Страница 44 из 122
Он включил телефон и связался с охраной дома.
– Евгений, возьми запасные ключи от комнат второго этажа, и оба живо ко мне наверх!
Через несколько минут охранники были возле него, и когда замок был вскрыт, Влад стремительно вошёл в кабинет. Он взглянул на открытые настежь двери балкона, разбросанную одежду на полу и громко закричал, разрушая абсолютную тишину кабинета.
– Какого чёрта здесь происходит? Живо сюда, олухи!
Охранники вошли в комнату.
Влад смотрел на них, сверкая глазами. Его лицо покрылось красными пятнами от гнева.
– И где моя жена? Я что разве непонятно сказал, не выпускать её за пределы особняка…
– Владислав Алексеевич, я был всё время на входе у ворот особняка, и Милана Святославовна не появлялась во дворе, – ответил один из охранников.
– Что ты говоришь, а куда же она делась, по-твоему?
– Возможно она где-нибудь в другой комнате.
– Так найди мне её, если она в другой комнате. Идиот! По-твоему, она могла выйти из кабинета, закрытого изнутри, и пойти гулять по дому? Уроды цирковые! Если она только покинула пределы дома, я вас на части порву!
– Ты чего раскричался?
Раздался голос тестя на пороге комнаты.
Влад повернул голову и посмотрел на Казанцева.
– А, дорогой папа… давно не виделись… – протянул Ольховский и скривил губы в шутовской улыбке.
– Какой я тебе папа? Хватит комедию ломать. Отправь своих опричников восвояси, нам поговорить нужно.
Святослав Дмитриевич прошёл в центр кабинета.
– Мне некогда разговаривать с вами. Мне нужно найти вашу дочь, и как можно быстрее.
– Чего её искать. Она у меня дома.
– Вот как? Тогда поехали!
Влад сорвался с места.
– Постой! Убери людей, я сказал. Нам нужно срочно поговорить.
Влад резко остановился, и немного подумав, жестом приказал охране убираться из комнаты.
Когда мужчины вышли, Ольховский вернулся к письменному столу и присел в кресло. Он внимательно посмотрел на тестя, сидевшего на диване.
– Святослав Дмитриевич, а ваши разговоры не могут подождать до завтра? Мы с вами общались не позднее, как вчера. Сомневаюсь, что вы мне скажете что-то новое…
– Может, перестанешь кривляться! Ты прекрасно понимаешь, почему я здесь, и о чём хочу с тобой говорить.
Влад широко улыбнулся.
– А, люби… мая доченька нажаловалась дорогому па… паше…
Влад с трудом проговаривал слова. Его язык заплетался.
– Ты что пьян? – спросил у него Казанцев.
– Имею право, я у себя дома и делаю то, что хочу. Кстати, думаю, вам это тоже скоро понадобится. Может, выпьете уже прямо сейчас?
– Что ты мелешь? Я хочу знать, какого чёрта ты вывалил Милане всё о нашем соглашении. Что проблем захотел себе нажить? Мы, кажется, договаривались, что ты об этом будешь молчать.
Влад посмотрел на тестя и усмехнулся.
– Мне теперь всё равно. Да, и скажу откровенно, мне порядком надоело строить из себя порядочного и любящего мужа. Вы хоть раз сами задумались о том, каково это жить с женщиной, которую не любишь, а только терпишь?
– Что ты сказал? Но ты же говорил мне, что Милана тебе нравится, и ты…
– Нравилась поначалу, как всё красивое, но как всё навязанное, быстро приелась.
– Ну, ты, и мерзавец!
– Какой есть…
– Мне непонятно другое обстоятельство, почему ты заявляешь мне об этом только сейчас? Если такой смелый, почему не сказал сразу?
– Потому что я действительно думал, что вы держите всё под контролем. И обеспечите мне защиту в любой момент, а оказалось, что это не так.
– Ты о чём?
– О чём? О том, что под меня копнули так глубоко, подняв не только настоящее, но и прошлое. Которое, как вы меня уверяли, исчезло в небытие, что боюсь в этот раз, даже вы со своими связями не сможете помочь.
– Что случилось? Ты можешь конкретно сказать?
– Случилось то, что партию Эталона, который я выпустил три недели назад, накрыли народные мстители.
