Остров Кокос. Наследство

– Очевидно, нет, – сухо ответил я. В этот момент меня кольнула мысль, почему Джек, сам матрос, так говорит о них. Но я не стал об этом думать.

– Вряд ли здесь можно найти что-либо полезное.

– Как знать, – пожал плечами Джек. – Я нашел в каюте капитана, в том месте, где она была, мешочек с испанским золотом. Конечно, польза его для нас сомнительна, но зато если выберемся отсюда…

– А журнал? Карты?

Он покачал головой.

– Все сгнило. Намокло и сгнило. В этом чертовом климате даже люди гниют живьем. Причем не только мясо, но и души. Только ром спасает. Но он же делает из человека животное, вроде свиньи.

Я с удивлением воззрился на него.

– Много золота ты нашел?

– Хватит на оставшуюся жизнь. Если не шиковать, не играть, не хлебать ром и не путаться с девками.

– Тогда что тебе нужно? Если не это все?

– Домишко на берегу, лодка для рыбной ловли и теплая жена под боком. Вот и все. Надоело мне мотаться по морям. Оно конечно обычно для моряка в океане помереть, да только кто же ожидает, что помрет. Наш брат, как один, все дураки. Все надеются на лучшее. А вот я как представлю, что ко дну иду, а дна все нет, и солнце все дальше, тьма и холод, холод и тьма… Лучше уже к дьяволу в ад, чем в рундук Дэви Джонса.

Джек поддел ногой один из черепов.

– Решил остепениться? Перебраться на сушу?

– Да, сэр.

– Но лодка для рыбной ловли все равно нужна?

Джек криво ухмыльнулся.

– Как же без рыбы? Всегда должен быть путь к отступлению.

– Черт, – вдруг хохотнул он. – Как же мне повезло с этим кораблекрушением. И что бы со мной было иначе? Одно слово – Судьба! И Мария! И в жизнь бы мне не получить столько денег…

Я ничего не понял из его нелепых отрывистых восклицаний. Но он, казалось, считал верхом счастья, что мы разбились на этом острове. А я подумал о сидящей на скале «Елене», о людях, погибших во время крушения. Мне оно тоже дало немало. То, что я никогда не получил бы, не разбейся «Елена» о рифы именно здесь, именно в это время. Но благодарить за это Бога и судьбу? За смерти, которые стали платой за наше избавление? Мне было страшно даже думать об этом.

– Идем отсюда, – сказал я. Мне не хотелось больше оставаться с ним наедине.

Мы вышли под открытое небо. Женщины стояли рядом, плечом к плечу. На лице Эмили я заметил легкое беспокойство, наверное, она все же не слишком доверяла Джеку, хоть он и стал внешне напоминать порядочного человека.

– Что там? Что это за судно?

– Ничего, – ответил Джек. – Просто трухлявый галеон работорговцев.

Я посмотрел на Джека. А он пожал плечами.

– А вы думали, откуда в трюме столько мертвецов?

– Там внутри мертвые люди? – ахнула Эмили.

– Просто старые кости.

– Но как этот галеон сюда попал?

– Я думаю, чума, или еще какая хворь, скосила весь экипаж. А галеон, будучи неуправляемым, носился по морю, пока его штормом не выбросило сюда.

Мария попятилась.

– Несчастные люди, – сказала Эмили. – Их вырвали из родных мест обитания, чтобы они умерли такой страшной смертью.

– Их жизнь была бы немногим лучше.

– Работорговля – это просто отвратительно, – сказал я. – Охотиться на людей как на зверей, а затем продавать их на рынках, будто овец, оправдывая это тем, что у них более темная кожа. Просто поразительно, как все просвещенное общество считает это приемлемым.

– Да, – усмехнулся Джек, – кости-то у них такие же белые как у нас, можете убедиться в этом.

Эмили бросила на него гневный взгляд, а Джек как ни в чем ни бывало продолжал:

– Да и немало наших белых собратьев трудится на плантациях, словно негры.

– Вы говорите о преступниках и должниках, отправленных на плантации, чтобы трудом искупить свою вину или отработать долг?

– О да, мадам. Ведь и они тоже люди. Но считаются с ними не более, чем с теми овцами, с которыми сравнил рабов ваш муж. К тому же срок их работы конечен, а значит, хозяин из него выжмет все, что сможет. Да, эти люди оступились, но и те, что в трюме не все поголовно агнцы божии.

