Страница 130 из 143
Не знаю почему, но я уверен в праве этих трёх молодых женщин находиться где угодно. На все сто уверен. И всё, что они говорят, верно. А если хочется возразить их голосам… То для этого возражающему сперва следует найти другую планету, потому как эти трое говорят от имени самого Мира, точнее, не сами говорят, а через ещё нерождённых своих детей. Через тех, кто, родившись, станут теми, кого потом назовут Творящими.
Проходит секунда, и я, как видимо и все остальные в этом зале, забываем о стоящих рядом женщинах. Точнее, забываем неверное слово, мы помним о них, но их присутствие нам кажется естественным, непротиворечивым и каким-то фоновым. Тем, на что не стоит обращать своего внимания. Зато всё, что они сказали, воспринимается всеми как решение в самой высшей судебной инстанции.
— Что же… — Тряхнув головой и отступив на шаг назад, произносит Оттон Четвёртый. — Вы смогли нас удивить. Нам приходилось видеть, как Одарённые, погрузившись в свои видения, теряют связь с реальностью. Мы думали, сейчас именно такой случай…
— Судя по улыбке на вашем лице, кардинал, — как только император Австрии замолкает, начинает говорить Медичи, — вы и рассчитывали на то, что мы подумаем, будто вы “потерялись”. — Герцог Миланский и Неаполитанский демонстративно начинает хлопать в ладоши. — Поздравляю, вы всё превосходно разыграли. Что же, вы смогли вытащить из нас обещание обсудить Новый Договор! — Эктор Медичи поднимает палец вверх. — Но! Мы не обещали, что заключим этот Новый Договор. Наше обещание касалось только обсуждения, не более! — Герцог присаживается в своё кресло и делает приглашающий жест рукой. — Попробуйте убедить меня и всех нас, что это необходимо. Ведь по вашим же словам, для заключения нового договора нужно согласие всех сторон! — Его улыбка напоминает змеиную. — Я весь внимание!
— Да, да! — Подхватывает его слова Леопольд Седьмой. — Убедите нас!
Король Бразилии улыбается совершенно искренне, кажется, он даже рад такому развитию событий. Насколько помню наставления Зан Кхема, Леопольд из тех, кому всё наскучило, и он рад любому событию, которое выдернет его из привычной колеи. Вслед за Медичи, Оттоном и Леопольдом и остальные правители усаживаются на свои места. Зан Кхем и Оливер де Санси сделали всё, что могли, теперь дело за мной.
Делаю шаг вперёд.
— Права. Договоры. Писанные Законы. — Я правильно подобрал интонацию, после первого же моего слова в зале стихает даже малейший шум. — Всё это не более чем ширма. Пыль. — Мой голос звенит, словно обнажённая сталь клинка. — Потому что есть только один истинный Закон, одно непреложное Право.
Сказав это, я перехожу в Излом, делаю Скольжении на четыре метра вперед и выхожу в реальность. По сути, мгновение — и я уже стою не у трибуны, а нависаю над креслом, в котором сидит король Бразилии.
— Не так ли?! — Задаю ему вопрос.
Я выбрал именно его, потому как об этом праве говорил он сам, лично, всего несколько минут назад. Леопольд Седьмой внешне производит впечатление изнеженного человека с избыточным весом, но тот, кто посчитает его неженкой и дураком, сделает большую ошибку. Вот и сейчас он не отшатнулся от меня, не испугался. Его клыки удлинились, взгляд стал острым, словно бритва, и он произнёс одно слово:
— Так.
Делаю демонстративный шаг назад и спрашиваю, обращаясь ко всем правителям сразу:
— И за кем сейчас это Право?!
Молчание мне в ответ. И нет, они знают, о чём я, но не могут этого сказать вслух. Не могут, потому как это противоречит их сути, их воспитанию, их крови.
— Что такое Власть?
И вновь мой вопрос остается без ответа. Не о таких “уговорах” думал Медичи, когда произносил свои слова, не о таких. Но мне плевать на его ожидания.
— Хорошо… Что такое Истинная Власть?!
На мгновение мне кажется, что Оттон Четвёртый готов ответить, но нет, он всё же не произносит ни звука.
— Молчание. Что же, я отвечу сам. — Новое мигание, и я продолжаю говорить, находясь за их спинами. — Власть уничтожить нечто — это и есть подлинный абсолютный контроль над этим*. Это и есть Истинная Власть.
Несколько правителей при этих словах дёргаются в своих креслах, но остаются на месте, не делая попытки сбежать. Здесь нет дураков, и каждый из них прекрасно понимает, что от рейга им не убежать. Никому из них!
— И нет, я не говорю сейчас о том, что собираюсь убить вас всех здесь и сейчас. Убить и уйти безнаказанным. — Новое перемещение через Излом, и я снова стою около трибуны. — Могу, но не стану.
— Потому что это ничего не решит, сир. — Не вставая с места, совершенно спокойно отвечает мне никто иной как Лейр Глуатон.
Это высказывание настолько неожиданно, что все остальные правители переводят взгляды с меня на наследника Новильтера. Удивление монархов не в том, что он высказался, оно касается его последнего слова. Признания меня равным перед всеми здесь собравшимися. Будущий герцог спокойно выдерживает эти взгляды. И именно это его спокойствие многое меняет.
Обернувшись вновь ко мне, правители теперь смотрят на меня иначе. Не как на опасного психопата, а как на равного, на короля, который в данный момент оказался их банально сильнее и могущественнее. А эта позиция для них более чем знакома.
— Не решит. — Киваю Лейру. — Но я могу также легко уничтожить привычный вам мир. Как я это сделаю? — Щелчок моих пальцев подобен грому. — Так же легко. — И поясняю. — Как полноправный представитель одной из сторон Первого Договора я могу этот Договор аннулировать! Разорвать его здесь и сейчас! И что произойдёт потом… очень красочно вам описал недавно настоятель Обители Знаний. И я надеюсь, никто из вас не подумал, что уважаемый Созидающий что-то преувеличил или излишне сгустил краски?
Красноречивое молчание мне ответ. Все они понимают, что в своей речи Зан Кхем скорее преуменьшил последствия будущей всеобщей гражданской войны.
Выдерживаю паузу, но прежде чем я начинаю говорить, со своего места встаёт Лейр Глуатон. Кивком приглашаю его высказаться.
— И каким же вы, сир, видите Новый Договор?
С моих губ срывается только одно слово:
— Равноправие.
Почти на минуту весь зал погружен в молчание, видимо, правители ждали продолжения моих слов, но их нет, я сказал, что хотел.
— Простите… — Первым нарушает тишину Эктор Медичи. — Равноправие и… Что дальше?
— Ничего дальше. — Мой голос звучит немного устало.