Остров Кокос. Наследство

Похоже, стволы деревьев защитили наше жилище – хижина почти не пострадала, только парусину сорвало, и внутри все промокло. Глубоко вкопанные колья выдержали ярость ветра, несмотря на то, что одно из ближайших деревьев ураганом повалило на землю совсем рядом. По всему выходило, что наша нелепая троица не так уж и безнадежна.

– Как хорошо вернуться домой, – саркастически сказал Джек, нашел в своей постели бутылку рома, посмотрел на нее, потом на Марию и зашлепал по берегу.

– Джек! – крикнул я, сам не зная зачем. Мне хотелось как-то задеть его. – Ты не поможешь нам убраться тут?

Он, не оборачиваясь, отсалютовал мне бутылкой и продолжил свой путь.

Эмили легко улыбнулась, как бы говоря: «А чего ты ожидал?»

Мария виновато пожала плечами.

Море, взбудораженное штормом, тревожно шумело. С берега несло рыбой, всюду валялись водоросли и ракушки. Я бросил последний взгляд на удаляющуюся фигуру Джека, ставшую маленькой и хрупкой, и почти слившуюся с серостью пасмурного пейзажа. И именно тогда я впервые ощутил мимолетное предвестие привязанности к нему. То было чувство брезгливой жалости.

Что есть у этого человека? Ром? Мария? Куча соломы в углу хижины? Сколько их, таких, мотается по свету, нанимаясь в матросы от безысходности. Бродяг, находящих утешение в роме и гулящих девках? Уходят в море и гибнут там десятками от болезней, наказаний, тухлой воды и дурной пищи. Кораблекрушений. Впрочем, кого я обманываю. От чего утешаться им ромом и девками? Они не знают другой жизни, духовные искания и метания души неведомы им. Они, как звери, живут сегодняшним днем, беспокоясь лишь о сиюминутном утолении желаний тела.

Так я думал тогда.

V

Джек ушел и не показывался два дня. На третье утро, такое же хмурое, как и два предыдущих, я стоял на правой стенке нашего «Горшка», когда ко мне, совершенно неизящно задрав подол платья, нелепо растопырив локти и слишком высоко поднимая колени, взобралась Мария.

Море, мрачное и серое, ворочалось и пенилось внизу, но вдали уже бегали по волнам золотые солнечные блики и, судя по всему, погода вскоре должна была наладиться.

Я продолжал смотреть на линию горизонта, но Мария тронула меня за рукав, и далее делать вид, что не замечаю ее, я уже не мог. Она настойчиво смотрела на меня.

– Чего тебе? – это прозвучало слишком грубо.

Мария открыла рот, но тут же испуганно, как мне показалось, захлопнула его. Она кусала губы, сверлила меня взглядом единственного глаза, и я спохватился, поняв, что мстительно наслаждаюсь ее отчаянием.

– Джека нет уже три дня?

Мария кивнула.

– И ты беспокоишься о нем?

Снова кивок.

– И хочешь, чтобы я…

Тут я на мгновенье лишился дара речи. По каменистому берегу, с правой стороны, из-за пределов нашего поместья, шел незнакомый мужчина. Высокий и стройный, в простой свободной сорочке и кюлотах красно-коричневого цвета. Волны хлестали его голые икры.

Мы поспешно спустились к нему и остановились напротив, в нескольких шагах. Я чуть было не спросил: «Кто вы?», но встретился взглядом с цепкими серыми глазами, и вопрос застрял у меня в горле.

– Джек?

– Ну а кто же еще? – грубо ответил он. – С кем бы вы меня могли здесь спутать?

Он саркастически усмехнулся, и мне сразу бросились в глаза резкие борозды, идущие от носа к уголкам рта.

Я подошел ближе, рассматривая его гладковыбритые впалые щеки, аккуратную бородку и подстриженные рыжеватые усы, волосы, собранные сзади и завязанные лентой, и вдруг понял, что принюхиваюсь, стараясь обнаружить признаки прежней вони. Но Джек был чист. И, черт возьми, трезв! Джек даже показался мне шире в плечах, чем прежде, когда он пьяный сидел, сутулясь, на песке или таскался за служанкой, глядя себе под ноги.

Я взглянул на Марию и снова разозлился. Ее глаз лихорадочно блестел, на скулах алели пятна. На преобразившегося забулдыгу она смотрела с восхищением, но заметив мой взгляд, потупилась, теребя края рукавов.

