Ратоборцы

— Чижик, — сказал он, вытирая глаза, — генеральскую пенсию я с вами точно не получу. Или в лейтенанты разжалуют, или в психушку отправлюсь.

— Или станете гроссмейстером, — и тут предложил свой вариант Чижик.

— Надеюсь, что нет, — ответил Декстр. — Слишком большая ответственность.

Чижик пожал плечами. Декстр велел ему встать в строй. Курсанты замерли по стойке «смирно», рядом вытянулся в струнку Мельес, только Чижик улыбается, его происходящее забавляет. Действительно, смешно. Спектакль абсурда на орденскую тему. Но хватит им всем на сегодня, пусть отдохнут от впечатлений.

Декстр встал перед строем.

— Первого февраля, то есть через десять дней, — сказал он, — состоится церемония выбора учеников. Личное ученичество длится дольше курсантского, но даёт большие преимущества, как в умениях, так и в званиях. Их рук учителя вы получите звание капитана и должность командора. Так что у вас есть время подумать, хотите ли вы обрести учителя, готовы ли вы к этому. Но в любом случае на церемонии присутствуете вы все. Те, кого изберут в ученики, имеют право отказаться. Но отказ будет окончательным, навечно, второго учителя у отказников не будет никогда. Избирают учеников старшие рыцари, от майора и выше. — Декстр обвёл взглядом курсантов, убедился, что все поняли его как должно, и приказал: — Все свободны. Наставник Мельес, отведите курсантов на отдых. Курсант Чижик, останьтесь. — Декстр оглянулся на адъютанта и отпустил его взмахом руки.

Мельес встревожено глянул на Чижика, на генерала. Декстр смерил лейтенанта оценивающим взглядом. Если этот «вроде ничего мужик» боится, что Чижик расскажет о нём генералу нечто компрометирующее, то он трусливый интриган, крысёныш. Если думает, что Декстр собирается наложить на Чижика какое-нибудь особенное взыскание, то Мельес мелкий тиран с острым чувством неполноценности и наклонностью к садизму. Декстр едва заметно прикоснулся к ментальному полю рыцаря, выделил нужные мысли и чувства. Боится, что Чижик ляпнет что-нибудь неподходящее и разозлит генерала, получит взыскание. Хочет поговорить с курсантом о чём-то очень для Мельеса важном. Боится, что раздосадованный стычкой с генералом Чижик откажется с ним разговаривать. Хотя нет, думает он о Чижике не как о курсанте. Чижик для него — деревенский рыбак. Недоумение, растерянность, страх, робость, восхищение, возмущение, симпатия, негодование, зависть, некоторая доля преклонения, непонимание… Вот так набор. Чтобы наставник испытывал к курсанту столь противоречивые чувства… Странно. Если только Мельес не тот рыцарь, которому Чижик в кабаке по морде заехал. Так и есть, он. Ну да ладно, об этом позже. Сейчас есть дела поважнее наставнических переживаний.

Плац опустел. Чижик посмотрел на Декстра.

— Давай пройдёмся по парку, — сказал Декстр. Вдвоём они всегда были на «ты», так Декстр чувствовал себя гораздо увереннее. Но как не старался, не смог понять, почему. Наверное, из-за того, что очень тяжело выпячивать генеральство перед тем, кому на звания плевать.

К парку шли молча, но едва ступили на дорожку, Чижик спросил:

— Тебе сильно из-за меня досталось?

— Ничего мне не досталось.

— Врёшь. Мантию ты терпеть не можешь и ни с того, ни с сего надевать не станешь. А когда упомянул разжалование, я понял, что дело гораздо серьёзней, чем я думал. — Чижик досадливо махнул рукой. — С магистром поговорить надо было сразу после рейда. Мне просто в голову не пришло, что взыскание могут наложить на тебя. Да ещё спустя столько времени. Я поговорю с Салливаном, взыскание он отменит, обещаю.

Декстр едва не взвыл.

— И думать не смей! — рявкнул он. — Чтобы курсант заявился к магистру и принялся указывать, что правильно, а что нет…

— А что такого? — не понял Чижик.

— Ничего, — ответил Декстр. — Всего лишь нарушение всех устоев ордена.

— Скверных устоев. Ты за мои поступки не отвечаешь, но взыскание магистр наложил на тебя.

— Командир несёт полную ответственность за действия подчинённых.

— А своих мозгов у подчинённых нет.

По Уставу действительно нет, но вслух об этом Декстр не сказал.

— Чижик, почему ты вообще пошёл в рейд? Я ждал отказа.

— Сепаратисты не воюют за независимость, а убивают непричастных на территории, которая, по их заявлению, является чужой, потому что находится за пределами объявленной ими республики. То есть они не борцы за свободу Родины, а заурядные бандиты. А бандитские действия надо пресекать немедленно и решительно. Отказать в этом случае в помощи, пусть даже она и потребует военных действий, пусть даже придётся убивать, было бы бесчестьем.

Вот тебе и на. Не приказали — помощи у него попросили. Магистр у курсанта. А он оценил правильность поступков обеих сторон и дал согласие. Рехнуться можно. Хотя, так оно и есть, принудить Чижика не смог бы и гроссмейстер.

— Ты не любишь убивать? — спросил Декстр.

— А ты любишь? — удивился Чижик.

— Я воин. И рыцарь.

— Воины лучше, чем кто бы то ни было понимают ценность мира, а войну и убийство ненавидят. Иначе они не воины, а палачи. Убийцы.

Ответить Декстр не решился, голос выдаст гораздо больше, чем он хотел бы сказать. А Чижик обязательно услышит, при такой-то дьявольской проницательности. Но откуда он знает, что любит, а что ненавидит воин, если сам никогда им не был, и не хочет быть. И так точно знает.

— А ты рыцарей не любишь, — заметил Декстр.

— В моей стране слово «рыцарь» веками произносили с приставкой «пёс». Иначе как с грабежом рыцари в Россию не приходили.

— Когда это было… Ты ещё ледниковый период вспомни.

— Когда бы ни было, главное, что было, — твёрдо сказал Чижик. — И глупо об этом забывать. Но речь всё-таки о делах сегодняшних. Что назначил тебе Салливан?

Вот паразит упрямый! Ведь действительно с него станется к магистру заявиться и указывать, что справедливо, а что нет. Как вообще до такого додуматься можно? Но додумался ведь. Декстр представил, как это будет выглядеть и содрогнулся. А последствия будут ещё ужаснее. В первую очередь — для Декстра.

— Ничего не назначил, — ответил он, — ограничился словесным внушением. — И чтобы покончить с опасной темой сказал: — Гроссмейстер изменил процедуру экзамена. Теперь геометрики должны будут пройти лабиринт.