Абсолютное кормило

— Я не хочу вас убивать. Что бы вы хотели, чтобы я сделал? Между нами нет настоящей ссоры. Вы оказали мне гостеприимство. Вы мой брат.

Ответом Требека было сердитое ворчание, когда он попытался встать. Эстрисс толкнул его вниз, положив одну руку ему на голову.

Затем в голове Эстрисса раздался голос Требека. — Тогда веди себя как настоящий пожиратель разума, брат... а не как человек!

Эстрисс медленно кивнул. Он бросил свой меч. Его щупальца сомкнулись вокруг головы Требека, а зубы глубоко вонзились в толстый череп вожака.

Воины вокруг них отступили назад. Чаладар и КассаРок подскочили к Эстриссу, когда обмякшее тело Требека упало на палубу. Кровь сочилась из круглого отверстия, скрытого под щупальцами Эстрисса, и он выплюнул остатки мозгов Требека в его рот.

Он поднял свой меч и глубоко вздохнул. Его голова закружилась от бодрящего вкуса воспоминаний Требека, его желаний. Затем глаза Эстрисса прояснились, и он увидел своих товарищей и вражеских пожирателей разума. Они уставились на кровь, стекающую по его щупальцам, стекающую спереди по тунике.

— Требек мертв, — сказал Эстрисс воинам—иллитидам. Мантия лидера теперь принадлежит мне.

Пожиратели разума беспокойно зашевелились. — Идите сейчас же, —  скомандовал Эстрисс. — Уничтожьте врагов иллитидов, но оставьте Владельца Плаща мне. Идите!

Иллитиды повернулись и побежали  к своей башне. Эстрисс посмотрел на Владельца Плаща. — Теперь они не причинят нам вреда, — сказал он, хотя на самом деле не был в этом уверен. — Мы тоже должны идти.

Чья-то рука хлопнула Владельца Плаща по плечу, и Телдин сердито развернулся, подняв меч. КассаРок отступил назад. — Ух, ты! — сказал он. — С вами все в порядке?

Телдин обернулся. Все его противники лежали перед ним окровавленной кучей, убитые его собственной рукой, пока он думал о плаще. — А что случилось?

Подошел Стардон, убирая меч в ножны. — Я никогда раньше не видел, чтобы кто-то так дрался. Вы прорубались сквозь них, как, будто они призраки.

Телдин размышлял вслух. — Это из-за плаща. Он... каким-то образом слился со мной. Я не могу контролировать его. Наверное, я никогда не мог, но теперь я каким-то образом впитал его силу. Он выпрямился. — Я чувствую себя лучше и сильнее, чем когда-либо прежде, и плащ кажется таким, как, будто я никогда не должен был быть без него.

Воины уставились на него. Джан улыбнулся и прошептал себе под нос: — Верентестай.

— Как вы думаете, где сейчас Гея? —  спросил КассаРок.

— Гея не дура, — ответил Телдин. — Очевидно, она более могущественна, чем я когда-либо знал. Я не очень разбираюсь в псионике, но я бы предположил, что она могла транспортировать нас, используя свои способности, но не транспортировать себя в, то, же время.

— Звучит правдоподобно, — сказала На'Ши.

Они остановились на мгновение и огляделись вокруг, окруженные телами своих врагов. Звуки битвы доносились со всех сторон: крики умирающих, лязг стали о сталь.  «Спеллджаммер» был покрыт лужами крови, и многие башни казались хрупкими, уязвимыми.

— Теперь это необратимо, — тихо сказал Телдин. — Началась жажда войны. Дело больше не только во мне и плаще. Речь идет о ненависти. Каждая раса думает, что она превосходит другие, и никто не будет удовлетворен, пока все остальные не умрут.

Стардон торжественно наблюдал за ним. — «Эльфы превосходят вас», — подумал он, — «и скоро я буду танцевать на всех ваших могилах».

— Мы должны идти, — напомнил Джан Телдину.

Владелец Плаща  кивнул. — Да, я знаю, — ответил он. — Я просто надеюсь, что от «Спеллджаммера» что-нибудь останется после того, как я доберусь до адитума.

