Обрученная

– Поезжай. Я разберусь.

Хэнк ушел молча, окинув меня не очень приязненным взглядом. Что ему рассказала Милена? О чем догадался сам? Не знаю, но обо мне его мнение точно изменилось не в лучшую сторону. Жаль, мы всегда прекрасно ладили. Как-то ведь и работать еще вместе нужно. Мне особенно нужно. Неужели я скоро стану отцом? Хотел этого и сейчас хочу. Лишь бы с Миленой и малышом все было хорошо.

Через тридцать минут появилась медсестра.

– Сэр, с пациенткой все в порядке. Но врач настаивает, чтобы она до утра осталась под наблюдением. Потом, вероятно, будут анализы. Сейчас сложно сказать, когда выписка. Вы ведь работодатель? Мы сообщим вам, когда можно будет приехать.

– Мне нужны подробности. Что с ней? Нужны какие-то лекарства? Что привезти, чтобы утром ей было комфортно? Нужна отдельная палата.

– Сэр, я сожалею, но подобную информацию мы сообщаем только родственникам. Распоряжения по палатам принимаем от самих пациентов, если они в сознании. Все для комфортного пребывания у нас есть.

Медицинская сестра одарила меня вежливой улыбкой.

– Фамилия Грассо вам о чем-нибудь говорит?

Разумеется, фамилия говорила. Отец много лет спонсирует эту клинику. Собственно на ферму Хэнка я наткнулся в одной из поездок по делам благотворительности.

– Чезаре Грассо – наш многолетний спонсор, – чуть робея, ответила она.

– Я – его сын. Пожалуйста, мне нужна встреча с врачом.

Женщина поджала губы, но пообещала, что передаст мою просьбу. Доктор появился еще спустя двадцать шесть минут и три с половиной стаканчика кофе из автомата. Он представился и вежливо поздоровался. Несмотря на благожелательную улыбку, я видел, что он немного дергается. Плохие новости или люди близкие к спонсорам его пугают?

– Мистер Грассо, я в курсе, как много ваш отец сделал для клиники. И знаю, что когда-то и вы лично принимали участие в этом. Но… Закон един. Я не имею права выдавать медицинскую информацию. Поэтому вынужден поинтересоваться причинами, побудившими вас задавать такие вопросы.

– Возможно, это мой ребенок, – врач был предельно честен со мной, и мне хотелось ответить ему тем же. – Но даже если это не так, мы с Миленой жили какое-то время вместе, и я точно знаю, что о ней просто некому больше позаботиться. Поэтому вы можете сохранить тайну касательно всех медицинских подробностей. Мне достаточно знать, насколько все сложно. И… Мне нужен точный срок.

Врач посмотрел на меня со смесью недоумения, недоверия и неприязни. Ну да, мужчина, который устанавливает факт своего отцовства подобным образом, вряд ли может рассчитывать на ответный позитив. Но другого шанса у меня может не быть. Если Милена не сообщила за несколько месяцев, значит, сейчас будет упираться до последнего. Пугать ее судебным решением мне совсем не хочется. К завтрашнему разговору я должен все знать.

– С пациенткой все нормально. Ни ей, ни ребенку в настоящий момент ничего не угрожает, – неохотно, но он все же заговорил. – Завтра будем брать анализы, есть вероятность, что подобное больше не повторится при соблюдении всех рекомендаций. Что касается срока – двадцать семь недель.

Медленно выдохнул и пересчитал в уме. Получилось больше шести с половиной месяцев назад. Мы тогда еще были вместе. Значит, ребенок мой. Мой, что бы она ни сказала.

– Мы переведем пациентку в отдельную палату, предоставим все необходимое. Вам не нужно ни о чем беспокоиться. Вас проводят туда вскоре после этого. Там есть гостиная, диван. Еще что-то?

– Нет, спасибо. Этого вполне достаточно. Я пойду немного прогуляюсь.

Мне, и правда, нужно проветриться. Срочно.

Вышел из госпиталя в сырую, холодную ночь. Пар вырывался изо рта при каждом выдохе, но холода я не замечал. Я нашел её. Пусть сейчас она в больнице, но все наладится – я же рядом! Зашел в ближайшую закусочную на заправочной станции. Яркая вывеска видна от въезда в клинику. Заказал что-то простое и калорийное. Нужно поесть и как следует подумать. Что я скажу ей завтра? Оправдательная речь не придумывалась, зато неудобные, недобрые вопросы так и лезли в голову. Почему сбежала, а не закатила скандал, как мы договаривались ранее? Почему опять с Дмитрием, черт возьми? Ну и самый главный – почему не сказала? Ведь знает, что я очень хотел этого ребенка. Впрочем, если быть честным с самим с собой, ответы мне известны. Дэвид очень подробно рассказал, в каком состоянии Милена была в тот вечер. Очевидно, что Дмитрий знал, выжидал где-то удобный момент. И дождался – увез ее, спрятал, сумел скрыть все следы. Знала ли она о ребенке, когда уезжала? Надеюсь, нет. Точнее надеюсь, что так бы она со мной точно не поступила. Хотя не в моей ситуации рассчитывать на это.

