Страница 3 из 9
Глаза к этому времени привыкли к темноте, и Альваро различал, как ПС стаскивает с себя валенок. В нос ударил тошнотворный запах, Альваро закашлялся.
ПС быстро сунул носок с флешками в свой вонючий. В это время раздался скрипучий щелчок, и на небе зажглась голубоватая круглая луна.
– Фу-у-у, с тобой костей не соберешь, – обувая на босую ногу валенок, сказал ПС.
– Простите, мне казалось, что пахнет, я не знал, что так бывает.
– Да что ты вообще знаешь, – расстроенно ответил ПС. – Ладно, идем поедим. Мясо или курица?
– Курица, – по инерции ответил Альваро.
Глава 2
Ему снились дом родителей и море, купающиеся дети и жена. Они смеялись и ели кальсотс. «Какой прекрасный сон!» – подумал Альваро и проснулся от тупой боли в голове.
Голова болела так, как никогда еще не болела. Он попытался открыть глаза, но лишь едва веки дернулись, как яркий свет заставил снова зажмуриться. Альваро застонал. Тело ныло, во рту пересохло.
– Пить… – прошептал умоляюще Альваро.
Никто не ответил.
Он повернул голову вбок, снова попытался открыть глаза.
Яркий свет исходил от лампы, направленной прямо ему в лицо. Темный силуэт выделялся за лампой. Кто-то большой сидел на стуле и ждал.
– Альваро Мария Санчес-Родриго? – услышал он низкий мужской голос.
– Да. С кем имею?..
– Здесь вопросы задаю я.
Альваро с трудом поднялся и сел. Железная сетка кровати жалобно скрипнула под ним и просела. Сидеть так было неудобно, колени почти доставали до ушей. Альваро поерзал, но резкая головная боль заставила замереть.
– Ознакомьтесь.
Перед носом Альваро появился лист бумаги.
– Это ваша подпись?
– Кажется, да, – ответил Альваро. На бумаге действительно стояла его подпись.
Он умел читать на языке страны ПаФе. Всмотревшись в бумагу, он понял, что сходит с ума. Это был кредитный договор, где он одалживал какому-то господину со странным именем крупную сумму.
– Можно воды, пожалуйста?.. – сказал Альваро.
– У нас только селедка.
– Селедка?
– Для подследственных – только селедка.
– Я уже под следствием?
– А вы что хотели? Вчера на проводах сына уважаемого господина Чуракри убили нескольких односельчан. И заметьте, это были перспективные жители страны ПаФе.
– А я здесь при чем? – удивился Альваро.
– Кроме вас, некому, – ответил темный силуэт.
– У меня нет мотива.
– А вы нарушили главное условие контракта: не давать никому в долг.
– И что?
– А то. Миссия «Пенелопа» начата.
– Подождите, я ничего не понимаю!.. – закричал Альваро, но получил сильный удар под дых и повалился на пол, теряя сознание.
Очнулся он от холодной воды, которую ему вылили на голову. Его пнули чем-то тяжелым в живот, затем еще раз. Раздался грохот захлопнувшейся двери, и все стихло.
Ночью он лежал на ледяном полу, тихо постанывая, пить хотелось нестерпимо. Альваро подполз к стене и припал губами к сырой поверхности, пытаясь высосать влагу.
«Это сон, страшный, тягучий сон, я проснусь утром – и все будет по-старому. Сильвия с детьми приедут встречать на вокзал, она будет в легком платье в горошек и сандалиях на босу ногу, а в волосах цветок магнолии, который она сорвет по дороге», – думал он и снова проваливался в небытие.
Под утро его стало тошнить. Отползая от собственной блевотины, он нащупал лужу воды – наверное, той, которой его обливали, – жадно вылизал все досуха и снова уснул.
Сколько бы он ни просыпался, в комнате, где находился, было темно. Никто не появлялся, и никаких звуков не раздавалось в этом промозглом месте.
Накатывали обрывками воспоминания. Кадры застолья. На длинном дощатом столе простая деревенская еда. Жаренные на вертеле куры, овощи и зелень. Звук гармони, длинные и слащавые тосты. Что же пили?.. Как-то странно назывался этот обжигающий горло напиток, Альваро не мог вспомнить. Он так хотел передать сведения о внешнем мире местным. Но то, что пока успел увидеть и услышать, говорило о том, что им и не надо ничего знать.
