Собиратель Сухоруков

– Интересно, они так весь ил не вычерпают? Вдруг местные обидятся?

– Вряд ли: Великая – велика! Но, в конце концов, можно самих Крыс Клювастых подрядить: пусть черпают ил и продают твоим воинам. Раскошелишься, сделаешь ребятам приятное! А еще можно использовать твой же опыт: золу собирать, компост творить. В общем, было бы желание – вопросы можно решить.

– Тогда и с третьим пунктом разберемся? Как мне местных лояльными сделать? Согласись, хорошо править там, где правителя не очень ненавидят.

– Тебе виднее, ты у нас император, – съехидничал Великий Золотой Змей. – С обиженными всё просто: верни им то, что Носач или папаша его отняли. И эти ребята будут твоими.

– После такого Коты-Убийцы меня точно возненавидят.

– Ну, у них и сейчас нет особого повода тебя любить, так что не расстраивайся. Да и вообще, стоит тебе от этого рода избавиться.

Я аж поперхнулся. Это точно мой внутренний голос говорит? Я настолько здесь одичал?

– Да нет, геноцидить их не надо, – хмыкнул Червяк. – Просто убрать.

– Куда?

– Да в Крыло. Здесь четыре сотни Котов – сила. А в Крыле – растворятся в массе местных. Будут тихими и смирными – к гадалке не ходи!

– А в Крыле я где их поселю?

– Товарищ император, ну чего ж ты такой несообразительный стал? До этого лучше шло. Смотри: Из Излучного мы вынимаем род и несем в Крыло. А на освободившееся место – сюда – переселяем один род из старой столицы. Понял? Коты же поселятся в освободившихся домиках и засеют чужие поля.

Идея мне понравилась. Опять же, как провернуть ее? Ожидающие меня трудности уже сложились в горы выше местных, а это наверняка только авангард. Но переселение Котов-Убийц показалось мне самым верным решением.

– Кого же мне сюда переселить? – задумался я. – Точно не род матери! Пусть Желтые Рыбы там сидят, от меня подальше. И род Кочи нельзя: ему придется Крылом руководить. Только ему я могу это доверить… Может быть, разделить роды Трехвостой Звезды и Каменного Жука? Забрать один сюда – и прекратить эту дурацкую вражду?

– Думаю, лучше на месте решить. С вождями поговорить – кто охотнее согласится. Тут неволить не стоит.

Помню, что вечер в тот день навалился на меня совершенно внезапно. Только после осторожного прикосновения Серого к плечу я осознал, что солнце уже закатилось за горы. Кажется, в ту ночь я вообще не спал. Сидел в одной из комнат носачевского дома с тремя лучинами, обложившись остатками бесценной бумаги, что-то в них черкал, разрабатывая детальный план будущего: что за чем идет, кто за что отвечает.

А на следующее утро собрал свой тайный совет и с опухшим лицом, но горящими глазами рассказал своим помощникам о том, как мы дальше будем жить.

Глава 4. Лучший дар богу

Мое великое воинство, растянувшись гусеницей на пару сотен метров, втягивалось в южную часть Излучного. Впереди – гордые победители учений – золотые. Гордо расправили плечи, запрокинули головы. Над колонной воинов Глыбы не затухали шуточки и смех. Еще бы: настоящие воины доказали вчерашним проданным, кто тут батя. Поэтому именно им доверено нести главное знамя. Да, главное: знамен было уже три. Мое личное и главное – с золотым извивающимся Змеем. Я велел его нарисовать точь в точь, как было на рубахе, что сделала мне Соловушка. У Золотого воинства было полотнище с желтым кругом, а у Черного – с черным треугольником. Последний символизировал гору, на которой и зародилась моя вторая гвардия. Сегодня треугольник колыхался позади, а подле Змеева знамени весело трепыхался круг.

Великое воинство…

А, может быть, я зря иронизирую? Все-таки войско достаточно великое – боле полутора сотен бойцов. На штурме Излучного было еще меньше, а там немалую часть «армии» составляли ополченцы Крыла. Тут же – только обученные (или обучаемые) бойцы. К тому же, хорошо вооруженные. Этим вопросом я озадачил обоих командиров особо и средств не жалел. Золотые все, как один, были в деревянных полушлемах и стеганных матерчатых «кирасах». Я давно задумался об использовании более прочных материалов, велел собирать на складе толстые кожи и крупные кости зверей (лопатки, черепа, тазы) – но всего этого пока было крайне мало – на десять-пятнадцать человек. К тому же, я не знал, как именно делать кожаные и костяные доспехи, у местных тоже подобного опыта не было.

