкий носик, достойный быть изображенным на картинах.
- Действительно!
- Ого, а я думала, ты защищать его бросишься.
- Ещё чего, - фыркнула Маша, - я человек простой и чихать я хотела на правила высшего света!
- Теперь ты мне нравишься ещё сильнее. Предлагаю дружбу.
- А я и не отказываюсь. А можно я тебя буду Иришкой назвать, а то Ирой…ну нет!
- Николай бы меня вообще Ириной представил. Чёртов аристократ!
- Значит, хорошо, что мы сами познакомились.
- Даже не спорю, - отхлебнула кофе Иришка.
***
Поначалу брак с Николаем казался удачным : квартира, деньги, Иришка, с которой всегда можно было поговорить и его любовь, на которую Маша, увы, отвечать не могла, да и не смогла бы никому. Единственный человек, которому она могла бы дарить любовь, возможно уже был счастлив с другой женщиной.
А потом Николай запил. Сильно. Денег не стало быстро и мужчина начал влезать в долги, которые вернуть уже не мог, от чего злился и шел в кабак, усугубляя этим свое положение.
-Коль, может продадим мебель?, - мягко спрашивала Иришка
- Как? Мебель? Ты хоть знаешь, сколько это стоит, дура?, - и со злобной усмешкой, - сестра. Старшая. Пример.
- Да ты пропил больше!, - пыталась вразумить его жена
- А ты молчи, ведьма! Я тебя насквозь вижу. Послал мне бог жёнушку. Ну спасибо!
- Советский человек…, - начинала Маша, но он обрывал её тут же
- Советский человек. Ну да, как же, незримый идеал, - его речи были насквозь пропитаны издёвкой.
- Тебя ведь эти слова ни к чему хорошему не приведут, - с укоризной отвечала Маша, понимая, что её все равно не слушают и не слышат.
А когда Николай трезвел, он высокопарными словами вымаливал у неё прощения, стоя на коленях.
- Да прощаю, прощаю. Встань, не унижайся, - а на душе её было погано и мерзко.
Продолжалось все это уже много лет. Маша, казалось бы ещё недавно - девчонка, стала женщиной, но что страшно - женщиной несчастливой. В свои двадцать шесть лет она имела потухшие глаза, заострившиеся скулы, опустившиеся без улыбки уголки губ и очерствевшую, как ей казалось, душу.
Квартира Добромировых и вправду стала её личным Тауэром, из которого не было выхода, если бы не один случай.
- Машка! Машка, вставай!
- Ириш, я всю ночь не спала, имей совесть.
- Я понимаю. Николай как с утра вышел, так и не появлялся, а время - вечер, - в голосе Иришки звучало неподдельное беспокойство.
- Ну и пусть идёт к чёрту. Пить меньше надо! , - Маша раздражённо накрылась пледом.
- Ну это понятно, - Иришка присела на край кровати и осторожно приобняла Машу, - Машенька, миленькая, встреть его, ну пожалуйста. Он со мной не пойдёт, а тебя он любит.
- Любил бы - не пил бы. Мне двадцать шесть лет, а я ещё ни с кем постели не делила ибо эта скотина не просыхает…да и не люблю я его, - потупив глаза призналась Маша, - Ладно, потом поговорим. Куда идти-то?
***
- Как тебя ещё в отрезвитель не забрали?, - ворчала она, пока Николай еле пепеплетал ноги, оперевшись на костлявое плечо жены. Однако у подъезда он вполне связно сказал :
- Сейчас домой придём, я тебе одну вещь скажу.
“Вот она, возможность”, - подумала женщина
- Нет уж, сейчас говори. Да и что ты мне сказать можешь? О том, какая я дура?, - она старалась говорить как можно громче, чтоб услышал хоть кто-нибудь из соседей, пусть хоть старушка Антонина Павловна с первого этажа, у которой как нельзя кстати была открыта форточка.
- Ну конечно! Посмотрите, какой у неё плохой муж, а она святая. Нет. Да всем известно, что ты - чертова лицемерка. Прикрываешься мягкостью, а сама меня ненавидишь втихую и ночами о смерти моей помышляешь, чтоб квартиру мою себе захапать!
- Да что ты такое говоришь? Даром мне сдалась твоя квартира!