Поел немного. Добавил еще пару чашек кофе, забрал сумку с вещами из машины и вернулся в клинику. Та же медсестра проводила меня на пятый этаж в крыло одноместных палат. Тишина, гул кондиционеров, писк больничной техники.

– Как она?

– В порядке. Ее состояние нормализовалось. Спит. Врач просил передать, чтобы вы не беспокоили ее сегодня.

– Хорошо.

Медсестра завела меня в бокс.

– Здесь ванная. Вам постелили на диване. Доставка в это крыло действует круглосуточно, если вдруг что-то понадобится. Кулер, кофе и снеки на этаже.

– Спасибо.

– И ещё, – добавила она, когда я уже думал попрощаться. – Доктор просил, чтобы ваше завтрашнее общение прошло с минимальным стрессом для пациентки.

– Сделаю все возможное для этого.

На самом деле понятия не имел, как отреагирует Милена на мое появление. Вряд ли будет рада. Но ведь чувства были, значит, можно что-то поправить! Не простит, наверное. Но, возможно, сможет понять. Хотя… Что тут понимать? Помолвку я все же расторг, значит, этот брак был не так уж обязателен, логично подумает она. Расторг, и отец всего лишь отобрал у меня все, до чего смог дотянуться. Уверен, сидит и ждет, что я прибегу к нему и пообещаю быть послушным. Нет уж! Милене и малышу нужны будут деньги, а мои экспериментальные проекты вряд ли смогут обеспечить нас полностью. Брошу все и пойду наемным менеджером. Буду работать на кого-то другого, зато смогу дать жене и ребенку стабильность и уверенность в завтрашнем дне.

Сходил в душ, смыл с себя и этот день, и все эти долгие, тоскливые полгода. Завтра мы начнем сначала, и я сделаю все, чтобы не повторить своих ошибок. Никакого давления, никакого принуждения, никаких секретов и недоговоров. Милена нужна мне. Нужна со всеми своими обидами, бывшим женихом – занозой в заднице, и тягой к побегам. И, конечно, с нашим ребенком. Чтобы она ни солгала мне, я точно знаю, что он наш.

Лег, сон не шел, я ворочался, в голове вертелись воспоминания. Как увидел ее впервые и не понял ни слова из той деловой встречи. Помню, как смущалась от моих пристальных взглядов и отводила глаза. Не смог ждать тогда, буду ждать сейчас. Столько, сколько потребуется. Несмотря на предупреждение медсестры, не сдержался, так хотелось увидеть ее еще раз. Прокрался в палату. Милена спала на боку, одну руку положив под голову, а второй обнимая живот. В больничной сорочке животик уже не казался таким уж маленьким. До рождения нашего малыша осталось не так много времени. Очень хотел прикоснуться к ней, погладить по волосам, положить ладонь на живот, но побоялся разбудить. Завтра мне вряд ли удастся приблизиться, но я подожду. Осторожно прикрыл дверь в палату и лег. Сон пришел быстро, как давно не приходил.

4

Милена

Проснулась и первым делом погладила живот. Вчера я очень испугалась, казалось, что-то пошло не так – ведь крови быть не должно. Когда меня переводили в палату, врач сказал, что все нормально. И хоть и было страшно, но ничего особенно опасного, учитывая, что я очень быстро оказалась в больнице. Хэнк вчера написал смс – поинтересовался моим здоровьем и рассказал, что внезапно приехал владелец фермы и он же отвез нас сюда. Странно, я считала, что работаю на Хэнка. Малыш сразу же отозвался на мое прикосновение. Улыбнулась, как и всегда в такие моменты. Главное, что все обошлось и скоро мы снова вернемся на ранчо. Захотелось в туалет, да и поесть бы не мешало. Аккуратно встала, около кровати нашла больничные тапки. Голова не кружилась и в целом я чувствовала себя нормально, хотя легкая тревога до сих пор оставалась. Надеюсь, доктор мне все подробно объяснит, чтобы ничего подобного больше не повторилось.