Страница 11 из 13
Была еще одна забава задолго до того, как все друг друга по очереди лишали невинности. На другой стороне Москва-реки, где сейчас находится Сити, раньше были колхозные поля, и все от мала до велика, переплывали на другой берег (пока не было видно спасательных катеров), взбирались по обрыву и таким же манером возвращались обратно с полными трусами редиски. Все тебя на берегу ждут, вид у тебя ниже пояса геройский и сам ты герой, особенно, если удалось прийти в будние дни поближе к вечеру и втроем: ты, Катя и какая-нибудь Оксана. Дальше начиналась мистерия. Они сначала хихикают, сами уже как эти редиски румяные, на горизонте закат, все вокруг красно-желтое, сидят на старом домашнем покрывале, что-то еще пытаются обсуждать от смущения, а потом замолкают и одну за другой жуют эту редиску, глядя тебе прямо в глаза, с трудом глотая, потому что все во рту склеилось (это ты завтра на перемене краем уха услышишь). А тебе еще за этой редиской не раз в трусы лазить! И хоть опасное это дело – красть что-нибудь, а ничего не поделаешь. Многие подвергают себя опасности ради ощущения жизни. А где жизнь? Да вот она!
Попробуем решить такую задачу. Из пункта А в пункт В со скоростью 5 км в час «из дома вышел человек». Для ясности пунктом В назовем спортивный магазин (например «Турист», что находился в Москве недалеко от станции метро «Пионерская»), человека назовем «отец» и обозначим его буковкой Х (икс). Как у многих отцов у него есть сын, назовем его буковкой Y (пускай – Игорек). Как нередко это случается, отец живет с другой семьей отдельно от сына, где детей нет. С прошлой семьей, несмотря на детей, отношения не сложились: Он (икс) любит Высоцкого, вся Ее (его жены) родня – «АББУ», на том и не сошлись. Он (икс) имеет право видеть своего сына раз в две недели по выходным, когда Она (пора уже назвать ее Z – зэт) куда-то уходит, и поздравлять (уже в Ее присутствии) его с днем рождения и со всеми другими мужскими праздниками – уже на Его (икса) усмотрение. Итак, Он идет в магазин «Турист», чтобы приобрести на сумму денег N, укрытую от своей нынешней супруги, подарок для сына ко дню рождения. Долго толкается возле витрин, и уже перед самым закрытием магазина, наконец, выбирает подарок. Так нередко делаем и мы: желая осчастливить кого-то из близких, выбираем то, что когда-то не хватало или не хватает нам. Он безмерно счастлив от своего выбора и, пробивая в кассе чек, уже заранее улыбается, представляя, как обрадуется Игорек. Это ласты, маска и трубка. Более того, Он представляет, как Игорьку будут завидовать его друзья, немного меньше, чем лет двадцать пять назад завидовали бы Ему, но все-таки! Он вспоминает как несколько лет назад Игорек был счастлив подаренным ему отцовским часам на широком кожаном «ремешке с Гагариным». По Его подсчетам, дома Ему нужно появиться только через 1 час и 20 минут так, как если бы Он возвращался с работы, которую прогулял, взяв после обеда «за свой счет», а в журнале на проходной, отметив – «местная командировка» и Он опрометью несется на речку, как будто проверить качество купленного им подарка (вдруг придется менять!). На самом же деле, сгорая от желания примерить на себя то, чего у него не было никогда в жизни и после завтра уже никогда не будет. День будний и время уже позднее. Он, не стесняясь, раздевается и в семейных трусах с узором типа «огурцы» залезает в воду. Плюет на стекло маски, чтобы не запотело, полощет в воде, водружает ее на себя и дальше, чувствует, как прохладная вечерняя вода омывает его благодарное тело. Смутно видит дно, отчетливо свои руки, выставленные клином вперед и еще, зубами, закусившими резинку, чувствует, как под воздействием скорости, которую придают ему ласты, дыхательная трубка над головой рассекает в тихой и пресной воде буравчик, подобно плавнику акулы. Затылком Он натыкается на объект С, плывет к берегу. Вылезает из воды. Одевается. С той же скоростью – 5 км в час идет обратно. И после этого в течение 24 часов не появляется ни дома, ни на работе.