- Конечно, ты ведь истинная гражданка Союза, тебе денег не надо, тебе по-честному надо, своим трудом. А знаешь ли ты, что Союз твой - страна таких же лицемеров. Снаружи красиво, а внутри - гниль да жестокость, - он не договорил, получив звонкую пощёчину.
- Ты сегодня сказал достаточно!, - Маша с силой втолкнула его в подъездную дверь.
В отрезвитель его не забрали, зато следущим же утром он был арестован за антисоветскую пропоганду.
- Это из-за тебя все, ведьма! Да будь ты проклята на восемь раз!
- Спасибо на добром слове, - съязвила она ему вслед и зная, что больше они не увидятся. А вскоре Николай умер. Многолетняя дружба со спиртным в сочетании с не лучшими тюремными условиями сделали свое дело. Плакала лишь Иришка.
***
С арестом Николая трудности в жизни девушек не закончились. На их хрупкие плечи опустились многолетние долги. Выплачивать их было не из чего. Маша устроилась на завод, а Иришка медсестрой в больницу на другом конце города, однако денег все ещё катастрофически не хватало. Скрепя сердце, Иришка приняла решение продать квартиру со всеми бархатными шторами и креслами с дорогой обивкой. Это стало для них спасением. Сами же девушки сняли комнату в коммунальной квартирке, недалеко от иришкиной больницы, где и остались.
-Машка, танцуй!, - Иришка небрежно закинула пальто на вешалку, - всё! Всё до копеечки! Здравствуй, свободная жизнь!
- Неуж-то выплатила?! , - округлила глаза Маша
- Все подчистую! Три года этот кошмар продолжался и вот закончился! Ой, Машка, даже не верится…, - белокурая свободно раскинула руки, - ой, так я же нам вот чего купила, - на стол было поставлено шампанское и коробка конфет.
- Ириш, ну зачем деньги тратить?
- Привыкай, Машка, жить по-человечески. Да и не каждый же день мы долги многолетние закрываем, - к этому моменту Иришка успела переодеться в домашнее, - да и вообще тебя только конфетами и откармливать, ты ж вообще ни на кого не похожа,кофта больше тебя самой весит!
- Ну все, все, доставай лучше пластинки. Какой праздник без музыки может быть?
- О! Это ты верно подметила. Торжественно предоставляю вам право выбора. Закрывай глаза и бери любую пластинку, - Иришка пританцовывала на месте.
- Ирусь, ну давай без детского сада. Тебе тридцать три года, пора успокоиться.
- В тридцать три года жизнь только начинается. Доживёшь до моих лет - поймёшь.
- Ну вот теперь ты говоришь как бабушка.
- А ты с самого первого дня как бабушка. Ты когда-нибудь была девчонкой?
- Была. Да похлеще тебя была, - Машин голос был потухшим и тихим.
- Значит, было что-то, о чем ты мне не хочешь рассказывать. А я думала, ты мне доверяешь!
В этот момент как нельзя кстати начала играть пластинка:
” Отчего, ты спросишь,
Я всегда в печали,
Слезы, подступая,
Льются через край.
У меня есть сердце,
А у сердца - песня,
А у песни - тайна,
Хочешь – отгадай.”
Маша подпевала с грустной улыбкой.
- Не отгадаю, а сама расскажешь. Иначе - обижусь и не прощу! , - Иришка тряхнула короткими волосами.
- Ну, Ириш…
- Не прощу! И не смей говорить мне про детский сад!
- Ладно, ладно, скажу. Ты только не смейся, ладно?
- Честное слово даю!
- В общем…ты же знаешь, что я в деревне выросла?
- Ну?
- У меня там друг был, - в этот момент лицо Маши смягчилось и словно помолодело на несколько лет, - добрый был, заботливый. Однажды даже за меня подрался…приятно!, - она закрыла глаза, предаваясь воспоминаниям, из которых её бессовестно вырвал голос подруги:
- Батюшки, да ты ж его любишь!, - в голубых глазах загорелся неподдельный интерес
- Пф, скажешь тоже!, - отмахнулась Маша
- Не ври!
- Да если б мне ещё можно было!
- А что мешает?
- А то ,что мы пятнадцать лет не виделись и он может быть уже женат и в помине меня не помнит! - резко повернулась Маша, сверкнув ореховыми глазами.