– Вы там в своем море купаетесь. От вечного расслабления совсем мозги мягкие. Только суровая действительность может сделать из ребенка настоящего гражданина и патриота!..
– Я слышала, что дети у вас до четырех лет в памперсах ходят. И не учатся нормально до пятого класса, только играют…
– А медицина? Сплошной ибупрофен. То ли дело у нас? Ваське косому руку оторвало на лесопилке, так хирург в местной больничке руками вены клеил, пластырем примотал – приросла, как и не отрывало. Только пальцы не слушаются…
Он вспомнил, как посреди ночи луна сменила свой цвет и все решили, что Альваро хороший, хоть и горя не нюхавший, и надо бы ему столицу показать. Они тряслись на тракторе по ухабам. А потом ходили под светом все той же луны, спотыкаясь и сквернословя, вокруг крепостной стены красного кирпича.
– Смотри, как красиво! – обнимая его за плечи одной рукой и указывая ввысь другой, кричал тракторист. – Нигде такого кирпича не найдешь, на крови замешан! С годами только крепчает, склеивается на века!
– Да чью же кровь используете?
– Врагов народных! Чью же еще…
– Ну, я думал, животных каких…
– Варвар ты, хоть и из-за стены! Животных мы любим, зачем же их святую кровь на оборону тратить…
Он вспомнил, как стоял перед серой церковью, а потом кто-то подул на нее, и поднялась серянка в воздух, а церковь оказалась цветной и красивой. Задрав голову, восхищался зодчеством местных мастеров, а потом ковырнул ногтем стену, а краска и осыпалась, оголяя черный железный остов здания, формой напоминающий огромную клетку. Закричала толпа, враз все протрезвели и бросились врассыпную.
Дальше… нет, темное пятно.
Альваро сдавил виски руками. Они гуляли по широченной площади, в центре которой возвышалась многометровая статуя феникса. Он чинно сидел на постаменте, сложив крылья, и хвост его, доставая до земли, волочился еще на несколько метров по брусчатке.
Когда же он подписал этот чертов договор?.. Нет, этого он не помнил.
В комнате зажегся свет. Вошли двое в масках с дубинками в руках. Не говоря ни слова, схватили под руки и куда-то потащили. Внеся Альваро в помещение без окон, кинули с размаху на низкий железный стол, похожий на те, на которых работают патологоанатомы в моргах.
Били дубинками по пяткам, затем Альваро почувствовал, как что-то холодное разрывает задний проход, закричал не своим голосом и потерял сознание.
Очнулся от удара по лицу. Его теперь посадили на стул, привязав ноги к ножкам стула и руки позади спинки.
– Вы убили этих людей прошлой ночью?.. – услышал он вкрадчивый голос.
– Я не убивал никого. Я не умею.
– Все так говорят, а потом тренинги проводят. Почему вы их убили?
– Я не убивал… – Альваро не мог разглядеть лицо спрашивающего, оба глаза заплыли от ударов.
– Увести его.
В камеру вошла миловидная сестричка в белом халатике. Она сделала надрезы на веках Альваро – и он смог посмотреть ей в лицо. Обрабатывая его раны, она тихо приговаривала полушепотом:
– Признайся, что тебе стоит, подумаешь, убийство на проводах – какие проводы без драки! Отсидишь, выйдешь, на шахту пойдешь работать, бабу тебе подгоним ладную. А за шпионаж убьют тебя и кирпичей наделают. Сознайся…
Альваро молчал.
Сестричка потерлась об него упругой грудью, поцеловала в лоб, вздохнула и ушла. Альваро повалился на пол, застыв в позе эмбриона. Голова не соображала. Сколько же это может продлиться, думал он, на сколько ему хватит здоровья? Он просто хотел поиграть в героя, несущего знания. Но попал в систему, сражаться с которой в одиночку невозможно.
Наутро его умыли, дали жидкую кашу и стакан кофе, помогли одеться в костюм, который ему, как ни странно, подошел.
От горячей еды Альваро немного пришел в себя.
Его долго вели по извилистым темным коридорам. Затем втолкнули в огромный зал с высоким потолком и нелепой хрустальной люстрой, занимающей почти все пространство зала.