Спрашивается: где и с кем Он провел это время.
Знаете, чем отличается плохое кино от хорошего? Все описанное здесь почти что кино. Вы и сами, должно быть, уже догадались. Ни одна деталь, упомянутая выше, не является случайной. Во всем есть свой строгий математический расчёт. Мой ли, Чей ли – не важно.
Хорошее кино (точнее драматургия) определяется по монтажу. Берётся ряд планов, которые по отдельности выглядят вполне себе самодостаточно и волей художника соединяются в единственном ведомом ему одному и его идее порядке. На стыке возникает некий новый, третий смысл, который и называется – кино.
Всякое случается в жизни. У меня, например, не так давно на кухне лопнул стакан, хотя его никто не трогал, лопнул ровно, по кругу, так, что получился стеклянный хула-хуп и этакая «стопка» с острыми, как лезвие, краями. Но чаще всего случается, что приходит вечер, за вечером наступает ночь, за ночью – день, а перед ним – утро.
В одно из таких утр следственная группа Районного Управления Внутренних Дел была нимало озадачена, обнаружив на берегу реки, труп утонувшего мальчика, около которого лежали ласты, маска и трубка для подводного плавания. На правой руке у него были водонепроницаемые часы на широком кожаном «ремешке с Гагариным».
Из одежды – синие синтетические плавки до отказа набитые редиской.
Когда я составлял план этого рассказа, последние слова в предыдущем абзаце по порядку были далеко не последние, но у меня вдруг перестала писать ручка, хотя в ней еще было полно чернил, и я продолжал писать карандашом. Чтобы не грешить против «пера», после этих «последних слов» все выделено курсивом.
Оперативно-розыскные мероприятия привели к тому, что мать и «отчим» утонувшего мальчика в это время находились на даче и занимались прополкой огорода. Сообщить им о происшедшем удалось только через три дня. А человек, оставивший на берегу ласты сошел с ума.
Здесь по идее нужно было бы поставить точку, но мы поставим такой вот значок:
•, что в математике означает – «что и требовалось доказать»[1].
Пётр Исаевич.
– Вот ничего не понял сейчас, ей Богу!
Павел Исаевич.
– А помните, когда мы с Вами грешили явлениями народу, на лекцию одну забрели, под видом инспекции за содержанием публичных выступлений. Там ещё в финале такой занятный диалог лектора со студентом одним состоялся. Тот ему:
– Мераб Такой-тович! (сам уже сейчас отчества не вспомню, как полбашки с памятью отхватило) Сидел вот я, полтора часа Вас слушал, а так ничего и не понял…
На что лектор ему:
– Вы знаете, молодой человек, а пред нами не стояло такой задачи, чтобы именно Вы что-то поняли!
Ну, не молодец ли!? Под орех младенца того разделал!!! Полтора часа он слушал! Смех, да и только! Дальше двигаемся. Неисповедимы пути…
Глава
Рояль
Мне всегда казалось, что зубы мои – это клавиши, которые рано или поздно, но полнозвучным аккордом будут выбиты слабым кулаком умелого пианиста с коротко постриженными ногтями. Главное – не тревожить ничем лишним пожелтелые слоновьи накладки семи чудес света, что примиряют нас с жизнью. Не цокать по ним, привнося свой собственный звук в его чугунно-стальную чуткую душу.
Мне нравился детский кариес, который добавлял диез и бемоль в мой кривозубый рот под сверлом дантиста без обезболивания, хотя походы к нему в кабинет частной практики на кухне не сулили ничего, кроме продавленного головой холодильника мальчиком в школьной форме от неожиданного вмешательства в гармоничный и без того организм подростка с октябрятской звёздочкой на кармашке, заправленном клапаном, тем не менее, внутрь. Свои чёрно-белые зубы я разгляжу уже позже в разъеденную временем амальгаму зеркала.
1
Quod erat demonstrandum (лат.) – прим. автора.