Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 32 из 45

— Я тоже так думаю. — Вот почему разрыв так сильно ранил меня. Я поняла, что Мэтт не был так сильно влюблён в меня, как должен был быть. — Твоя очередь, — говорю я. Если мы признаёмся во всём в нашей жизни, то и Фордж тоже должен это сделать.

Он выглядит смущённым.

— Я же говорил тебе, что никогда не встречался. В моём шкафу нет скелетов.

— Клятва, — молвлю я. — Расскажи мне о ней… только если тебе будет удобно, — быстро добавляю я. Ему не нужно ничего говорить, если он этого не хочет. Может быть, ему это не позволено. Это может быть частью клятвы. — Тебе не нужно, если…

— Я расскажу тебе о клятве. Я же сказал тебе, ты можешь спрашивать меня обо всём, что хочешь знать. Скажи только слово, и я всё расскажу.

Я хочу знать всё.

Я хочу знать всё, что можно узнать об этом человеке. Я следую его примеру и молчу.

— Мы дали клятву, когда были ещё подростками. Было тяжело расти не такими, как все остальные. К счастью, мы были друг у друга. Мы никогда не чувствовали себя частью общества. Я не хочу, чтобы это звучало как слезливая история, но мы не чувствовали, что нас было достаточно. Мы недостаточно человечны. Мы и ни драконы-оборотни, и ни боги. Единственная причина, по которой Найт встретился с Аидом, заключалась в том, что он может телепортироваться в Подземный мир. Аид не проявлял особого интереса к собственному сыну. Найт не говорил об этом, но я знаю, что он был глубоко ранен. Раньше это его сильно раздражало. Думаю, что это всё ещё так. Остальные из нас продвинулись вперёд.

Я вижу, как глаза Форджа затуманиваются.

— Иногда всё ещё тяжело осознавать, что боги не беспокоились о своих сыновьях-полукровках. Это тяжело для человека, когда его вот так бросают.

Я киваю, мои глаза, вероятно, тоже затуманиваются. В моём горле образуется комок.

Фордж, должно быть, заметил это, потому что он говорит:

— Ты точно знаешь, что я имею в виду.

— Ага, — киваю я. — Мой отец ушёл и не оглянулся. — Я поигрываю своим кольцом. Тем, которое мой биологический отец подарил моей маме. С другой стороны, это не одно и то же. Он не был богом. Он никогда не знал о моём существовании. Если бы узнал, возможно, он бы остался или принял активное участие в моей жизни. Может быть. То же самое нельзя сказать о Фордже и других. Их отцы — боги… Они должны были знать о своих детях. Да?

— Мы дали клятву не допустить, чтобы родилось больше таких, как мы. Наше потомство будет принадлежать к каждому виду ещё меньше. Мы понятия не имеем, какими чертами характера будут обладать наши дети. Это было бы правдой, независимо от того, кого мы возьмём себе в пару. Если бы мы взяли себе пару-человека, наши дети были бы более человечными, но всё же не совсем. У них, вероятно, были бы какие-то способности. Если бы мы взяли себе пару-оборотня, у них было бы больше черт оборотня, но не так много, как у чистокровных оборотней. Быть подростком достаточно сложно и без всех этих премудростей.

— Значит, клятва была дана для того, чтобы предотвратить рождение детей со смешанной кровью? — спрашиваю я, моё сердце бьётся быстрее.

Фордж кивает.

— Мысль заключалась в том, что если мы не возьмём себе пару, то у нас не будет соблазна завести детей. Я знаю, это звучит безумно. Как глупые дети, дающие глупую клятву. Но это не глупо. Не для нас. — Он выглядит несчастным и потерянным. Мне хочется обнять его, но я сдерживаюсь. — Нас безжалостно дразнили дети драконов, и мы были слишком сильны, чтобы расти среди людей. Как я уже говорил ранее, мы не принадлежали ни тем, ни другим. Мы были отверженными сиротами. Я помню, как подростки девочки-оборотни не хотели иметь с нами ничего общего. Мне было двадцать два, когда я потерял девственность с человеческой женщиной. — Сейчас он улыбается, пытаясь пролить свет на то, что было бы непросто.

Я закатываю глаза.

— Мне было двадцать. Двадцать два — не так уж много.

— Мне казалось, что я ждал целую вечность. Остальные парни… — Фордж делает паузу. — На том этапе был только я. Я ещё не понял, что мне нужно бросить своих парней, если я хочу, чтобы мне повезло.

