Абсолютное кормило

Б'Лаат'а злобно ухмыльнулся. У эльфийки не было никаких шансов.

Кох набросился на нее сзади. Кровь растеклась по ее руке там, где его острые когти царапнули ее бледную плоть, и она упала лицом в пыль. Она изогнулась под ним, ударив коленом, которое безвредно погрузилось в его выпуклый живот. Одной своей длинной ногой он ударил ее по лицу. Его заостренный коготь оставил неглубокую царапину на ее щеках и носу.

Квелана выдернула руку из хватки Коха и взмахнула мечом в его сторону. Под таким неудобным углом меч мог сделать немногим больше, чем рубить, но лезвие вошло ему в бок и вырвало кусок его окрашенной плоти. Черная кровь забрызгала ее кольчугу и тунику. Кох поднял свою змеиную голову и завыл криком боли и бесконечной ярости. Его гнев нежити мерцал, как багровые искры, в его черных мертвых глазах, и он сосредоточился на эльфе с тлеющей ненавистью, которую только нежить могла испытывать к живым.

Слюнявые губы и челюсти Коха широко раскрылись, и ряды зубов блеснули болезненно-желтой окраской в искусственном свете «Спеллджаммера». Его голова медленно, почти инстинктивно повернулась, отклоняясь назад и готовясь нанести удар. Затем его зубы сверкнули, голова повернулась к ней, и он вонзил свои острые, как иглы, клыки в ее плечо.

Квелана услышала, как один мертвый клык отломился, когда неоги прокусил ее кольчугу, затем ее плоть, казалось, разорвалась и загорелась, холодно горя, когда яд неоги Коха попал в ее кровь. Он повернул голову и потянул ее вверх, пытаясь вырвать кусок ее плоти. Горячая кровь потекла по ее боку, и она заколотила кулаками по его голове. Она смутно  заметила прорези, которые были его ушами по бокам головы, и несколько раз постучала по ним.

Кох вскинул голову, отпуская ее. Кровь лилась из шестнадцати круглых колотых ран в ее плече. Раны просто звенели от сильной боли. Она накрыла их рукой и пнула неоги между ног.

Он хрюкнул и перенес свой вес на нее. Затем Квелана поняла, что у нее есть возможность для движения, сжала ноги в тугой комок и уперлась ступнями ему в грудь. Она обхватила себя руками и чуть не закричала от разрывающего огня в плече, затем собралась с силами и сделала толчок ногами. Кох отлетел и упал на палубу более чем в десяти футах от нее.

Квелана оттолкнулась от пола и подняла свой меч. Она чувствовала вкус своей крови, стекающей по лицу, и ее левая рука бесполезно повисла вдоль тела. Она едва могла пошевелить пальцами. Ее дыхание вырывалось короткими, прерывистыми вздохами. Она знала, что укус неоги вводил жертве замедляющий яд, но она чувствовала, как холодный паралич распространяется по ее боку. Единственный ответ, который она смогла придумать, состоял в том, что яд Коха каким-то образом изменился вместе с ним, когда он стал нежитью.

Б'Лаат'а отступил назад и наблюдал, как Кох, шатаясь, поднялся и снова пошел за ней. Она взмахнула мечом по смертельной дуге, которая пролетела мимо его лица на расстоянии дюйма. Он медленно приближался, щелкая на нее своими ядовитыми зубами, хотя одного длинного клыка спереди явно не хватало. Она попятилась, выставив меч перед собой в качестве защиты.

Он бросился к ней. Она взмахнула мечом, но Кох скользнул под замах и рубанул когтем вниз. Меч упал на палубу. Кровь текла из раны на тыльной стороне ее ладони. Кох поднял ее меч и вслепую швырнул его в лес фруктовых деревьев.

— Теперь ты знаешь, что не получится у тебя, — сказал Кох, шепелявя.

Он поднял одну из своих передних лап и снова сильно ударил ее по лицу. Ее голова откинулась назад. Кровь забрызгала землю.

Он откинул голову назад для молниеносного выпада, который разорвал бы плоть на шее Квеланы, но она пригнулась, почувствовав, как желтые зубы Коха щелкнули всего в нескольких дюймах от того места, где было ее лицо. Она прыгнула прямо между его черных ног и обхватила его за шею.