Они перешли на бег и направились за угол руин бехолдера к башне эльфов. Палуба была усеяна телами минотавров, нескольких пожирателей разума, эльфов и людей. Здесь, между руинами и башней эльфов, шел бой. Огромный горный гигант прокладывал себе путь сквозь ряды эльфов и иллитидов, которые сражались между собой с жаждой крови в глазах. Один умирающий бехолдер лежал, задыхаясь, у потрескавшейся колонны руин. Его огромный глаз расширился, когда он увидел их, и он издал громкий, пронзительный крик, который скрежетал, как бездушный скрежет ногтей по сланцу.

Из руин выплыл бехолдер, сопровождаемый двумя своими чешуйчатыми сородичами. Они заметили Владельца Плаща и его группу. Один бехолдер поспешил обратно к дверному проему, и луч света вырвался из одного из его колеблющихся глазных стеблей с шипением горящего воздуха. Он закричал: — Пришел Владелец Плаща! Атакуем его! Атакуем!

Дверной проем руин бехолдера потемнел. Рваные тени поплыли от входа, неустойчиво покачиваясь над палубой, будто свет и наружное пространство были для них неестественными. Бехолдеры рассредоточились и отодвинулись от темных фигур, появляющихся из руин. Их порабощенные минотавры выбежали из руин, их полные ужаса взгляды были сосредоточены на этих существах. Несколько минотавров нарушили строй и побежали к относительной безопасности войны в другом месте «Спеллджаммера». Они знали, что появилась нечестивая смерть, и что спасение было их единственной молитвой.

— Почему они бегут? — спросил КассаРок. Затем он обернулся и увидел несколько темных фигур, плывущих к нему.

Джан помог удержаться На'Ши, которая коснулась своего лба. Они уставились на руины.

— Клянусь Темной Королевой, — сказал Телдин. В руке он держал меч наготове. — Что это, во имя Бездны, такое?

Существа выплыли, пьяно покачиваясь, словно под действием наркотика, едва осознавая, что их окружает. Их огромные глаза моргали от света, исходящего от хаотического потока. Телдин услышал, как На'Ши ахнула от ужаса. — Они... они такие...

КассаРок сказал: — Уродливые.

— Непристойные, — предположил Чаладар.

Эти существа явно были бехолдерами, но они больше не были настоящими бехолдерами. Их огромные округлые тела были почерневшими, деформированными,  будто обожженными изнутри, и обмотаны грязными и заплесневелыми бинтами. Их было тринадцать, и у каждого все десять глазных стеблей на макушках висели сморщенные, иссохшие и слепые. Их длинные, узловатые рты были оттянуты назад от бесконечной боли, обнажая гниющие, неровные зубы. А их большие красные глаза медленно моргали, осматривая окружающее пространство, будто в них были лишь смутные воспоминания.

Джан сказал: — Они выглядят как нежить.

— Мумии, — предположил Стардон.

Один из плавающих монстров приблизился к людям. Он сфокусировался на бехолдере, плывущем за ними, ближе к башне эльфов. Его пасть открылась в крике ярости, и алая силовая молния  вырвалась из центрального глаза существа. Воздух зашипел от ее жара. Луч нашел свою цель, и бехолдер закричал, когда его чешуя покрылась волдырями. Глаз тирана взорвался взрывом багровой энергии.

— Кашарин, — сказал Эстрисс. — Я думал, что это всего лишь слухи, легенда. Они — выжившие после Ослепляющей Гнили.

— Мы должны убраться отсюда, — предложил КассаРок. — Что мы можем сделать против такой магии смерти?

Смертоносные лучи кашарина устремлялись как на врагов, так и на бехолдеров. Ненависть кашарина к живым, особенно к другим бехолдерам, казалась Телдину безграничной, и кашарин всех считал потенциальными целями. Воздух был наполнен звуками смертельных лучей, исходящих от мумий бехолдеров, и воплями умирающих.

Минотавры, крича в агонии, вспыхнули красным пламенем. Горный гигант подбежал к кашарину, его огромный боевой топор был поднят для удара. Кашарин повернулся к нему и выстрелил своей магией. Луч прожег щит гиганта, и существо было охвачено алым пламенем, его кожа тлела и чернела. Лучи пылающей энергии вырвались из его глаз и рта, когда он сгорел изнутри. Топор со звоном упал на палубу.

Кашарин повернулся к Телдину и поморщился.

Красная энергия мерцала за его огромным глазом, когда его глазное яблоко наливалась силой.

Телдин поднял свой щит и меч. Он мельком подумал о том, чтобы броситься к этой твари, вонзить свой меч ей в глаз, и тогда они оба умрут, мумия в собственной крови, а он, как обугленный труп.