Страница 37 из 122
Она коснулась его руки своими пальцами.
– Паш, ну прости меня. Я не хотела обижать твою жену и тем более память о ней.
– Я надеюсь, что ты искренне сейчас говоришь об этом. Извини, но мне нужно идти.
– Паш, останься.
Он отстранил её руки, которыми она ухватилась за рукав его рубашки.
– Ира, ты не поняла меня? Я разрываю наши отношения. Мы больше не вместе.
– Это из-за дочки или твоей новой любовницы?
Павел обернулся и внимательно на неё посмотрел.
– Особой причины нет. Просто я решил, что больше не хочу тратить свою жизнь на тебя.
– Вот как? Ну что ж, смотри, не пожалей.
Он посмотрел на неё оценивающе.
– Пожалею? Я уже жалею. О том, что не сделал этого раньше.
Павел вытащил из кармана ключи от её квартиры и положил на тумбочку перед её глазами.
– Пока, – громко произнёс он и направился к выходу.
Когда дверь за ним захлопнулась, Ирина схватила ключи и запустила ими в стену.
Она стояла у окна, крепко сжимая свои ладони в кулаки, и смотрела на отъезжающую со двора машину Павла.
– Ну, ничего Романов, мы ещё с тобой поквитаемся. Ты ещё пожалеешь, что так со мной поступил, – произнесла она вслух, и резко задвинув занавеску, вернулась к кровати.
****
С самого раннего утра Валерия суетилась одна в приёмной. Увольнение Маргариты повлекло за собой огромный вал работы, с которым ей теперь приходилось справляться самостоятельно.
Влад целый день злился, подгонял её, не разрешил уйти на обед вместе со всеми и завалил дополнительной работой по планированию его рабочего графика на январь месяц.
Ольховский сам безуспешно пытался дозвониться Марго, но девушка упорно не поднимала трубку. Вся работа в офисе пошла наперекосяк. Поэтому, когда на пороге приёмной Ольховского появились Романов и Павловский, их с радушием точно никто не встречал.
С удивлением во взгляде, осматривая творившийся в приёмной хаос, Романов, всё-таки попытался обратиться к секретарю.
– Добрый день! Мой секретарь должна была записать меня на приём к господину Ольховскому на два часа.
Валерия убрала папки в шкаф и, обернувшись, натянуто улыбнулась.
– Добрый день! Представьтесь, пожалуйста.
– Павел Романов, генеральный директор холдинга ландшафтного дизайна и архитектуры «Зелёная Долина».
Девушка подошла к столу, быстро пролистала в деловом планинге Марго список посетителей, и уже улыбнувшись более дружелюбно, указала им обоим рукой на большой кожаный диван в углу приёмной.
– Присядьте, пожалуйста. Владислав Алексеевич подойдёт с минуты на минуту. Он вышел в коммерческий отдел.
Павловский с Романовым присели на указанное место, а Валерия взяла мобильный телефон в руку и стремительно покинула приёмную, отправляясь на поиски Ольховского.
– Что у них тут за бардак творится? – спросил Сергей, тихо обращаясь к Романову.
– Понятия не имею.
– Может, что-то случилось, уже и без нас?
– Сейчас узнаем.
Ольховский появился перед ними через пять минут. Улыбнувшись с порога, он сразу же подошёл к ним, протягивая руку, для приветствия, и жестом приглашая, пройти в свой кабинет.
– Добрый день, господа! Прошу прощения за моё отсутствие и хаос в офисе. Прежний секретарь уволилась, и я остался, точно без рук. Сами знаете, что такие работники вроде бы незаметны, пока сидят каждый день на месте, но когда уходят, это сразу становится очевидным.
– Вы правы. Именно поэтому, я своего секретаря не меняю уже много лет, – произнёс Романов.
– Вам повезло. У меня они как-то не задерживаются. Присаживайтесь, господа. Чай, кофе?
– Нет, благодарю вас.
– Честно говоря, очень удивился, когда узнал, что руководитель и заместитель «Зелёной долины» лично решили навестить меня в моём офисе. Это по вопросу моего зимнего сада?
– Нет, мы не по этому вопросу. Насколько я знаю, работы у вас в доме по благоустройству зимнего сада окончены, – обратился Павел к Ольховскому.
– Да, вы правы. Я сам ещё не видел, но жена просто в восторге от проделанной работы. Спасибо вам огромное! Деньги я уже перевёл на ваш счёт. Всю оставшуюся сумму.
