Собиратель Сухоруков

Я вздохнул. На мои мечты требовались уже тонны бронзы. А я даже не знал, как ее делать, где брать сырье. У меня было-то всего около тридцати килограммов меди, а олова – второй важный ингредиент для сплава – не было вообще. И где это всё искать – ни малейшего представления. Что-то подсказывало, что пурепеча мне свои секреты не откроют.

Мечты-мечты… До них ли сейчас? Сейчас я могу отметить только завершение третьего дня «после смерти». И с тревогой вглядываться в день четвертый: что устроят нам завтра благородный мальчишка-орел со своей злобной ордой?

– Владыка, – ко мне незаметно подошел Глыба. – Я обошел своих воинов. У нас практически закончились дротики для атлатлей. У кого по одному-двум осталось, а у некоторых вообще пусто.

Вот они – насущные проблемы сегодняшнего дня. Я отложил чудесный топор и пошел по бивакам искать людей, умеющих обрабатывать камень. Небольшие запасы обсидиана в казне имелись. Отобрали человек восемь, выделили им место в КБ, и велели с утра заняться изготовлением наконечников. Один доброволец сам вызвался наделать наконечники из рога. Ннака с утра должен будет сформировать еще одну бригаду из «штатских» – делать древки.

– Сам понимаешь, Прекрасная Слеза, – поспешил я огорчить генерала. – Много они не сделают. Сотню, максимум две. У нас и дерева, и камня крови Земли совсем немного. Так что пусть твои воины расходуют дротики экономно. Ну, и потихоньку делайте пращи – веревки в казне есть. Скоро полностью на них перейдем.

Затем меня ждала перевязка. После – неспокойный сон в казначействе (всё равно дворец отдан раненым). И бодрое пробуждение под крики, рев раковин и запах гари.

– Владыка! – почтительно, но требовательно раздавалось из-за двери.

Едва натянув на себя рубаху, я выскочил наружу.

– Что происходит?

– Наседают, гады! – запричитал стражник. – Под Аграбу подтаскивают стенку плетеную, навроде наших. Всё ближе и ближе. А со стороны Сухотья опять беловолосые ломятся. Только теперь их лысые щитники прикрывают.

Мальчишка-орел (как там его? Апачетаме?) начал действовать.

– Отправьте к баррикаде пращников – пусть отгоняют.

– Уже! – радостно отозвался золотой. – Брат Гнева сам там командует. Но из-за щитников не удается отогнать.

– А почему гарью воняет? – спросил я и тут же испуганно присел.

Над стеной взвилось пламя, пролетело дугой над головами защитников, и большой пук горящей травы плюхнулся на площадку. Несколько черных из новичков – с горшками наготове – тут же кинулись его заливать.

– Что за фигня? – прикрывшись щитом, я побежал к стене.

Глыба заприметил меня сразуи без предисловий ткнул пальцем вниз. Посреди подъема стояла широкая плетеная стенка. Здоровая, шириной шагов в пятнадцать.

– Они издалека ее установили, – пояснил генерал. – Еще на рассвете. И потихоньку передвигают всё ближе. Уже меньше сорока шагов до стены осталось. За ней и лысые, и кенги, и лучники прячутся. А еще они с собой жаровни тащут. Время от времени какой-нибудь шустрый парень выбегает с подожженной соломой на длинной веревке. Раскручивает и к нам забрасывает.

– А вы?

– А мы терпим, – пожал плечами Глыба. – Дротиков мало, жалко на одинокого врага тратить. Кипяток с камнями до них не достанут. Еще и беловолосые на прицеле держат. А этот огонь – что с него? Погорит и потухнет.

– Всё равно надо отвечать, – нахмурился я. – Нечего им так вольготно под стеной разгуливать. Сейчас приведу сюда черных с пращами.

– Да зачем? – остановил меня командующий. – Им и так нелегко слева врага останавливать. А мы пока справляемся. Если уже прямо под стену подойдут – то сразу зальем и засыплем. Пока же пусть забавляются.

В это время плетеная стена слегка приподнялась и передвинулась вперед на пару шагов.

– Ты смотри! – хмыкнул кто-то из золотых.

«Ну, нет! Я эту халабуду терпеть не намерен!».

– Воины! Скажите, сможет ли кто отсюда добросить до стенки камень размером с голову? И попасть в нее!

Нестройное многоголосье ответило что-то типа «говно-вопрос, командир».