Боль в ее руке и плече была подобна белому огню, когда она прижала голову Коха к своему плечу. Ее другая рука взметнулась с зажатым в кулаке кинжалом, и она вонзила лезвие глубоко между его ребер, в легкие, в бок, в шею.

Нежить неоги извивался рядом с ней, визжа от боли, когда каждый укол приближал его к настоящей смерти. С руки и тела Квеланы капала заразная кровь Коха. Его когти царапали ее спину и ноги, но не причинили никакого вреда ее кольчужному жилету.

Она чувствовала, как в ней нарастает гнев, когда она несколько раз глубоко вонзила кинжал в его тело, и все равно проклятая тварь не умирала. Он бился об нее, извиваясь головой в тщетной попытке вырваться из ее мертвой хватки. Ему удалось немного оттолкнуть ее.

Затем Квелана сильно ударила ногой и нанесла мощный удар коленом ему в живот. Из него вырвался воздух, и когда он на мгновение остолбенел, она просунула кинжал под его паукообразные ноги и вонзила его в сердце. Его кровь брызнула на нее, как горячее масло, и она вытащила лезвие и вонзила его прямо в один из его черных, не-мертвых глаз.

Он завизжал, как исчадие Ада из Бездны. Его голова бешено заколотилась, и обеими руками она вонзила кинжал глубже в глазницу, затем потянула, пока не почувствовала, как сталь проломила кость и вонзилась прямо в мягкий, неживой мозг рептилии.

Неоги судорожно дернулся, затем  безвольно свалился к ее ногам. Его челюсти щелкнули один раз в непроизвольном усилии сомкнуться вокруг плоти своей жертвы. Его голова откинулась назад, на землю, рукоять кинжала торчала из его  глазницы. Кровь сочилась из его мертвых губ.

Квелана прижала руку к животу, внезапно почувствовав тошноту. Мир закружился вокруг нее. Она вытянула руку, чтобы сохранить равновесие, но ее ноги не двигались должным образом. «Джаммер» маячил впереди среди деревьев, но она поняла, что не может сдвинуться с места. Она услышала, как где-то когти скребут по листьям садов. Откуда-то к ней пришла смутная мысль, что это Б'Лаат'а.

Ее плечо горело, ярко вспыхивая от боли, и Б'Лаат'а атаковал сбоку, бросившись на нее и щелкнув своими сочащимися зубами.

Она придержала его скользкую голову здоровой рукой. Всего этого было слишком много — убийств, непрекращающихся нападений врагов Телдина. Она почувствовала, как внутри нее разгорается гнев, нарастающий, как в печи, затем она поняла, что это ее кольчужный жилет. Он, казалось, горел, излучая силу.

— «Он больше, чем просто кормило», —  подумала она. — «Он обладает силой плаща Телдина!»

Она расслабилась внутри, все еще сдерживая мстительного неоги за горло, и сосредоточилась на цветке тепла, который, как она чувствовала, пульсировал в ее сердце. Б'Лаат'а прекратил свою атаку и уставился на нее, затем его глаза расширились, и она прижала его к себе в объятиях, из которых он не мог вырваться.

Сила текла через нее с жаром расплавленной стали. Кольчуга засветилась, и порывом энергии Б'Лаат'а был отброшен с силой баллисты и отправлен в световые панели на потолке высоко вверху.

Неоги врезался в хрустальную панель. Квелана смутно слышала, как хрустнули его кости при ударе. Затем маг упал с потолка и приземлился с глухим, тошнотворным хрустом рядом с «джаммером». Кровь сочилась из множества переломов и рваных ран на его теле. Его глаза, пустые, лишенные врожденного нечеловеческого зла, тупо уставились на нее.

Эльфийка попыталась встать, затем упала на землю, ее бок болел от укуса нежити неоги, как от холодного огня. Ей показалось, что она услышала крик, но мир вокруг нее был всего лишь размытым пятном, и она глубоко погрузилась  в сладкий сон беспамятства.

Глава тридцать шестая

«... Ни один воин не устоит в одиночестве, и меньше всего тот, кого судьба избрала для придания некоего высшего смысла его действиям. У каждого борца, пришедшего сюда, были две общие черты: слепое стремление добиться успеха в достижении своих индивидуальных целей и харизма, которая притягивает к нему воинов, готовых довести его судьбу до конца. Поступая таким образом, эти воины могут найти свою собственную чудесную судьбу...»