– Слушай, может, нормально всё объяснишь? Какие мстители и кто накрыл?
– Сегодня ко мне заявился наш старый знакомый и ткнул мне в нос экспертизу на мой Эталон, сделанную заметьте, в лучшей лаборатории столицы.
– И что? У тебя же в этот раз всё как положено. Не придерёшься ни к чему. Ты же меня уверял в этом, когда начал новое производство. Или ты что-то скрыл от меня?
Влад поморщился.
– Я заявил в инструкции по применению совсем не тот препарат, что был внутри таблеток на самом деле.
– Ты чокнулся? Ты же подставил всех людей, с которыми я тебя познакомил.
– Я хотел, как лучше. Сибутрамин очень эффективный препарат, правда…
– Что, правда?
– Он запрещён с 2007 года на территории России, как сам, так и его производные.
– Ах ты сволочь! И на что ты надеялся, когда делал липовую экспертизу?
– На прибыль! Разве не в ней заинтересованы все вы кровососы, что сосали из меня все эти годы проценты от моей прибыли.
Казанцев резко поднялся на ноги.
– Я здесь при чём? Я не взял ни одной копейки от тебя за этот препарат.
– А разве я не помогал вам материально, как близкому родственнику и человеку, избавившему меня от тюрьмы? Вы же брали эти деньги и охотно ими пользовались. А ваши друзья, оказывающие мне своё покровительство, разве не гнушались выставлять мне счета, за оказанные услуги?
– Послушай, это была твоя идея, чтобы я свёл тебя с ними. А по выпуску препарата я дал добро, но ведь ты меня уверил, что всё будет чисто, на сей раз. Документы, сертификат качества, лаборатория и экспертиза.
Влад улыбнулся.
– Ну, вот теперь все вместе и загремим на нары, всем дружным коллективом под вашим чутким руководством.
– Меня не примешивай. Я не имею к вашим лекарственным махинациям никакого отношения.
– Ну а укрывательство от уголовной ответственности и злоупотребление должностными полномочиями, хоть и не при исполнении, разве не наказуемо?
– Щенок… начитался уголовного кодекса?
– Это моё дело, чего я начитался. А вы теперь тут не командуйте. Кончилось ваше время. Я больше ничем вам не обязан. Теперь, если Романов обнародует все документы. А он их обнародует, в этом я не сомневаюсь, то отвечать будем все вместе. Я один сидеть в тюрьме всё равно не намерен.
– Романов, ты говоришь? Это хозяин «Зелёной Долины»?
– Он самый.
– А ему, какой резон тебя уличать?
– Прямой. Это его жена умерла семь лет назад от Эталона, если вы ещё конечно не забыли этого человека.
– Так это тот цветочник, что собирал документы, ходил по следователям и требовал для тебя наказания?
– Да, тот цветочник. Вырос в социальном плане и стал со мной на равных. И теперь имеет такой компромат на руках, который упрячет всех нас за решётку, и размажет наше безупречное положение в кругах общественности.
– Почему ты мне сразу не позвонил? Я бы попытался всё уладить.
– Силовыми методами? Деньгами? Не получится. Я уже предлагал ему деньги. А по поводу ваших методов, он меня сразу предупредил, что предусмотрел такой ход событий, и если с ним что-нибудь случиться, документы прямиком окажутся в следственном комитете.
– Может, он блефует?
– Не думаю. Похоже, он основательно готовился все эти семь лет.
Казанцев присел за столом и обхватил голову руками.
– Но нужно же что-то делать. Может, я сам с ним потолкую?
– Святослав Дмитриевич, толковать поздно. Человек поставил условие, и я или выполняю его, или нет. Другого не дано. Поэтому хватит рассуждать, поехали к вам домой. Мне нужна Милана.
– Зачем она тебе?
– Я хочу, чтобы она вернулась домой.
– Но ведь ты сам сказал, что ты её не любишь, зачем вам жить вместе?
– Я сам решу, жить нам вместе или нет. Вас это больше не касается. Это наши с ней отношения.
Влад поднялся и направился на выход из кабинета.
Казанцев ещё немного посидел на месте, словно раздумывая, но уже через минуту поднялся на ноги, и нехотя пошёл за Ольховским на улицу.