Страница 5 из 6
– Я должна лететь в США, в Нью-Йорк. Мой сын пропал там без вести два года назад. Все это время я искала его, но безрезультатно.
– Не может быть! Как же так? – Георг не находил нужных слов от растерянности.
– Да, к сожалению, это так.
– А что он делал в США, чем занимался?
– Изучал новую для себя страну. Вообще-то, он историк. Я ему говорила по телефону: «Возвращайся! Посмотрел чужие края – и довольно, пора домой». Но он там встретил девушку, влюбился и всё тянул с возвращением.
– И где же эта девушка? Что она говорит?
– Не знаю. Всё это, видимо, было мимолётно. Волонтёры помогают искать его, теперь от них пришла информация, что молодой мужчина, получивший черепно-мозговую травму два года назад в результате несчастного случая или нападения, возможно, мой сын. Он находится в одной из клиник Нью-Йорка, у него амнезия. Мне необходимо срочно туда вылететь. Я уже была там однажды по этому вопросу, но тогда произошла ошибка – это был не мой сын, волонтёры ошиблись.
– Ада, вы найдёте сына! Верьте мне – у меня очень сильная интуиция. Вы только молитесь!
– Вы даёте мне совет молиться? А сами вы молитесь? Ходите в церковь?
– Меня при рождении крестили, но, к сожалению, я давно не был в церкви. Когда была жива моя бабушка, она водила меня туда каждое воскресенье и на праздники, и мне там было хорошо. Я помню и долгие службы, и пение, и перезвон колоколов. После бабушкиной смерти я стал ходить туда довольно редко, вроде, дела меня отвлекают, но это, конечно, отговорки. Вот сейчас я почувствовал, как важно верить! Люди почему-то только в самые тяжёлые моменты вспоминают о Боге, такова неблагодарная человеческая натура.
– Вы правы, Георг. И о родителях неблагодарные дети тоже вспоминают лишь тогда, когда им самим становится крайне тяжело.
– Верно. Я как раз думал написать блудного сына, так, как я вижу эту притчу…
– Видимо, я вас недооценила, оказывается, вы очень взрослый по своей сути и даже мудрый, а мне часто не хватает мудрости.
– Ада, я открою туристическую визу и вылечу в Нью-Йорк, чтобы поддержать вас.
– Что я могу сказать на это? Может, вам не стоит так горячиться?
– Что значит горячиться? У вас беда – и я должен быть рядом! Сейчас я продиктую мобильный телефон моего нью-йоркского друга, его зовут Роберт, через него мы потом и свяжемся.
– Ну что ж, хорошо, – согласилась Ада и назвала день своего прибытия в Нью-Йорк. – И не болейте больше! Я позвоню вам. Встретимся в Нью-Йорке.
Глава 3
– Через несколько минут наш самолёт совершит посадку в Международном аэропорту Джона Кеннеди города Нью-Йорк, – объявила стюардесса на нескольких языках.
По корпусу самолёта барабанил сильный дождь. Георг посмотрел в иллюминатор и увидел посадочную полосу, серое здание аэропорта в густых нитях дождя и вокруг поля, залитые водой.
«Хорошо, что идёт дождь, – подумал он. – В такую погоду мысли текут более спокойно».
– Дорогие друзья, держимся вместе! – объявил руководитель туристической группы, обращаясь к своим подопечным.
– В аэропорту я отделюсь от группы, меня встретит друг, и жить я буду у него, – сообщил гиду Георг.
– Не теряйтесь, у нас запланирована очень интересная программа, – сказал руководитель.
– У меня будет своя программа, – ответил ему Георг. – Но я хотел спросить, входит ли в вашу программу посещение Метрополитен музея?
– Обязательно входит!
– Будем на связи. В день посещения музея я присоединюсь к вам.
Пока все проходили таможенный контроль, Георг обратил внимание, что в залах всё предусмотрено для более быстрого обслуживания пассажиров. Офицеры охраны руководили порядком и в обращении с пассажирами были очень внимательными и вежливыми. Среди офицеров Георг заметил много темнокожих женщин. Облегающая форма подчеркивала их колоритные формы. «Люди здесь очень улыбчивые и доброжелательные», – отметил он про себя.
На выходе из здания аэропорта Георга поджидал Роберт.