– Где ты был, Джек?

– Мне надо было подумать.

– Мы тебя потеряли.

Джек хмыкнул.

– Куда я мог отсюда деться…

Я пожал плечами.

–Мало ли что могло случиться. Скалы, скорпионы…

Джек пожал плечами в точности как я.

– Если Cудьба такая – ничего не поделаешь.

– Судьба? А ты веришь в судьбу?

Джек не ответил. Проходя мимо Марии, он на мгновенье сплел ее пальцы со своими и направился к хижине.

Мне захотелось сплюнуть себе под ноги, но я сдержался и сказал Марии:

– Осторожнее с ним!

И пошел следом за Джеком. Навстречу мне попалась ошарашенная Эмили. Она растерянно улыбалась.

– Ты видел Джека? – спросила она.

Я внимательно посмотрел на нее. Сейчас она была похожа на Марию, когда та впервые увидела своего кавалера чистым и причесанным.

– Да. Этот грубиян и тебя очаровал?

– Он изменился в лучшую сторону.

– Только внешне.

– Да. Но я думаю, что-то изменилось и в его душе. Неспроста ведь все это.

– О, женщины! – воскликнул я, смеясь, хоть мне и было не до смеха. – Лишь несколько дней назад ты говорила, что опасаешься его, боишься, что он обидит Марию. А теперь защищаешь его только потому, что он стал выглядеть лучше?

Эмили рассмеялась.

– Прости, но мне действительно кажется теперь, что он не так уж плох.

«И мне», – подумал я, но ничего не сказал. Может быть, он не подонок, а просто опустившийся человек. Чести ему это, конечно, не делало, но теперь я, по крайней мере, знал, что бояться нам нечего.

– Я тут нашел кое-что небезынтересное, – Джек приблизился к нам раскачивающейся морской походкой. – Не желаете взглянуть? Сэр?

– Что ты нашел?

– Судно.

– Судно?

Джек раздраженно посмотрел на меня, мотнул головой вправо от нашего «Горшка» и тут же без лишних слов отправился в ту же сторону.

Я переглянулся с Эмили.

– Хороших манер у него больше не стало, – сказал я и с видом победителя двинулся следом. Через полминуты жена догнала меня, я замедлил шаг и предложил ей руку.

– Решила прогуляться?

– Да. Здесь не так уж много развлечений. Может быть, мистер Джек и впрямь нашел что-то интересное. Кстати, Мария тоже идет с нами.

Я оглянулся, и как раз в этот момент камеристка, все также неизящно задрав подол, загребая и разбрызгивая во все стороны песок грубыми башмаками, промчалась мимо меня.

– Наша Мария просто образец женской грации и изящества.

Жена посмотрела на меня с укором. Она всегда защищала Марию передо мной.

– Зато она догоняет Джека. Так что этот способ передвижения весьма действенный, – тут же поправился я. И действительно, Мария уже догнала Джека и уцепилась за его предплечье. Он с недовольным видом оглянулся, но ничего не сказал.

Мы около получаса шли по песчаному дну нашего Горшка, миновали его правую стенку, затем наш путь пошел по камням, мы поднялись выше и за следующим поворотом скалы, где снова начинался песчаный пляж, увидели судно. Вернее, то, что от него осталось – заваленный набок полусгнивший корпус галеона. Судя по многочисленным пробоинам, он не раз садился на скалы, которых в прибрежных водах нашего острова было великое множество, прежде чем штормом его выбросило так далеко на берег.

Джек остановился, отцепил руку Марии и некоторое время держал ее между ладоней.

– Дальше вам, и вам, леди, идти не советую.

Он кивнул мне, и мы, нагнувшись, пролезли во чрево судна.

Обшивка во многих местах сгнила, ее изрешетили жуки и потому внутри было светло. Шпангоут еще держался, сохраняя форму корпуса. Ветер и волны нанесли внутрь песка, и все же я смог разглядеть небольшие белые сферы и такие же белые дуги. В трюме лежало, по меньшей мере, две сотни человеческих скелетов.

– Вы не боитесь мертвецов? – с насмешкой спросил меня Джек.

Я взглянул на него, пытаясь понять, к чему это он.

– Нет, не боюсь. Живые опаснее в стократ.

Он кивнул.

– Моряки не согласились бы с вами. Они страсть как суеверны. Темнота. А вы очевидно не моряк.