— Похоже, что дела пошли на лад, — говорю я.

— И да, и нет. Мы счастливее в своей шкуре. Мы со многим смирились. Я могу сказать, что лично у меня есть, но мы всё ещё аутсайдеры.

Я киваю. Думаю, я в какой-то степени знаю, каково это. Моей семьи больше нет. У меня есть только один настоящий друг — Труди, с которой я даже не могу связаться, опасаясь подвергнуть опасности и её тоже. Или так было до того, как я встретила его.

Фордж.

Я чувствую, что вписываюсь. Как будто мы подходим друг другу. Он берёт меня за руку, и я едва могу дышать. Он проводит пальцем по моей ладони.

— У тебя не может быть детей.

Я качаю головой.

Он откидывается на спинку дивана и на мгновение смотрит в потолок. Когда он снова глядит на меня, его взгляд напряжен.

Теперь я слишком тяжело дышу. Моё сердце сходит с ума. Его пристальный взгляд пронзает меня насквозь.

— Если бы у нас когда-нибудь что-нибудь было, у нас не было бы соблазна завести детей.

Я качаю головой.

— После нескольких врачей и множества тестов… Я не могу иметь детей.

— Это было тяжело? — Фордж снова трёт мою ладонь большим пальцем, и мои нервные окончания сходят с ума. Кто бы мог подумать, что такое лёгкое прикосновение может такое со мной сотворить? — Я имею в виду, знать, что ты не можешь иметь ребёнка.

— А что ты чувствуешь по этому поводу?

— Это не одно и то же. Технически я могу иметь детей… — он поднимает брови. — По крайней мере, я думаю, что могу. Хотя я ничего не имею против. Я в порядке. — Он пожимает плечами. Что-то в его глазах… этот затравленный взгляд говорит мне, что он не в порядке. Интересно, как часто София видела это в своём сыне? Я знаю, что такое одиночество. Я знаю, как оно выглядит.

— Не иметь детей, даже если ты можешь их иметь, я полагаю, это одно и то же, но в тоже время и не то. Не совсем. Отвечая на твой вопрос… да… это было тяжело. — Я вспоминаю Мэтта и всё, что произошло. — Как раз тогда, когда я подумала, что нашла кого-то, кто принял меня, кто получил меня… — я качаю головой, мои глаза щиплет от непролитых слёз.

— Тебя подвели. Твоё сердце было разбито.

Я киваю.

— Было больно, очень долго.

— Мы могли бы покончить с этим… с нами. — Фордж отпускает мою руку, как будто обжёгся. Он проводит рукой по своим медным прядям. Он выглядит измученным. — Я не должен был говорить ничего из этого.

— Почему нет?

— Моя жизнь сложна. Я бы втянул тебя в…

Я фыркаю от смеха.

— Думаю, что это у меня сложная жизнь. Я та, кто втягивает тебя в своё дерьмо прямо сейчас. — Я становлюсь очень серьёзной, немного сокращая дистанцию, пододвигаясь к нему на диване. — Кроме того, если бы я могла выбирать между сложным и вместе или простым и самостоятельно… Я бы каждый раз выбирала сложные ситуации, чтобы быть с тобой.

Фордж слегка улыбается. Это сексуально.

— Не так чертовски сложно. — Он проводит обеими руками по волосам. — Жизнь со мной была бы…

— Перестань быть таким упрямым, — настаиваю я.

— Мы должны подождать. Посмотрим, как всё получится.

— Хорошо. — Я отпустила это. Хотя я не это имел в виду. Я пытаюсь придумать, как мне убедить его. Что я могу сказать?

— Хорошо, — внезапно произносит Фордж примерно через полминуты.

— Хорошо, что?

— Думаю, мы ждали достаточно долго. — Его кадык подпрыгивает, когда он сглатывает. Его взгляд устремлён на меня. — Я не хочу ждать, Ава. Я хочу тебя… нас… всё это. — Его глаза впились в меня. Он нуждается во мне. Если честно, он заполучил меня с самого начала.

И мы сорвались. Мы представляли собой клубок из рук и ног, ртов и языков. Я у него на коленях. Моё тело прильнуло к нему. Одна моя рука в его волосах. Другой схватила его за бицепс. Его руки у меня на спине, на заднице, нет, на спине… Теперь он сжимает мои бёдра и рычит мне в рот.