– Как я рад, что ты прилетел! Хорошо, что надумал посетить наши края! – стал сыпать он радостными восклицаниями, обнимая друга.
– У меня появилась серьёзная причина прилететь сюда, я говорил тебе об этом по телефону. Конечно, и тебя хотел увидеть, – ответил Георг.
Глядя на Роберта, он подумал, что тот нисколько не изменился за эти годы и остался, как и прежде, «очень худым, очень высоким и очень жгучим брюнетом», как в шутку говорили о нём ребята в Москве.
– Садись в машину, вещи я сам уберу в багажник, – Роберт взял сумки Георга. – Дождь прекратился, ехать будет легче.
– В одной сумке – стекло, подарки для тебя, не разбей.
– Что ты выдумал! У нас тут всё есть.
– Так это же подарки, да из родной Москвы!
– Подарки из Москвы дорогого стоят. Моё сердце так и осталось там, на родине. Сколько лет живу в Нью-Йорке, но не прижился. Вроде бы всё хорошо, но что-то не так. Однако, обратной дороги уже нет.
– Надо же, – удивился Георг. – И что же тут не так?
– Сейчас приедем, сядем за стол, и я тебе всё расскажу.
Пока они ехали и сбивчиво говорили обо всём понемногу, Георг рассматривал город в окно машины. Увидел он совсем не то, что ожидал. А ожидал он, что вокруг будут стоять небоскрёбы, всё будет сверкать, как в западных кинофильмах, и он узрит роскошь, блеск, красоту и кипение жизни. На самом деле не видно было никакого блеска и никаких небоскрёбов.
Двусторонняя дорога, что вела из одного района в другой, («Всего в городе пять районов, наш – один из самых дорогих», – пояснил Роберт), лежала через какие-то заброшенные холмы, покрытые чахлой травой. Иногда по краям дороги мелькали неопрятные, неухоженные деревца, небольшие болота, поросшие осокой, озёра, водоёмы, по берегам которых лепились частные двух- и трёхэтажные дома в старинном англо-голландском стиле. Вдали, на огромном расстоянии от этих мест, виднелись небоскрёбы Манхэттена. Их верхушки напоминали сломанные зубья расчёски.
«Какой-то странный город, – подумал Георг. – Ада говорила, что не любит его. Но, может, она почувствовала неприязнь к Нью-Йорку из-за истории с сыном?».
Роберт сказал, что они въезжают в тот район, где он живёт. Георг увидел однообразные улицы без зелёных насаждений, однотипные шести, десяти и двенадцатиэтажные дома-коробки из бордового и тёмно-коричневого кирпича. Только между домами он заметил небольшие, огороженные металлическими резными оградами, внутренние дворики с цветами, кустами и редкими деревьями.
– Почти везде то же самое, кроме Манхэттена, – сказал Роберт, словно прочитав мысли Георга. – В целом город похож на большую казарму. Лично для меня – он такой. Только маленькие садики радуют глаз и белки, обитающие там, оживляют картину. А что касается нью-йоркского метро, оно вообще вызывает у меня удивление и даже содрогание, да и не только у меня. Но иногда приходится ездить и в метро.
– Честно говоря, я ожидал увидеть нечто совсем другое, – Георг как-то погрустнел.
– Да ты не скисай! Здесь много красивых мест, есть на что посмотреть. Всё увидишь и оценишь, и к океану съездим. Что мне здесь нравится, так это океан.
– Да, хотелось бы увидеть то, что меня «зацепит», я планировал сделать зарисовки.
– Мы приехали, выходи, прошу в мои апартаменты.
– А квартира твоя или снимаешь? – Георг с интересом огляделся, входя в небольшую квартиру-студию.
– Снимаю. Сначала жил в общежитии, работал таксистом. Недавно открыл арт-салон, сейчас дела пошли в гору, в будущем мечтаю купить своё жильё.
– Здорово!
– Я без дела не сижу. Пишу картины, торгую поделками и бижутерией. Недавно принял продавщицу, один уже не справляюсь, ведь я ещё даю частные уроки музыки и веду шахматные кружки. Здесь все работают на двух-трёх работах.
– Я слышал об этом, – сказал Георг, снимая куртку.
– Ты иди в душ, а потом сядем за стол, – Роберт открыл холодильник и стал доставать продукты.