Собиратель Сухоруков

– Но ведь бог лучше знает. Разве нет?

Наивный дикарь! Как просто переложить ответственность на какого-то бога. Он лучше знает, вот ему и отвечать. Я положенные жертвы принес – вот пусть теперь высший покровитель сам всё разруливает. А не выйдет – это, значит, он виноват. А я так не могу! Мне думать надо! О жизни людей. О своей жизни.

– Я помогу тебе решить, владыка. Мы проверим волю бога.

…Ихний Курикавери еще и не собирался садиться за горизонт, когда мои люди начали всячески кричать, махать копьями, привлекая внимание дозорных врагов. Вскоре от кучки отделилась маленькая группа, которая подошла почти к самой стене. На этот раз меня вниманием почтил только лжекупец, эксшпион, повышенный до мытаря.

– А, Шоануапе, койот позорный! – злобно хмыкнул я. – Я позвал тебя, чтобы дать ответ. Щедрое у вас предложение – ничего не скажешь. Я бы с радостью его принял, да вот веры вам нет. Ты меня уже раз обманул – вдруг снова обманешь? Хочется убедиться в вашей честности, да почти ничего из тобой сказанного никак не проверить. Кроме одного…

Пауза.

– Сказали вы, что один ваш кенга стоит троих моих лучших воинов. Давай-ка это и проверим! Если так оно и есть, если ваш поединщик одолеет хотя бы одного моего – значит, и в остальном вам можно верить! В силу бога вашего, например.

Шануапе вздел брови.

– Ты хочешь доверить свою судьбу поединку, четланин? Хорошо! Я передам твои слова великому ангариеча.

Мы ждали, наверное, полчаса. С той стороны, у дозорного костра, накопилась уже приличная орда. С нашей стороны стену облепило не намного меньшее количество людей. Наконец, от толпы врагов отделился поединщик. Переполненный библейско-голливудскими клише, я ждал от пурепеча какого-нибудь гиганта с бугрящимися мышцами. Но нет, это оказался не очень высокий боец. Массу ему придавала матерчатая кираса, выкрашенная в красный цвет и такие же штаны до середины голени. Не просто штаны, а толстые, простеганые. На голове у кенги был довольно сложный убор из перьев – такого я тоже раньше не замечал. В левой руке воин держал яркий разрисованный щит, к нижнему краю которого были прикреплены какие-то полосы. Лоскуты? Непонятно. Правая пока была свободной.

Вапачиро двинулся навстречу моментально. Забив на лестницы, он легко спрыгнул со стены и расслабленной походкой направился к врагу. Серый себя доспехами не обременял, на моем телохранителе были только передник из агавы, да новомодный широкий пояс из толстой кожи, какие начал делать мастер Голое Дерево. От любимого короткого копья Серый отказался, в его руках были малый круглый щит и небольшая мака.

Я следил за своим воином, и думал, что он пошел зря. Есть такая мудрость: не можешь принять решение – подкинь монетку. Когда она повиснет в воздухе, ты сразу поймешь, чего не хочешь делать. И это правда. Мы всегда знаем, чего хотим; но частенько заваливаем истину всякими «разумными» аргументами. Потому что боимся решать. И только, когда лишаем себя выбора – остро осознаем истину.

Сейчас я точно знал, что не хочу и не буду сдаваться! Подчинение пурепеча – гарантированная смерть, а продолжение борьбы – это еще задача с неизвестными. Лучше сгореть, чем сгнить! Банально… Но это так. Понял бы я это, если бы не поступок Вапачиро? Не факт. Я такой человек, что вполне мог внять «доводам разума». А значит, что? Значит, Серый потребовал поединка не зря. Он стал монетой. Спас меня.

И сейчас я молил всех богов, чтобы мой защитник спас еще и себя.

Противники встретились в пятидесяти шагах от стены. Пурепеча снял головной убор, бережно уложил на землю. Потом вытащил из-за пояса топор и без церемоний кинулся на Вапачиро. Над стеной повисла звенящая тишина – это мы перестали дышать, глядя на нереальную пляску поединщиков. Оба они оказались настолько быстрыми, что зрители могли видеть лишь вихрь мельтешащих движений. Но понять, что происходит, просто не успевали. Слышали ли вы выражение «пляска смерти»? Вот я ее увидел.