– Да, я в курсе.
– Тогда я бы хотел узнать истинную причину вашего визита ко мне.
Ольховский присел за своим столом и внимательно посмотрел на обоих мужчин.
Павел открыл папку, которую держал в руках, и извлёк из него лист бумаги, протягивая его Ольховскому.
Тот с улыбкой принял документ и внимательно стал просматривать текст. По ходу чтения его лицо приобретало серьёзное выражение. Он поднял свой вопросительный взгляд на Романова.
– И что всё это означает?
– А вы что, не узнаёте название своего собственного препарата, указанного в экспертизе?
– Я вижу название препарата. Я не понимаю, откуда у вас эта экспертиза?
– Я её заказал, и такие экспертизы есть у меня на каждую упаковку купленного у вас препарата неделю назад.
– Препарата, купленного у меня? Но я вам ничего не продавал.
Павел извлёк из папки договор и контракт на покупку препарата центром коррекции веса, и бросил бумаги перед Ольховским.
Тот с интересом пролистал документы, и внимательно посмотрел на Романова.
– Откуда у вас эти документы?
– Истребовал у того, кто мне продал ваш препарат. Я купил всю партию в центре коррекции веса. Сделал заказ, а мне подсунули настоящую бомбу замедленного действия.
– Что вы такое говорите? Какая бомба? Препарат сертифицирован и клинически апробирован на добровольцах, а также одобрен к применению ассоциацией врачей диетологов.
Павел усмехнулся.
– Господин Ольховский, вот только не надо сейчас делать изумлённые глаза и пытаться убедить меня, что в моих руках находится волшебная панацея. Вы и без этой экспертизы, как отличный фармацевт знаете весь состав вашего Эталона. Кстати, не удивлюсь, если именно вы и создали его по своему собственному рецепту. И лучше меня знаете, что Сибутрамин, который содержится в его составе, запрещён к открытой розничной продаже в аптечных сетях, а равно, как и изготовление на его основе различных БАДов. Препарат давно стал рецептурным. Вам напомнить год, когда это было принято постановлением?
Ольховский откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на Романова.
– Ваши познания в области фармацевтики вызывают восхищение. Только мне непонятно другое обстоятельство. Вам, зачем нужна эта экспертиза и её обнародование передо мной? Вы ведь не для себя покупали этот препарат? Или он предназначался для вашей жены?
Павел сжал ладони в кулаки.
– Жена говоришь? Моя жена умерла семь лет назад от твоего первого препарата, изготовленного на основе другого психотропного вещества. Она умирала в мучениях и жуткой боли. А ты смеешь сейчас сидеть, и открыто кривляться передо мной, изображая своё полное непонимание того, о чём я тебе говорю.
Лицо Ольховского слегка побледнело. Он прищурил глаза.
– То-то я смотрю лицо знакомое. Так это ты цветочник, всё никак не уймёшься со своей справедливостью. Тебе что, не хватило ответов семь лет назад, когда тебе доходчиво объяснили, что твоя жена умерла от острой сердечной недостаточности. Всё пытаешься добиться справедливости? А я смотрю, ты вырос. Огромное предприятие, высокое положение в обществе, большие деньги зарабатываешь. Хочешь сказать, что зарабатываешь их кристально честным путём?
– Я свои деньги зарабатываю на человеческом счастье, а не как ты, на людском горе.
– Ой, Романов, это философия. Бизнес – это всегда грязная игра. Ты ведь тоже видимо устранил не одного конкурента в своём цветочном бизнесе на пути к успеху, так что не надо тут строить из себя божьего избранника. Так что ты хочешь, кидая мне в лицо эти бумажки? Возмездия? Я так понимаю в первую очередь за старые прегрешения семилетней давности?
– Да, именно возмездия. Для тебя и для всех тех, кто тебе помогал все эти годы, обирать и травить людей. Знаешь, если бы ты остановился тогда семь лет назад, и жил спокойно, у меня бы, наверное, не было шанса поквитаться с тобой. Но твоя жадность заставила тебя снова взяться за старое, и даже увещевания твоего главного покровителя в лице полковника Казанцева тебя видимо не остановили. Ты снова запустил препарат в производство, оснастив его более эффективным, но не менее опасным психотропным веществом, нежели предыдущий, и тебя не остановила даже смерть трёх женщин в прошлом.