По лицу Эмили, я понял, что она не согласна с Джеком, и все же как лучшая из жен, сама последовала совету данному ею мужу, и не стала далее спорить с ним. Она повернулась ко мне.

– Не могли бы мы предать земле по христианскому обычаю останки этих людей?

– Эти люди не следовали христианским обычаям, мадам, – снова вмешался Джек. – Я думаю, им бы не понравились ваши похороны. Не стоит тратить на это силы и время, они нам могут пригодиться для другого.

– Джек прав, Эмили.

– Зачем же вы привели нас сюда?

– Я звал сюда лишь вашего мужа. Но… здесь не так уж много развлечений, думал, вам будет интересно.

Она наградила его еще одним гневным взглядом.

– Вы были необыкновенно любезны, когда поначалу решили не разговаривать с нами. Почему вы изменили этому решению?

Он философски пожал плечами и повторил:

– Здесь не так уж много развлечений… это ведь ваши слова.

Эмили возмущенно посмотрела на меня, но меня их перепалка только позабавила.

– Эмили, дорогая, мистер Джек просто шутит. Нас ведь здесь всего четверо, будет правильно, если мы станем держаться вместе.

– При этом нам вовсе необязательно вести светские беседы, – бросила она и, развернувшись, зашагала обратно. Мария засеменила следом.

– Ваша гордая женушка не покалечится одна на тех камнях?

Я покачал головой.

– Мария ей поможет.

– Да. Мария – умница. Надеюсь, она поможет и мне. И хорошо бы, прямо сегодня.

А ведь Эмили права. Я уже с тоской вспоминаю те времена, когда Джек не разговаривал с нами.

VI

Не смотря на мое заявление о необходимости держаться вместе и всеобщее с ним согласие, в тот вечер я остался один. Эмили пребывала в дурном расположении духа. Возможно, обижена тем, что я не поддержал ее в споре с Джеком. А сам Джек куда-то пропал вместе с Марией. Так и не сумев разговорить жену – на вопросы она отвечала односложно и не делала никаких попыток поддержать беседу – я решил оставить ее и в одиночестве бродил по берегу.

Буря давно умчалась куда-то на юг, и море шумело теперь не так сильно, равномерно накатываясь на берег. Джунгли дышали мне в спину накопленным за день теплом, от воды веяло прохладой. Отовсюду доносились запахи цветов и щебетание птиц. Просто райское место, но я бы все отдал, чтобы оказаться в многолюдном сером городе на берегу вонючей реки. Я никогда не был в Лондоне и вообще в Англии. Мои отец и мать были родом оттуда, но сам я родился и всю жизнь прожил в Вест-Индии. Теперь же волею судьбы я стал наследником людей, которых никогда не видел, и получил в собственность место, в котором никогда не бывал. И я должен был всеми силами стремиться туда. Ради Эмили.

Я резко остановился, когда понял, что не один на берегу. Кажется, я нашел Марию и Джека. Более того, застал их в разгар одного из тех самых «свиданий», о которых говорил Джек. «Нежная и ласковая, но не дается», – вспомнил я его слова. Что, если у нее на это есть причины? Что, если она и не собирается «даваться» ему? Что, если Джек попытается силой получить свое, хотя и уверял меня в обратном?

Какое-то время я колебался. Должен ли я вмешаться, как порядочный человек? Чем это будет? Помощь даме в трудную минуту или вмешательство в ее личные дела? Особенно если учесть, что между ними уже было. Кажется, Мария не возражала против того обращения, что оказывал ей Джек.

Я решил уйти, пока меня не заметили, но сделав лишь несколько шагов, услышал невнятные глухие крики Джека, потом звук пощечины, а затем уже вполне отчетливые грязные ругательства.

Я бросился обратно и остановился ошеломленный. Мария лежала на песке, держась за щеку, и испуганно смотрела на Джека. Тот был в бешенстве. Он замахнулся кулаком и бросился к Марии, но я уже сбросил оцепенение и оттолкнул его.

– Какого черта ты творишь, Джек? Ты собираешься ударить женщину? Немую? Держи себя в руках! Что бы между вами не произошло, ты не имеешь права…