– Отлично! Прекрасная Слеза, отбери несколько самых метких. Можете даже потренироваться пока – камней-то в достатке. Только осторожно!

А сам бросился в хранилище. Рыскал там минут десять – я толком и не знал, где что лежит. Наконец, наткнулся на широкие чаши с застывшей смолой, схватил одну из них и потащил назад. Добравшись до стены, сунул чашу в ближайший костер и начал ждать.

– Нашлись умельцы?

Глыба отобрал двоих, причем, один из них – старослужащий, не моложе самого генерала – умудрился положить три камня практически в одну точку. Я слушал и на ходу менял план. Изначально я думал забросить на вражескую стенку один горшок с жидкой смолой, но теперь решил, что разолью ее по маленьким горшочкам. Если и будут промахи, то пропадет не вся смола.

Ну, и побежал в «казначейство», ибо видел подходящие горшочки как раз, когда искал смолу. Всё сам да сам! Никак не научусь вести себя соответственно венценосному статусу.

Когда я вернулся, смола уже разжижилась. Я даже раскидал головни в стороны, чтобы та не загорелась раньше времени. Пурепеча еще чуть-чуть продвинулись к нашим укреплениям. Ну-ну, идите, ребята! Нам же легче будет.

Когда смола стала достаточно жидкой, я велел воинам разлить ее по «снарядам». Их тоже поставил в уголья, чтобы жижа не застывала.

– Значит, так: обматываете руки тряпками и метаете вот это в щит. С силой – так чтобы горшочек разбился. Ясно? Метко и сильно!

Золотые кивнули. Вышло отлично! Из шести горшочков пять смачно разлетелись о плетенку пурепеча. Шестой тоже попал, но не разбился и плюхнулся на землю. Враги на это особого внимания не обратили: подумаешь, опять что-то кинули.

Между тем, в чаше с остатками смолы лежала и напитывалась солома. Воины, следуя моим инструкциям, плотно обмотали вонючей соломой наконечники пяти дротиков, подпалили их от костра и вложили оружие в атлатли.

– Крайне важнопопасть именно в черные пятна смолы, – давал я установку. – Огонь!

Теперь и впрямь уместна такая команда. Дротики, оставляя дымный след, понеслись во вражеское укрепление. В стенку попали все, но именно в масляные пятна – лишь двое. Поначалу пламя было совсем слабое, почти незаметное. Даже пурепеча не сильно заволновались. Может, пытались задуть сквозь стенку? Не знаю. Но смолу так просто не затушить. И робкие язычки пламени вгрызались в дерево, росли, крепли.

Конечно, «огнетушителей» у врагов с собой не было. В какой-то момент игнорировать пожар уже стало нельзя. Пара человек метнулись к ручью.

– Стреляйте в гадов! – заорал я пращникам черных, которых загодя позвал к стене.

Сорок шагов – это не очень убойная дистанция для пращи. Камень, конечно, долетит. Но попасть не так просто, да и снаряд будет на излете. Но бегунам все-таки досталось, один даже грохнулся на бегу. Нападающие решили не рисковать и сменили тактику: приподняли горящую конструкцию и принялись отходить. Затем вообще бросили и отошли к основным силам.

Мы радостно наблюдали, как догорает стена. Маленькая, но победа. Однако, через час пурепеча выволокли новую стену, старательно вымоченную водой. И всё началось по новой: горящая пакля, осторожная перестрелка, взаимная ругань.

А потом осада прекратилась. Где-то там, в тылу заревели трубы, начались шум, беготня. Пурепеча просто бросили свой огромный плетень и отступили. Из-за поворота скалы мало что видно, но захватчики явно перегруппировывались. Мы выглядывали, тянули любопытные шеи, но всё равно ничего не понимали. Что вызвало суматоху среди осаждающих? Они придумали новый план? Приплыли случайные торговцы, не знающие о войне, и пурепеча сейчас мародерствуют? С визитом явился сам (будь он проклят) великий каконци, и личный состав собрали для парада? Или мальчишке-орлу надоела война, и он скомандовал: по лодкам?

Последнее было такой сладкой фантазией, что я ее отмел сразу. Мы ждали, держали наготове копья и пращи, ожидая подвоха. Постепенно до Аграбы начал доходить какой-то аморфный многоголосый шум. И шел он со стороны Излучного, где последние дни пурепеча лишь ночевали.