Зато с оружием всё отлично! У каждого золотого либо здоровенная – до метра длиной – мака с обсидиановыми пластинами (зверское оружие!), либо длинный топор, либо палица с шипами. У половины – обязательный атлатль с набором дротиков. У другой – крепкий круглый щит. Золотые учились работать небольшими подвижными группами. Минимальной боевой единицей была пара: щитоносец плюс метатель дротиков. Мы с Глыбой думали над защитой рук и ног, но этот вопрос еще висел в воздухе.

Черные были вооружены иначе. Не потому, что мы изначально всё гениально продумали. Нет, жизнь заставила. Золотые были профи, и новичков к себе Глыба отбирал таких же. А вот в воинство Хвоста шли простые люди. Почти все воинской науки не знавшие. Вот и решили мы, что ставку надо делать не на индивидуальный бой, а на коллективный.

У каждого черного был щит.Причем, не традиционный круглый, а вытянутый. Конечно, черные захотели себе делать щиты, как у их «императора». Я подумал-подумал и решил, что так даже лучше. Щиты вышли овальными, от стопы до плеча бойца. Некоторые даже были обтянуты шкурами, а не тканью. Хват, у них был, конечно, не как у меня, а кулачный. В общем, вышло что-то похожее на щиты каких-то африканских дикарей, которые я еще в своем мире видел в какой-то документалке. Кирас, правда, почти ни у кого не было. Но мы решили, что с такими щитами этот доспех не имеет первостепенной важности. Потом, со временем оденем ребят.

Вместо мак и дубин у черных были копья. Потому что новичка легче всего обучить «управлению» именно таким оружием. Нет! Для индивидуального боя и копье требует долгого обучения. Но толпой-то! Встань плотнее и тычь врага!

В общем, понятно, к чему всё дело шло: большие щиты, длинные копья… К фаланге, конечно. Плотный строй, стена щитов и простые поступательно-возвратные движения острыми копьями. Тут главное умелое маневрирование толпой, понимание команд и чувство локтя. Я выдавил из себя все, что знал о строевой подготовке, вывалил это на Хвоста и велел творчески развивать. Параллельно черные упражнялись в работе с пращой: хотелось, чтобы они и на дистанции могли вести бой.

Думаю, это мое войско раза в два сильнее того, что воевало под Излучным. А уж по организации – раз в пять лучше. И учения это показали. Мои командиры думали, хитрили. Воины действовали организованно, правда, дозоры черных в отрыве от начальства подвели: не подумали, не проявили нужной инициативы. А некоторые еще и струсили…

– Черный Хвост! Не помнишь, как звать паренька твоего, что в дозоре в бега бросился?

– Да уж помню, – скривился мой друг, будто зуб прихватило. – Аскуатла. Наши его Слепышом прозвали: ничего не видит дальше сотни шагов. Я его даже праще не тренирую.

«Ну и воин, – хмыкнул я. – Близорукий трусишка!»

– Можешь его позвать?

Муравей-Аскуатла подошел быстро: щит (для него здоровенный!) на спине, копьем, как посохом опирается. Раскосые глаза его были более узки, чем раньше, скулы опухли. А ведь после боя у него синяков не было! Неужели свои отделали?

– Готов служить, владыка! – громко выкрикнул он, глядя в землю, и подстроился под мой шаг.

– Ты с Крыла в воинстве или здесь нанялся?

– Здесь. Поллуны уже тебе служу. Змею клялся.

Клятву Змею новобранцы обоих воинств приносили не сразу, а только после того, как командиры решили, что новички достойны. Значит, Муравей вначале себя нормально показал. А вот на учениях подвел.

– Что ж, ты побежал-то в дозоре? Это же свои были! Война была ненастоящая – нечего было бояться.

Аскуатла сбился с шага.

– Я не струсил, – глухо ответил он.

– Тогда почему побежал?