Страница 3 из 14
– Да мне похую, что вы будете делать, Уманский! – разозлился Олег. – Я девчонку сберег? Она выросла, жива, здорова и целехонька по всем фронтам! Женись на ней, как и собирался! Мой контракт закончен! Я хочу вернуться домой, к семье!
– Ладно, – кивнул я и хлопнул мужика по плечу, чтобы он не кипятился. – Заберем тебя с собой. В городе рассчитаю тебя наличкой!
Олег поджал губы и кивнул.
– Обед пропустим, – сказал он и тоже пошел к дверям.
Я поплелся следом. Олег привел меня в столовую, где за довольно длинным общим столом уже собрались монахи и настоятель Федор Ильич.
Бородатый старец поприветствовал меня кивком головы и указал рукой на лавку подле стола, приглашая отобедать с ними. Я сел, выискивая среди мужчин Валерию.
Она вошла в столовую тихо, кротко, опустив голову и глаза. В черном платье с белым воротом и косынкой на голове. Села напротив меня, смиренно опустив взгляд в свою тарелку. Девушка помолилась вместе с остальными монахами и приступила к обеду. Она изредка бросала на меня беглый взгляд, который больше не был пропитан ненавистью или злобой.
– Попробуй рыбный пирог, дядя Кирилл, – тихо обратилась она ко мне, показывая на блюдо с выпечкой. – Я сама его испекла.
Я взял кусок пирога, с удивлением вскинув бровь. Такой Валерия мне нравилась больше.
Что ж, – думал я, пережевывая довольно приличную на вкус стряпню девчонки. – У наследницы Вакулы две стороны, которые отличаются друг от друга, как небо и земля, как Ангел и Демон. По крайней мере, я знаю, что дрессировке она все же подлежит и может быть весьма смиренной. Но что-то мне подсказывало, что нам с Никитой придется с этой дикаркой несладко.
3. Кирилл
Обед проходил в молчаливой обстановке. Я не был весельчаком, но все равно было напряжно в такой атмосфере. Не обед, а поминки какие-то. Изредка монахи перекидывались фразами типа: «передай соль». К Валерии все, включая Климова, обращались не иначе, как сестра Мария. Из чего я сделал вывод, что легенда девчонки-сироты так и не осталась раскрытой. Я был доволен.
Во время трапезы я принял решение все же забрать Валерию домой. Там ее будет легче контролировать. Неизвестно, что из нее вырастет еще через два года. Испытывать судьбу не хотелось совершенно. Пусть Ник как можно скорее женится на Валерии. Так девчонке будет проще свыкнуться с мыслью, что за нее теперь все будет решать муж.
Возможно, она понравится Нику, как женщина, и он оставит ее в живых после того, как Вакулу признают умершим, а молодожены получат его наследство. А если Никита обрюхатит девчонку, будет вообще идеально. Юная мать будет заниматься ребенком, а не совать свой миленький носик, куда не следует.
Миленький? Я так подумал? Сейчас, когда Валерия вела себя тихо и скромно, я реально счел ее милой и даже красивой. На девушку, не тронутую современными технологиями красоты, было действительно приятно смотреть, не побоюсь этого слова "любоваться". Без наращенных ресниц, нарисованных бровей, накаченных губ, ее самобытная природная, девственная красота была необычной и редкой.
Я стал ценителем девственности и чистоты? Возможно. Я так долго жил в грязи, крови и разврате, что Валерия не вписывалась в эту реальность совершенно. Грубая и борзая Валерия-матерщинница еще могла, а ангел в белой косынке с ярко-розовыми детскими губешками идеально вписался бы в сельский пейзаж, но никак не в бандитские разборки. Эта девушка была, как минимум, удивительной.
Она обрадовалась, когда я отправил ее собирать вещи. Отчего-то мне стало любопытно посмотреть на ее комнату, поэтому я увязался за Валерией следом. Мы вошли в обычное, ничем не примечательное помещение с малюсеньким окном. Стол, шкаф, кровать, серо-коричневые тона, пожухлое фото Ника на стене. У всех, значит, иконы, а здесь пресвятой Никита повис? Любопытно.
Я встал посреди ее спальни и смотрел, как Валерия бережно, с каким-то волнением и трепетом, снимает фотографию своего спасителя со стены и прячет в дорожную сумку. Затем берет плюшевого медведя, что он ей передавал в качестве подарка по весне, и засовывает туда же.