Кенга был невероятно гибким. Уклоняясь от ударов маки, он мог едва не доставать затылком земли. Без пауз пурепеча бил снизу, сверху, с разворота. Вапачиро выдавал «балета» поменьше, его движения были скупы, но он каждый раз оказывался не там, где ждал его враг. Поначалу мой телохранитель хотел поразить врага в ноги, но кенга так быстро и высоко прыгал, что это оказалась невыгодная тактика. При этом, каждый такой прыжок чужак умудрялся завершать встречной атакой! Это было невероятно. Бой шел не более тридцати секунд, а ударов нанесено столько, что можно роту зарубить!

Топор и мака размазывались в пространстве орбитами электронов, я бы и не заявил с уверенностью, что поединщики друг друга бьют. Но мы все слышали дробный перестук: оружие попадало по щитам. В какой-то момент стало видно, что у Вапачиро щит начал болтаться, а потом верхняя половина отвалилась и повисла на лоскутах ткани, которой тот был обтянут. Отбросив обузу, Серый ушел в перекат и принялся атаковать кенгу прямо с земли. Тот вновь лихо запрыгал, намереваясь достать врага топором, а потом резко ткнул Серого рантом щита. Не уверен, что удар был настолько критичен, но мой боец отскочил назад, упав на пятую точку и завалившись на спину. Мака отлетела в сторону. Возбужденный удачей пурепеча занес руку с топором и со всей скорости бросился на врага…

А Вапачиро со всей силы врезал деревянной пяткой в голень противнику. Кенга потерял равновесие и начал заваливаться вперед. Даже в падении он собирался лупануть топором по лежащему под ним Серому. Но тот стремительно скрутился влево, синхронно вынимая из ножен на поясе небольшой нож. Пурепеча еще завершал падение, а рука моего телохранителя уже пошла обратно и вонзила нож сверху в поясницу, в район почки. Кенга выгнулся от нестерпимой боли, а Вапачиро оседлал врага, придавив коленом руку с оружием. Несмотря на страшную боль, раненый пытался вырваться, однако, мой воин кулаком врезал по правой ладони кенги, вырвал топор и резким движением всадил его в затылок.

– Лестницу! – заорал я, силясь перекричать рев восторга на нашей «трибуне».

Спустился вниз и, забыв об осторожности, кинулся к своему спасителю. Вапачиро уже стоял, тяжело дыша: сверхскоростной поединок даже ему дался нелегко. Толпа пурепеча безмолвствовала, оставаясь на прежнем месте.

– Мой бог сказал свое слово! – крикнул я, приметив в первых рядах Шоануапе и мальчишку-генерала. – Эта земля принадлежит Золотому Змею Земли! Убирайтесь прочь или вас никакой Курикавери не спасет!

Вапачиро наклонился над трупом, вынул топор из черепа и с легким поклоном протянул трофей мне.

А я замер. Нет, не от вида прилипших кусочков мозга – к этому меня местная жизнь уже приучила.

Топор был бронзовый.

Глава 20. Змей будет с вами

Мои руки поглаживали лезвие топора – широкого, полукруглого, напоминающего топорик для рубки капусты – и не могли остановиться. Благородный металл тускло поблескивал в свете вечернего костра. Настоящая бронза, ее трудно с чем-то перепутать.

Пурепеча умеют делать бронзу. Странно: в предыдущих столкновениях я ничего подобного не замечал. Копья лысых имели каменные наконечники, многие тростниковые стрелы беловолосых панков вообще были оснащены боевой частью из рога или кости. А тут – бронза. Даже не медь! А я и не знал, что у диких индейцев была бронза. Что-то учитель истории в школе от меня скрывал.

Мне нужен их секрет. Медь я уже видел и даже потихоньку накапливал в своих закромах, но, по большому счету, делать из нее орудия нерационально. Медный топор быстрее затупится и сомнется, чем срубит толстое дерево. Стрелы или копья также не будут обладать нужной пробивной силой. Кремень, обсидиан в этом смысле эффективнее. Правда, они боле ломкие, крошатся, и сломавшееся каменное орудие уже не восстановишь. А медь можно заточить, переплавить заново. Но это единственное ее преимущество.

А вот бронза! Это уже другое дело. Гораздо более прочный сплав, из которого можно делать орудия и оружие. Топорик кенги это подтверждает – вон как тот искромсал щит Вапачиро! Бронза – это уже огромные возможности для развития и сельского хозяйства, и ремесел… Да и армии, что уж тут кокетничать. С бронзой можно замахнуться на мечи, копья, топоры. На доспехи.