Я не смог удержаться от вопроса:
– Соскучилась по Никите, Валерия?
– Очень, – честно ответила она, продолжая методично собираться. – Я же люблю Никиту! А он любит меня! Он обещал на мне жениться, когда я вырасту.
Очень хорошо! Прекрасная новость! Просто шикарная! Хоть чем-то девчонке удалось меня обрадовать. Нику не придется ее уламывать, уговаривать и охмурять, раз она уже согласна пойти под венец и так.
– Как думаешь, дядя Кирилл, я уже достаточно выросла для Никиты? – обратилась ко мне Валерия.
Затем она достала из тумбочки тюбик с помадой и, посмотревшись в настольное зеркальце, обвела рот красным, как кровища, цветом. Девушка повернулась, и я едва не прыснул от смеха. Валерия теперь походила на малолетнюю шалаву. В купе с одеянием монахини, красные губы девушки выглядели, как в третьесортном порно. Видимо, мое отношение к макияжу девчонки отразилось на моем лице, потому что она удивленно вскинула брови и уставилась на меня.
– Что? – спросила она.
– Ничего, – покачал я головой, решив не расстраивать Валерию. – Я думаю, что ты достаточно выросла для того, чтобы выйти замуж за Ника, – подкрепил я ее уверенность.
– Это хорошо, но я все равно волнуюсь, – продолжила откровенничать со мной Валерия, скидывая в сумку одежду. – Вдруг, я ему не понравлюсь, тогда получается, что я зря берегла себя для него, – сокрушалась она. Потом запустила руку под матрас и вытащила оттуда пистолет. – Выйди, мне нужно переодеться, – уже жестким, приказным тоном добавила Валерия.
Мне ничего не оставалось, как покинуть келью сестры Марии. Уже в коридоре я дал волю чувствам и рассмеялся. Какая же девчонка все-таки смешная. Это она для Ника губы накрасила? Чтобы ему понравиться?
Она хранила себя для Ника? Как будто мы ее в борделе держали, и ей каждую минуту приходилось отбиваться от посягательств на девичью честь.
Я видел остальных обитателей монастыря – одни престарелые мужики. Хм, мужчины все-таки мужчины, как не крути, но все же, кроме Клима, для Валерии опасности не было. А Олег относился к девочке, как к дочери. А что если нет?
Что об этом думать, если Валерия призналась, что целка? Даже жаль ее немного. Я Ника давно знаю, почти с детства. Он тот еще извращенец. Если девчонка ему приглянется, то подвергнется такому разврату, что от ее невинности не останется и следа. Ник любит красочно поебаться, так что красная помада на нецелованных губах Валерии, совсем скоро будет очень даже в тему.
Настоятель Федор Ильич вместе с остальными монахами вышли провожать сестру Марию. Они прощались так долго, что меня их нескончаемые наставления для девочки, начали жутко раздражать.
Валерия не проронила ни слезинки, держалась молодцом. Она снова переоделась в свой камуфляж. Костюм монашки прихватила? Ник любит разнообразие. С удовольствием бы нагнул невесту в этом милом наряде. Я поймал себя на мысли, что я бы и сам с удовольствием задрал на Валерии черный балахон. Я пока не понял для себя, в какой одежде и каком образе девчонка мне нравилась больше, но она мне определенно нравилась. Она меня волновала и возбуждала. Интересно, Валерия бреет промежность? От мысли, что нет, что у нее растут на лобке светлые кудряшки подстать ее медовым волосам, я задохнулся от того, как резко у меня встал.
Черт! Я простонал, незаметно поправляя свой стояк, и поторопил Валерию.
– Клим не поедет с нами? – удивилась Валерия, усаживаясь в машину со мной.
Теперь я не мог оторвать взгляда от ее губ. После фантазий о ее пушистом лобке, рот девчонки больше не казался мне вызывающе-вульгарным. Эти алые губки великолепно бы смотрелись на моем члене. Жаль, что я этого не познаю. Если только Ник не поделится со мной Валерией. Прецеденты были. Со шлюхами. Эта девочка не шлюха, так что вряд ли мне перепадет от нее. Ник не поделится. Я бы на его месте точно бы не стал делиться такой малышкой. Никогда.